Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 22

Вигмар молча смотрел в угасающий костер, слушая всхлипывания Рагны-Гейды. Он не стремился ее утешать: так и было нужно. Казалось, девушка оплакивает весь мир, весь Квиттингский Север, который уже никогда не будет таким, как прежде.

Небо постепенно светлело, но в лесу еще стояла тьма, как неподвижная серая вода. Влажное дыхание осеннего леса, полное горьковатого запаха гниющих листьев, гладило лица, глубоко в чаще кто-то вздыхал, жалея девушку, потерявшую разом почти всю семью. Вигмару казалось, что они остались вдвоем на всем свете, и от этого делалось легче. Все нити были порваны, они остались свободными от всего прежнего. Свободны, как две щепки в бурном море.

Наконец Рагна-Гейда наплакалась и успокоилась. Вигмар расстегнул пояс, стянул с плеч меховую накидку, снял со спутницы пропахший дымом чужой плащ и бросил свою накидку ей на колени.

– Одевай,– коротко велел он.– Замерзнешь, нам еще далеко идти.

Вытирая лицо платком, Рагна-Гейда послушно просунула голову в разрез накидки. На груди ее звенели золотые цепочки из кургана: Стролинги постарались побогаче убрать свою единственную в этом поколении невесту. И если она окажется последней, то им не придется краснеть за нее перед богами и предками.

С дуба на вершине Оленьей горы вся долина просматривалась хорошо. Гейр видел, как большой отряд, не меньше двух сотен человек, окружил усадьбу. Отчаяние разрывало парня изнутри: враги окружают родной дом, а он ничего не может сделать! Откуда Модвид взял столько народу?..

Но Модвид ли? Гейр рассмотрел, что у нападавших волосы разделены на две части и заплетены в косы над ушами. Это фьялли.

Постепенно Гейр сообразил, что произошло. Это война. Та самая война с фьяллями, о которой все давно знали, которую ждали и к которой готовились. Всего несколько дней назад у Стролингов был Ингстейн хевдинг, жалел, что не может поехать с ними на свадьбу, потому что должен посмотреть, как дальние усадьбы готовят людей в войско. И где же оно теперь, это войско? Может быть, Ингстейн хевдинг и успеет кого-то собрать и разбить хотя бы этот передовой отряд, но Стролинги из Оленьей Рощи уже не помогут ему ни единым человеком.

Впрочем, один, может быть, и будет. Слезая с дуба, Гейр точно знал, что им теперь делать.

– В нашей усадьбе фьялли,– сказал он женщинам, ждавшим в ложбине на заднем склоне горы.– Двести человек, не меньше. Уже внутри. Нам надо уходить.

– Не хнычьте!– прикрикнула фру Арнхильд на женщин, снова начавших причитать вполголоса.– От судьбы не уйдешь! Забудьте все, что вы потеряли, и думайте о том, что осталось!

Это был мудрый совет, и его приняли хотя бы потому, что ничего другого не оставалось. Гейр первым оценил правоту матери. Шагая впереди своей «дружины», он старался думать только о том, как довести всех невредимыми до усадьбы Боргмунда Верзилы, а потом до Ингстейна хевдинга. Прошлое как бы исчезло. Пропавшего не вернешь. Утешали только мечты о том, как он отдаст мать и прочих под защиту хевдинга, а сам наконец-то пойдет в битвы. И отец из Валхаллы увидит, что вырастил всех сыновей достойными людьми!

Переночевав в лесу, возле слабо тлеющих костерков, домочадцы Оленьей Рощи за следующий день прошли весь лес и к ночи надеялись добраться до Боргмунда Верзилы. Вокруг тянулись еще знакомые места. Вон за той долиной живет Грим Опушка, и уже в следующей будет последний лесок, по которому можно дойти прямо до усадьбы Перелесок… Гейру вспомнилось: в последний раз он проезжал здесь глухой осенней ночью, когда вез Эльдис к Боргтруд.

Гейр старался прогнать воспоминание, от которого чувство вины перед родом мучило еще сильнее, но каждый шаг давался все труднее. Наконец он не выдержал и махнул рукой:

– Идите прямо по солнцу, тут не заблудитесь. Я скоро вас догоню.

– Что ты задумал?– удивленно спросила фру Арнхильд.

– Я скоро вас догоню,– повторил Гейр, отводя глаза, и вскочил на коня.

Может быть, он сам во многом виноват. Но Эльдис никому ничего плохого не сделала.

Отдохнувший за время медленного лесного перехода конь быстро донес его до Гримова двора. Боргтруд возилась с корытом возле дверей свинарника и вопросительно обернулась, услышав стук копыт.

– Пришли фьялли!– вместо приветствия выдохнул Гейр.– Они уже захватили нашу усадьбу, и мы уходим к хевдингу. Идете с нами? Наши женщины уже почти возле усадьбы Боргмунда Верзилы, но вы еще догоните. Эту ночь мы проведем там.

– Зайди в дом, раз уж еще есть целая ночь,– ответила Боргтруд и вытерла руки пучком соломы. Она не удивилась и не испугалась.

Гейр оставил коня возле ворот и вошел в дом. Эльдис и Гюда, сидевшие с шитьем возле очага, разом вскочили на ноги. Гюда поклонилась, а Эльдис посмотрела на Гейра с тревогой. Он заметил, как сильно переменилась девушка: похудела, стала казаться выше ростом и вообще взрослее. Теперь она не щебетала, не кидалась навстречу, не дергала за рукав и не приставала с расспросами, а молча смотрела серьезными светло-карими глазами. Они не виделись с той ночи похорон, и Гейр казался Эльдис вестником ее судьбы. Наверное, так оно и было.

– Собирайся,– сказал он ей.– На днях здесь будут фьялли. Мы едем к хевдингу.

– Как – фьялли?– ахнула Гюда.

Немногочисленные домочадцы Грима столпились вокруг Гейра. Слишком углубляться в воспоминания не хотелось, и события последних дней он пересказал в нескольких словах. Его слушали в молчании.

– Я уверен, что Ингстейн хевдинг соберет войско и мы разобьем фьяллей,– закончил Гейр.– Если едете с нами, то собирайтесь быстрее. Ждать некогда.

– А ты сильно повзрослел,– сказала вдруг Боргтруд, внимательно смотревшая на рассказчика.

Эльдис закивала: лицо Гейра, непривычно суровое, с маленькими жесткими складками в уголках рта и между бровями, и ей показалось каким-то новым.

– Я теперь – старший брат,– угрюмо ответил тот.– И единственный… Так вы едете?

– Мы не поедем,– подавляя вдох, Грим покачал головой.– Спасибо тебе, Гейр хельд, но… Мы не слишком богаты, чтобы выжить в чужих местах. Мне некого дать в войско. У меня есть два молодых работника, но их убьют раньше, чем они поймут, в какой руке держать меч. Если фьяллям понадобится мой дом, ну, что же…

– Лучше нам умереть здесь, чем скитаться,– сказала Боргтруд.– А ее ты возьми.

Боргтруд кивнула на Эльдис, тревожно теребившую в руках какую-то тряпку и переводившую взгляд с одного говорившего на другого. Ей совсем не хотелось оставаться в доме, куда вот-вот придут фьялли. Разве для этого Вигмар когда-то не дал Хроару выбросить ее в лес? Разве для этого Гейр увез ее с кургана? Она хотела жить.

Гейр вопросительно посмотрел на девушку. Пожелай и она умереть в родных местах, он не стал бы отговаривать. От всех потрясений и потерь чувство детской жалости притупилось, и самым справедливым он полагал дать каждому возможность решать за себя самому.

Эльдис с лихорадочной поспешностью кивнула несколько раз, словно боялась, что Гейр откажется от нее.

– Я поеду, да,– торопливо сказала она.– Мне и собираться недолго. Чего мне собирать? Я сейчас! Сейчас!

Она засуетилась по дому, хватая то одну вещь, то другую, не зная, в какой мешок сунуть гребень и две-три рубашки, подаренные ей Боргтруд. Гюда пришла на помощь, и очень скоро Грим уже выводил из хлева небольшого, но крепкого пегого конька.

– Ой, что ты, оставь себе!– в ужасе ахнула Эльдис. Она понимала, какую ценность сейчас представляет любая здоровая лошадь.

– Возьми,– ответил Грим, седлая конька.– Иначе его возьмут фьялли. Для пахоты у нас еще есть Пятнашка… Если весной нам еще доведется пахать.

– Поехали,– хмуро сказал Гейр, опасаясь долгого прощания с разливанным морем слез.– А то не догоним.

Эльдис взобралась на своего Пегашку. На лице девушки отражались удивление и растерянность. Она тоже понимала, что уезжает навсегда.

– Послушай, а твои родичи… – неуверенно начала она, выехав вслед за Гейром за ворота двора.– Они не подумают, что я привидение? Или не захотят меня… обратно туда?