К-10 - Дивов Олег Игоревич - Страница 25

«Что же ты все-таки за зверь, а, образец ка десять эр десять?»

Кошек не дрессируют в общепринятом смысле. С ними играют, провоцируют совершать некие действия, а потом стараются материал закрепить. И кошка не выполняет много разных элементов. Даже собачий «общий курс дрессировки» уже перебор для кота. Может, кот и в состоянии. Но просто не будет, и конец. Пока ты его не убедишь, что без наработанной команды «рядом» и хорошего навыка апортировки жизнь кошачья пройдет зря. А убедить – как? Да проще сразу зарезаться.

Никто не делает больше, чем ему надо для пропитания и удовлетворения эмоциональной сферы. Ни на коготь. И не понимает больше, чем имеет смысл понимать – для тех же надобностей.

Очень по-человечески, не правда ли?

Получается, у Катьки запрос по эмоциям намного выше, чем у собратьев, и кошачьих вообще. Ей, чтобы быть счастливой, требуется масса впечатлений, а главное – переработанного опыта. Она хочет решать задачи, усложняющиеся с каждым днем. Навыки «Клинка» в чем-то помогают ей, но в чем-то и мешают. Хотя… «Даже неси Катька сознание обычной кошки, пылесосу все равно пришел бы конец, – подумал завлаб. – Хватит жалеть технику. Уже тю-тю, проехали. Дано: нашей «десятке» для полного счастья надо быть сообразительной. Вопрос: чем это спровоцировано?»

В последний раз голову Катьке сканировали полтора месяца назад. Чип сидел криво, некоторые связи не просматривались, какие-то установились нечетко. В том числе и выход на центр послушания, между прочим. Могло там еще что-то прирасти или отвалиться? Допустим. «Решено – завтра же голову под сканер! Но даст ли новая информация наводку, как решать задачу с рыжиками?»

Запищал мобильный. Катька на секунду полупроснулась, но только чтобы улечься поудобнее.

– Уважаемый коллега! Ты где? И увидим ли мы тебя сегодня?

– Я дома. На фирму заеду часам к девяти, буквально на пару минут.

– Нет, это несерьезно. – Шаронов, судя по всему, огорчился. – А знаешь… Я сейчас к тебе подскочу!

– Только без собаки! – выпалил Павлов.

– Какой собаки? Откуда у меня на работе собака?

– Да, я не подумал. Ну, заезжай. А вообще – зачем? Что-то случилось?

– Груб и негостеприимен, – заключил Шаронов. – Замкнут, подавлен. Нетрезв? Да и пес с тобой. А я тут выяснил кое-что насчет твоей последней работенки. Интересный оказался заказец. Чисто западня на Слонопотама. В смысле – влететь мог только крупный, сильный и глупый зверь. Вроде некоторых.

– Приезжай немедленно! – сказал Павлов, усилием воли отдергивая руку, тянущуюся к бутылке.

С улицы в прихожую Павлов зашел первым. Катьки не было видно. Завлаб отщелкал «ко мне», из-за косяка высунулась настороженная морда.

– Я так и думал! – воскликнул Шаронов, протискиваясь мимо Павлова и снимая плащ. – Котами меня еще не травили. Но надо ведь когда-то начинать!

– Засаду устроила, – констатировал Павлов без особого сожаления. – На всякий случай. Освоилась, значит. Признала дом своим.

– Привет, мясо! – бросил Шаронов кошке. – А ты хорошо смотришься в интерьере! Прав был твой папочка – создаешь уют.

– Мясо? – Павлов это слово расслышал, но хотелось переспросить. В институте так называли кандидатов на переработку. Не мясо, конечно, из них выходило – кормовая мука. Хотя, если верить слухам, однажды Шаронов какого-то своего мутанта списал целиком, а сдал покусочно и с солидным недовесом.

– Самое что ни на есть, – сказал Шаронов. – Красивое такое рыжее мясцо. А я предупреждал.

– Слушай… Это правда, что ты один свой образец съел?

Шаронов типично собачьим манером повернул в сторону коллеги один глаз, а за глазом уже – голову.

– Не уходи от темы, – буркнул он. – Ну, съел. Частично. И не в одиночку, а рабочую группу привлек. Давно это было. Я разозлился тогда очень, когда вояки модель забраковали. И устроил первобытный отходняк по ушедшему другу. Угостил и прижизненных врагов покойного. Некий полковник Бондарчук потом блевал целый час. Когда его просветили, кем именно водочку закусывал.

Катька вышла из гостиной, осторожно Шаронова обнюхала и села рядом с Павловым – на предмет, если гость попробует хозяина загрызть. Не нужно было заканчивать биотех, чтобы понять ее мотивы, тут и ребенок бы догадался. Шаронов кошачий демарш проигнорировал.

– Съедобно было?

– Да как сказать. Нормальная собачатина. Психологически жрать невозможно, а физиологически очень даже. Это был такой «Молот», ты вряд ли слышал. Прекрасный зверь. И он теперь во мне. – Шаронов похлопал себя между животом и сердцем. – Сколько лет прошло, а я, наоборот, все лучше его чувствую. Когда нужно по жизни озвереть, просто выпускаю дух умершего на волю.

– Ты это серьезно?.. – Павлов даже назад подался, чем Катьку насторожил и заставил подобраться чуть ли не в боевую позицию.

– Бухой! Протрезвейте чуточку, а?

– Да я ничего вроде бы.

– Тогда пойдем. – Шаронов повернулся и ушел в гостиную, оставив Павлова с Катькой по-дурацки таращиться и напрягаться.

Зазвенело в баре стекло, подъехало к столу поближе кресло.

– О-о, да ты опять закурил, уважаемый коллега! – раздалось из комнаты. – Хреново тебе, значит!

– Вот такие у нас друзья, – сказал Павлов кошке. – Ладно, ты со мной или как?

Шаронов разглядывал тот самый «Курвуазье».

– Ты же за рулем, – сказал Павлов.

– Мне начальник ГАИ разрешил. Мы теперь друзья до гроба, я его суку крыть буду.

– Крыть? В каком смысле? Чем?

– Матом! Естественно, Бабаем. Щенки от лауреата Государственной премии, члена-корреспондента, секретного ученого и прочая… Я не много на себя взял? – Гость выразительно помахал бутылкой.

Павлов только рукой махнул. Коньяк он хотел отдать генералу, но после сегодняшнего представления это вряд ли имело смысл.

– О, сколько нам открытий… – проворковал Шаронов и вытащил пробку. – Чудных! Открыли. Налили. М-м… Будь здоров. М-м… Да. Все-таки это не для русского человека. Короче, уважаемый коллега. Ты свою красавицу что, на представление возил? Хотел министра впечатлить? И пока он будет от восторга чумной, выбить разрешение вести работы по гражданке дальше?