Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Берг Кэрол - Песня зверя Песня зверя

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Песня зверя - Берг Кэрол - Страница 37


37
Изменить размер шрифта:

– Гхм… – Кажется, то, что я говорил по-всаднически хорошо и правильно, ее обескуражило. – Ладно. Урок первый. К дракону надо обращаться так: тенг жа нав вивир.

– Дитя ветра и огня.

– Ты что, уже знаешь?

– Я слышал, как вы произнесли эти слова, когда будили Келдара.

– Да. Именно так. – Лара рассеянно отбросила с лица выбившиеся темные пряди, обнаруживая ужасные шрамы. – Так ты понял все, что я тогда говорила?

Я повторил ее команды – сперва на древнем языке, затем по-элирийски. Запоминать слова мне было легко, как дышать.

– Неужели все запомнил? Надо же. А с виду был как тухлый гриб. Хныкал, как размазня.

Мне подумалось, что уродуют Лару вовсе не ожоги и не полузакрытый глаз, а вечная глумливая усмешка, постоянно кривящиеся губы и язычок, всегда готовый уколоть побольнее. А может быть, в душе у нее шрамы куда страшнее, чем на лице? Кому, как не мне, знать, что душевные раны меняют лицо до неузнаваемости. Мне хотелось накричать на нее, чтобы стереть с ее лица эту усмешку, но в глубине души я, как дурак, терзался виной за то, что мое присутствие заставляет в общем-то миловидное лицо Лары искажаться от ненависти и тем самым так ее унижает. Зачем же злиться на ее колкости? Она все равно меня никогда не поймет.

– Хныкал я потом, – отозвался я как можно спокойнее.

Лара открыла жестяной сундучок, стоявший на полу возле ее одеяла, и вытащила книгу Нарима в кожаном переплете. Уже давно стемнело, но к огню она придвигаться не стала – наверное, хотела быть от меня как можно дальше. Пламя бросало яростный алый отсвет на шрамы и сверкало в темно-каштановой косе, небрежно переброшенной через плечо.

– Что это за книга? – осторожно спросил я, глядя, как Лара бережно переворачивает страницы и водит пальцем по строчкам. Так обычно делают те, кто поздно научился читать. Двенадцать Семейств неохотно учат детей грамоте, особенно девочек.

– Нарим записывал сюда все про драконов. Рисунки, заметки, списки… тут целые страницы драконьих слов. Вот придурь, а? – Она остро взглянула на меня. – Не смей трогать книгу! Никогда! – Что вы, у меня и в мыслях не было.

Лара снова принялась ворошить страницы.

– Ага, вот. – Она ткнула пальцем в убористо исписанный разворот. – Нарим велел начать отсюда. Ну что, сенай, посмотрим, какая у тебя память. Пятьдесят слов, которые означают «ветер»…

С детства мне не приходилось зазубривать столько всего сразу. Лара отнеслась к поручению Нарима со всей серьезностью и к тому же, по всей видимости, твердо считала меня тупицей. Я же, со своей стороны, никак не мог ей этого позволить. Она стремительно перечисляла слова и их предполагаемые значения. Пятьдесят видов ветра: «вивирри» – легкий осенний ветерок, когда хорошо взмывать под облака, «вивьяр» – порывистый весенний ветер с дождем, а потом всевозможные бури, ураганы, смерчи, нисходящие потоки, опасные для неопытного молодняка, горячий летний воздух, поднимающийся в небо… Еще пятьдесят слов, обозначающих состояние воздуха, и сотня его вкусов и запахов… Отбарабанив очередной список, Лара немилосердно гоняла меня по нему в случайном порядке, а потом смешивала слова из разных перечней.

Некоторые слова были мне уже знакомы – не сами слова, а то, что они значили, ведь это их говорил мне Роэлан, когда я был молод и жив, когда я вплетал их в свою музыку и наивно полагал, что постиг сущность вселенной. Это изрядно облегчило мне труды в тот вечер, хотя после трехчасового урока и трех сотен слов голова у меня готова была лопнуть. Но я твердо решил не просить пощады, и мы засиделись далеко за полночь. Мы прошли восемьдесят семь слов, означающих разные виды небесных огней: звезды, луна, двадцать вариантов солнца, молнии и северное сияние. Только тогда Лара захлопнула книгу, словно мы заранее об этом условились, и я стал ворошить угольки в очаге. Где Ларе было знать, что она подарила мне самый восхитительный вечер со дня моего ареста. Пусть цель этих уроков и казалась мне бессмысленной и недостижимой, но как приятно было обнаружить, что голова все-таки работает и что можно вспоминать о прошлом без горя, сожаления и тоски.

Целую неделю при дневном свете Лара кроила кожу и делала мне доспехи, вымачивая лоскуты и высушивая их на деревянных формах, опаливая детали и натирая их вонючим жиром, которые передал ей Нарим, и другими снадобьями, имевшимися в ее запасах. Она не позволяла мне ни помогать ей, ни даже наблюдать за работой, утверждая, что это тайное знание Всадников и она не намерена им делиться. Прикасаться к книге мне было запрещено, жестяной сундучок Лара запирала, а ключ носила на шее. Так что днем я был предоставлен сам себе. Я возобновил утренние прогулки, включавшие сбор хвороста, и потихоньку начал готовить еду на двоих. Лара ставила в лесочке капканы на кроликов и белок, я их проверял и смастерил несколько своих ловушек, которые держал от нее в тайне: она бы подняла меня на смех, такие уродливые и нелепые они были – и действительно, любой ребенок сделал бы лучше, – но за попадавшуюся в них добычу она меня не ругала.

Вечеров, когда мы продолжали изучать книгу Нарима, я ждал с детским нетерпением. Когда мы покончили с перечнями слов, Лара стала показывать мне подробные рисунки на хрупких страницах: Нарим считал, что движения дракона также исполнены смысла. Так что для начала Лара рассказала мне об устройстве драконьих крыльев, об их глазах, которые днем меняют цвет сообразно с цветом неба и снабжены несколькими веками, о том, как зверь двигает головой, выражая гнев, удовольствие или внимание. Затем она заявила, что теперь с книгой покончено и надо перейти к телесным упражнениям. Тут я спасовал.

На северной границе поляны лежала груда камней. Лара киркой вырубила в огромном гранитном валуне ступени наподобие чешуек на драконьих ляжках, по которым Всадники взбираются зверям на спину. На вершине ближайшей скалы она понаставила острых камней, похожих на роговые выступы на драконьих плечах. Потом показала мне, как Всадник садится на дракона: легко взбежала по ступеням, специальным стальным крюком на рукояти хлыста ловко зацепилась за выступ на «плече» и, подтянувшись, оказалась на самом верху. Затем она спрыгнула вниз и протянула хлыст мне.

– Давай теперь ты. Нарим велел, чтобы ты этому учился, потому что вдруг со мной что-нибудь случится и верхом придется лететь тебе. Чтобы ты повел зверей к озеру. Если, конечно, до этого вообще дойдет дело. – Ее слова так и сочились желчью.

Я отказался наотрез. Даже если бы меня не переполняла ненависть к драконьим хлыстам, для того чтобы так ловко подтянуться, все равно нужно крепко схватиться за рукоять. У меня ничего не выйдет.

– Если мне и придется ездить верхом, надо это делать как-то по-другому.

– По-другому никак, – раздраженно ответила Лара. – Спереди забраться нельзя – у дракона на крыльях ядовитые шипы. Расстояние от ляжки до плеча в полтора раза больше, чем ты можешь достать рукой, даже с твоим ростом, – без хлыста не выйдет. Посередине тоже никак: чешуя, конечно, торчит, но попробуй только за нее схватиться – вмиг без пальцев останешься, даже в латных перчатках. На шее чешуйки тоже острые, но, конечно, совсем не такие, как на боках.

– Что ж, тогда очень удачно, что мне не придется летать на драконе, – смиренно откликнулся я. – Да вы же и не хотите, чтобы я летел. Научите меня чему-нибудь другому.

Лара устроила сцену – обзывала меня слабаком и трусом, утверждая, что я боюсь сесть в лужу на глазах человека не сенайского сословия. Это было достаточно близко к истине, так что я молчал, пока она не устала слушать собственную ругань.

Мне так и не удалось уразуметь, чего же, собственно, Нарим на самом деле от меня хочет. Тем вечером, растапливая снег для отвара и глядя краем глаза, как Лара пропитывает чем-то детали моих будущих перчаток, я задал наконец тревожащий меня вопрос:

– Хорошо, предположим, я сумею освободить драконов из-под власти кровавиков. Что же помешает Клану снова захватить зверей? Камни у них есть, они проделают свои ритуалы, и делу конец…