Дорогой притворщик - Берд Николь - Страница 32

Кто-то дотронулся до ее плеча, Психея обернулась. Это была Салли Форсайт.

– Ты тоже желаешь, чтобы тебя представили моему очаровательному жениху? – недовольно спросила Психея и отступила в сторону, чтобы поговорить с подругой, чем воспользовались окружавшие их дамы и еще плотнее обступили Гейбриела, который воспринимал их внимание с полнейшим равнодушием.

Салли рассмеялась:

– Давай отойдем от них, а то еще подумают, что ты ревнива, а это так провинциально.

– Не уверена, что он в безопасности, – возразила Психея, но все же пошла за Салли к другой клумбе, делая вид, что восхищается цветами.

– Я рада, что ты немного оттаяла, – заметила Салли с прирожденной проницательностью, обычно скрываемой под маской легкомысленного кокетства. – После смерти родителей ты стала слишком строгой и сдержанной.

Психея наклонила голову, чтобы поля шляпы скрыли ее лицо.

– Я знаю, это был тяжелый удар, дорогая. Но если ты снова начнешь наслаждаться жизнью, я буду очень признательна твоему новому приобретению. – Салли улыбнулась и снова перешла на обычный для нее игривый тон: – Не говоря уже о том, что ты оживила наш светский пейзаж таким невероятно прекрасным мужчиной.

– Плутовка.

Психея как бы не услышала упоминания о своих родителях. Ей до сих пор было трудно говорить об их гибели, и Салли это знала. Когда к ним подошел молодой щеголь, оказавшийся поклонником Салли, Психея не стала слушать их разговора, а погрузилась в собственные мысли.

Неужели она, как сказала Салли, действительно стала слишком строгой, слишком осторожной? Гейбриел тоже говорил о ее сдержанности. Психея посмотрела на свое безупречно сшитое муслиновое платье и перевела взгляд на платье Салли. Вероятно, декольте Салли было немного глубже, а лиф более плотно облегал ее талию. «Неужели Гейбриел находит меня скучной и вялой? Это не должно тебя беспокоить!» – упрекнула она себя, но эти мысли не доставляли ей удовольствия.

Она очнулась от вопроса Салли:

– А кем будешь ты, Психея? Вот мистер Денвер будет разбойником. – Она одарила молодого человека одной из самых обольстительных улыбок. – Если я не отговорю его.

– Гм, я еще не решила, – сказала Психея, пытаясь вспомнить, о чем говорила Салли.

Подруга, казалось, поняла ее смущение.

– Наш большой бал-маскарад, глупышка. У меня весь дом на ногах. Уже несколько недель я тружусь как одержимая.

– Бедняжка, – сочувственно посмотрел на нее мистер Денвер.

– Так кем же ты будешь, моя дорогая? – снова обратилась Салли к Психее. – О моем костюме не спрашивай, это тайна. Хотя я могу передумать. Я могла бы быть Персефоной, а лорд Таррингтон – Плутоном, богом преисподней.

– Почему ты так считаешь? – слишком резко спросила Психея.

Салли удивленно захлопала ресницами.

– Ну, разве ты не видишь, у него такой грозный взгляд. Но не волнуйся, от этого он только привлекательнее.

Психея оглянулась на толпу, все еще окружавшую стройную фигуру Гейбриела. Его голова едва виднелась среди колыхавшихся перьев и шляп.

– Не сомневаюсь, – неохотно согласилась она. – Но если кто-то должен быть Персефоной, то ею буду я, Салли.

– Лишаешь меня удовольствия, – вздохнула Салли. – Я понимаю, он принадлежит только тебе. О, мистер Денвер, вы должны меня утешить.

– Б-буду очень счастлив, – заикаясь ответил молодой человек.

Солнце пригревало. Психея раскрыла зонтик и направилась к столпившимся вокруг Гейбриела дамам.

– Лорд Таррингтон, не желаете ли прогуляться по цветнику?

Он сразу же обернулся, и она могла поклясться, что Гейбриел обрадовался ее появлению.

– Мне было очень приятно, дамы, – с поклоном обратился он к своему окружению, – но вы должны извинить меня. Не могу же я допустить, чтобы моя нареченная гуляла в саду без меня.

Гейбриел ловко проскользнул сквозь толпу разочарованных дам и подошел к ней. Психея почувствовала некоторое удовлетворение, но сочла это чувство недостойным ее. Все это было притворством, не мог же он на самом деле предпочитать ее общество.

– Я бы больше не вынес этих хлопающих ресниц, – признался Гейбриел.

И снова он говорил так искренне, что между ними возникало дружеское взаимопонимание. Но Психея по-прежнему сомневалась в нем. Нет, она так легко не сдастся.

– Не побродить ли нам по лабиринту? Насколько я понимаю, он весьма знаменит, – предложил Гейбриел.

– И сколько дам приглашали вас туда? – спросила Психея, взглянув на него из-под опущенных ресниц. Лабиринт Саттонов славился как место нечаянных поцелуев и коротких любовных свиданий. – Нет, благодарю вас. Думаю, нам достаточно и цветов.

Они неторопливо шли рядом, не касаясь друг друга. Психея испытывала некоторую неловкость, вспоминая о поцелуе в мансарде. Вероятно, Гейбриел тоже помнил о нем.

Они остановились перед широкими рядами тюльпанов, и она услышала, как Гейбриел сказал:

– В Голландии их еще больше. Может быть, когда-нибудь я покажу их вам.

Психея удивленно взглянула на него, и он, казалось, на мгновение растерялся.

– Просто я не выхожу из роли, – сказал Гейбриел.

– Но ведь нас никто не слышит, – отведя взгляд, заметила Психея.

– Хороший актер никогда не выходит из роли, – поддразнил ее Гейбриел.

Она сразу же отвернулась, и он замолчал. Сколько же можно смотреть на цветы? Налюбовавшись, сколько требовалось, алыми тюльпанами, они вышли из цветника. Не желая возвращаться в общество окружавших Гейбриела восторженных поклонниц, Психея кивнула в сторону калитки.

– Не погулять ли нам по фруктовому саду? Гейбриел улыбнулся и распахнул перед ней калитку.

Они миновали толстую каменную стену, окружавшую французский сад, и оказались в тени цветущих яблонь.

Психея опустила зонтик. Осыпанные цветами ветви испускали опьяняющий аромат.

Психее стало грустно. Здесь было так романтично! Если бы ее жених был настоящим, если бы их по-настоящему тянуло друг к другу, она могла бы позволить себе забыть о приличиях. Невозможно было устоять перед поцелуем под этим благоухающим облаком цветущих деревьев. Психея не хотела себе лгать. Влечение, которое они оба испытывали друг к другу, не было притворством. Даже шагая рядом с ним, Психея ощущала его близость. А Гейбриел, внимательно разглядывая, или притворяясь, что разглядывает, цветущие ветви, чувствует ли он то же самое?

Может быть, пусть кто-нибудь и увидит, что они держатся за руки, в этом нет ничего дурного. Но не поцелуй, это уже неприлично.

– Нам бы следовало вести себя как жених и невеста, – сказала она деловым тоном.

– В самом деле? – Гейбриел по-прежнему смотрел на ветку.

– Ради гостей, – объяснила она. То, что гости остались за каменной стеной сада, казалось, в данный момент не имело значения.

– О, я согласен! – Он повернулся к ней, и Психея увидела этот пугающий ее насмешливый взгляд, который всегда предшествовал его самым ужасным поступкам.

Гейбриел протянул руки и схватил ее за плечи, но она покачала головой:

– Достаточно того, что мы будем держаться за руки.

– Вы серьезно? Мне этого недостаточно, дорогая мисс Хилл.

Он осторожно притянул ее к себе, но Психея уперлась руками ему в грудь, сохраняя между ними расстояние. Не могла же она прижаться к нему как служанка, целующая своего возлюбленного-лакея в темном переулке. Она еще не дошла до этого. Он наклонил голову, и ее решимость растаяла. Может быть, всего лишь один поцелуй…

Но Гейбриел остановился и повернул голову. Она почувствовала, как он весь напрягся.

Психея отстранилась.

– Кто-то идет? – спросила она. Гейбриел не ответил.

– Что там? – тихо повторила Психея.

– Думаю, ничего. – Но он взял ее за руку и пошел быстрым шагом, как бы решив вернуться к гостям.

Психея услышала за спиной шорох и оглянулась.

– Там из-за стены выглядывает какой-то человек, – удивленно сказала она. – Это не слуга и, конечно, не гость. Он плохо одет, в какой-то коричневой грубой одежде.