Красавица в черном - Берд Николь - Страница 40

– Нет, сейчас все пройдет. – Он окликнул кучера, и экипаж влился в транспортный поток.

В Галерее искусств собралось множество народу. Марианна немного отстала, чтобы пропустить вперед Луизу и маркиза. Они смешались с толпой поклонников итальянской живописи, восторгавшихся красивыми деревушками и сельскими пейзажами.

Пейзажи и впрямь были очаровательны. Созерцая их, Марианна снова испытала тоску, ведь мечты ее юности так никогда и не сбудутся! Она с детства мечтала побывать в Венеции, повидать долины Франции! Теперь, когда ужасная война с Наполеоном закончилась, это стала снова возможно. Мечтала Марианна посмотреть и на величественные пирамиды, и на легендарную Китайскую стену. Она сознавала, что это довольно странные, даже неприличные мечты для юной барышни. Она никогда не говорила о них вслух, потому что мать немедленно прочла бы ей нотацию. Но как и ее тихий, погруженный в книги отец, она грезила о большем, чем чаепития на газоне в сельском поместье или даже модные лондонские собрания.

Марианна полностью погрузилась в созерцание пейзажей, а Луиза тем временем беспрестанно улыбалась маркизу, ведущему ее под руку, болтала о достоинствах картин, написанных маслом и акварелью, а лорд Гиллингем кивал в ответ и вставлял вежливые реплики. Но вот Луиза увидела барышню, с которой познакомилась на чаепитии у леди Сили, и остановилась, чтобы перекинуться с ней парой слов. Джон приотстал и оказался рядом с Марианной.

– Не хотите ли присесть? – спросил он.

– Но здесь вроде бы негде, – заметила практичная Марианна.

Маркиз взял ее под руку и повел в конец зала, взял там два стула, а смотрителя послал за чаем.

– Ваша головная боль все еще не прошла? – спросила она, обеспокоенная его подавленным видом.

– Пустяки, – ответил он. – Должно быть, мне просто приелись эти крестьяне, смахивающие на манекены.

– Мне тоже не верится, что в жизни они бывают такими беспечными и веселыми, – усмехнулась Марианна. – Я подозреваю, что в действительности и сельские коттеджи вряд ли настолько привлекательны и уютны, как на этих картинах в золоченых рамах.

– Где никогда не идет дождь и не протекают крыши, – согласился он, – хотя моим арендаторам и не приходится жаловаться на прохудившиеся крыши. Я стараюсь следить, чтобы их исправно чинили, уверяю вас.

– Я и не сомневаюсь, – сказала Марианна.

Она и в самом деле не сомневалась, что он ответственный землевладелец. Несмотря на его резковатые манеры, которые, впрочем, становились тем мягче, чем больше времени он проводил в обществе, Марианна все больше убеждалась, что у него доброе сердце. Он казался ей человеком, на которого можно положиться в беде и с которым можно разделить радость.

Ей вспомнился покойный муж. В трудную минуту Гарри обычно отходил в сторонку и предоставлял действовать другим. Он ждал, что Марианна успокоит разозленного кредитора, после того как проиграл четверть своего годового дохода за карточным столом, предоставлял ей увольнять нерадивых слуг. Пожалуй, чаще она чувствовала себя его матерью или старшей сестрой, чем женой…

Она вздохнула. С тех пор как Марианна оставила родительский дом и вышла замуж, покинула терпеливого, погруженного в книги отца и деловито-суетливую мать, она не имела возможности рассчитывать на помощь мужчины. Вначале Марианну приводили в отчаяние нежелание мужа брать на себя ответственность, его нерешительность и готовность всякий раз уклониться от активных действий. Но замуж она выходила «на горе и на радость» и, строго отчитав себя, преодолела разочарование, убедила себя в том, что обыденная жизнь не похожа на волшебную сказку, что легенды о доблестных рыцарях, спешащих на выручку прекрасным дамам, – всего лишь поэтический вымысел. Эти сильные героические мужчины существуют только в историях для молоденьких девушек, чтобы им было о ком мечтать, но не в реальном мире.

И все же в глубине души она продолжала гадать: может ли мужчина быть одновременно сильным и добрым, чутким и решительным? Лорд Гиллингем казался ей человеком, на которого можно рассчитывать, даже если речь идет только о чашке чая, чтобы утолить жажду, или о руке, на которую можно опереться на неровной дороге. Да и прикосновения его ни в коей мере не казались ей братскими!..

– Спасибо, – поблагодарила Марианна служителя, который принес им чай.

Но смотрела-то она при этом на маркиза! Она заранее решила, что не станет вспоминать о вчерашнем обеде, хотя, к ее удивлению, маркиз первый заговорил о нем.

– Надеюсь, не испортил вам вечер, – произнес он несколько ворчливо. – Я чувствую себя очень неловко в дамских гостиных.

Она собралась было его разуверить, но тут с ними поравнялась какая-то дородная дама. Бросив взгляд на маркиза, она переменилась в лице и уставилась на него в упор. Он вспыхнул и только ниже надвинул шляпу, а дама прошла мимо и что-то зашептала компаньонке. Марианна сердито сжала губы и импульсивно положила руку ему на локоть.

– Не обращайте внимания, – сказала она твердо. Маркиз заглянул ей в глаза, но не сумел отгородиться привычным барьером. Марианна сразу же почувствовала, как тяжело ему выносить любопытные взгляды праздных незнакомцев.

– Я их не обвиняю, – сказал он с усмешкой, – ведь я прекрасно знаю, что далеко не красавец.

– А я обвиняю! – воскликнула Марианна. – Они грубы и слишком придирчивы к таким пустякам, как внешность неизвестного им человека.

Марианна подумала вдруг, что сама уже давно не замечает оспин на его лице, а видит на нем только темные глаза, прямой нос и губы. Джон, конечно же, пытается не выдавать сокровенных чувств, хотя ему не всегда удается скрыть обиду или редкие моменты веселья.

– Пустяк? – возразил он, посмотрев на нее с некоторым удивлением.

Марианна уже собралась было объяснить ему, что он не должен придавать такого значения следам давней болезни, как он вдруг положил ладонь ей на руку, которая все еще лежала на его локте. Какая сильная у него рука! Даже сквозь перчатку Марианна ощутила тепло и энергию его тела, и эта энергия пробудила мгновенный отклик в ее теле. Все внутри задрожало от желания, давно уже забытого, и от жажды, которую почти не утолил ее недолгий брак.

Но в то же время Марианна почувствовала, что с этим человеком все было бы иначе. Если бы маркиз наклонился к ней и прижался губами к ее губам, она ощутила бы властную мужскую силу, которой лишь в незначительной степени обладал ее юный супруг. По коже у нее забегали мурашки, томление внутри возросло. Она невольно придвинулась к нему…

Рядом захихикала какая-то дама. Вздрогнув, Марианна вспомнила об окружавших их людях. Болтающая, смеющаяся толпа, наполнявшая зал, не способствовала тому, чтобы предаваться опасным фантазиям. Как могла она так забыться? Вспыхнув, Марианна выпрямилась и отняла у него руку, хотя и с большой неохотой…

– Мне больше всего понравился тот большой горный пейзаж, – проговорила она, быстро хватаясь за безопасную тему. – От панорамы просто дух захватывает.

– И от размеров картины тоже, – пробормотал он. Марианна вскинула брови, сомневаясь, что правильно расслышала его слова. На его лицо словно набежала тень.

– Вас утомили картины, милорд? Можно позвать Луизу и вернуться домой.

– Мне бы хотелось послать Луизу, мисс Крукшенк, к… – Он запнулся, и Марианна изумленно уставилась на него.

– Мне бы хотелось, чтобы она была счастлива, – неловко договорил он после некоторого молчания. – Да, кстати, я собирался сказать вам кое-что наедине. Я посылал в Шотландию человека, чтобы тот побольше смог собрать сведений об Олтоне Крукшенке… Мой посланец только что вернулся.

У Марианны часто забилось сердце.

– И что же?

– Ему не удалось встретиться с этим человеком. Ему сказали, что мистер Крукшенк уехал в Лондон, и надолго.

– Боже мой! – Марианна испуганными глазами уставилась на нарядную толпу, скрывавшую от нее Луизу. Она вдруг осознала, что желание посмотреть выставку пересилило заботу о безопасности девушки. О чем только она думает, позволяя Луизе ходить одной в такой толкотне?