Люди и ложи. Русские масоны XX столетия - Берберова Нина Николаевна - Страница 57

…Благодарю Вас за письмо от 30 ноября… В преддверии Нового года не хочу с Вами спорить. К тому же повторяться не стоит. Мы с Тером внимательно прочли Ваше письмо. По существу на наши аргументы оно не отвечает…

Ссылка на покойного В.А. М(аклакова) не убедительна. Ведь он был в ином созвездии, и к тому же в свое время купно с другими был притушен[118].

Наконец, ни Тер, ни я, не думали, что кто-либо будет назван. Мы лишь утверждаем, что «признание факта» даст возможность любителям сенсаций заняться «пришиванием уклонов» усопшим, верившим, что по этой линии их тревожить не станут.

…Ни Палеолог, ни Альбер Тома не были масонами[119]. Тома относился с симпатией к масонам, судя по тому, что он несколько раз выступал в Grande Loge в Tenue Blanche[120]. Вас(илия) Васильевича Вырубова) сейчас в Париже нет; по приезде спрошу о Мих. А-че[121]. Мне представляется, что ты с одной стороны преувеличиваешь значение «фельетона», а с другой стороны непонятно считаешься с реакцией – православной церковью: «наложено пятно», и т.д. На тебя, на Февраль вешали всех собак, ни один человек, ни одно историческое событие не было столь подло, гнусно оболгано, как ты и Февраль… Что могут означать последние фельетоны, сравнительно со всей грязью, которой нас покрывали и справа и слева! Повторяю, нужно чтобы твое свидетельство было запечатлено и оставлено, как исторический документ. Настоящая история Февраля еще не написана, и упомянутое сообщение войдет в эту историю лишь небольшой частью.

Здесь реакция была почти ничтожна. Вольский мне сказал при встрече: «Обратили ли Вы внимание на фельетон Аронсона?» И больше ничего. Суварин[122] спрашивал Т.А Осоргину, знает ли она кого-либо, который мог бы дать сведения. Она указала на меня, но он ко мне не обращался…

…Вы спрашиваете меня об иностранных масонах. Вам известно, что в Россию в 1917 г. приезжали иностранные масоны. Я всегда избегал касаться в разговорах с Вами и в письмах к Вам этой темы, зная, что Вы к ней аллергичны. Несколько был удивлен тем, что Вы сами ее коснулись в письме ко мне, в связи со статьей Аронсона. Поразительно и, я бы сказал, импозантно, в какой мере в России масонство сумело сохранить конспирацию. Не знали о роли масонства очень многие, вне масонства. Не знал например И.В. Гессен, и очевидно П.Н. Милюков, не догадавшийся, каким образом во Временное правительство попал Терещенко. Но это было давно, а теперь уже многое известно. Известно даже и то, что Вы настояли на том, чтобы Ек. Дм. (Кускова) все, что она знала, оставила под замком на 50 – кажется – лет после ее смерти. Имеется и ответ Чхеидзе ЦК меньшевиков с объяснениями, почему он примкнул к масонству. Не секрет больше, что масонами были не только Вы, но и Некрасов, Коновалов и мн. др. Роль Браудо в разоблачении Азефа установлена в книге, посвященной его памяти, появившейся много лет тому назад, многое опубликовал Мельгунов, многое рассказали не столь, как Вы, скрытные. Впрочем, один видный масон говорил мне, что он вправе ответить на вопрос о том, был ли такой-то масоном, если речь идет о покойнике. А покойный Давыдов – масон высокой степени – мне сказал, что русские масоны были не масонами, а заговорщиками, вся деятельность которых противоречила тому, что и как должны были поступать… При этих условиях я не понимаю, как Вы можете игнорировать то, что многое известно и делать вид, что все это фантазия, и что Вы вообще не знаете, о чем идет речь. Вряд ли это целесообразно. Замалчивание приводит лишь к тому, что масонам приписывают многое, в чем они неповинны.

Примите, дорогой Александр Федорович, мои извинения за то, что говоря о Ваших воспоминаниях, коснулся масонов. Вы можете мне ничего не ответить на то, что я пишу по этому вопросу – я знаю много больше того, о чем пишу. Я примирюсь с тем, что, как я писал, «УВЫ», обо всем этом писать и говорить, даже в тесном кругу, не станете. Я считаюсь с Вашей аллергией, но мне казалось правильным сказать Вам, что многие – и я в том числе – многим о масонстве – и Вашем в нем участии – осведомлены и поэтому мало целесообразно, как мне кажется, с этим не считаться. Тема эта – важная, без нее многого нельзя понять в том, что произошло в 1917 г., и многое еще до сих пор.

…Я показал Ваше письмо Я.Л. (Рубинштейну) и мы с ним дважды виделись и обсудили положение. Мы согласны с Вами, оно теперь представляется иным, чем три года тому назад.

Теперь покров прорван. Существование Организации[125] удостоверено Ек. Дм. (Кусковой), которую никто не заподозрит во лжи. Фактические данные имеются в руках лиц, правдивость которых не вызывает сомнений. Если некоторые из этих лиц пока молчат, то молчанию этому наступит конец, и если не при жизни, то в посмертных записках они поведают то, что им было известно. Все они знают мало. В сущности, и материала много меньше, чем того хотелось бы любителям сенсационных разоблачений. В Февральской революции Организация не играла руководящей роли. Если она облегчала сотрудничество некоторых членов Врем(енного) прав(ительства) и, в частности, Вам служила подсобным орудием в Вашей работе, то не она поставила Вас на то место, которое Вы заняли в 17 году, и не она определяла Ваши действия. Между тем: на узкой базе разглашенного заслуживающими доверия лицами, пользуясь именно тем, что эта база бедна и узка, безответственные писаки в угоду охочей до сенсаций публики будут сочинять всяческие небылицы. Доброе имя О. от этого пострадает. Тем, кто добросовестно будет стараться выяснить эту главу истории обществ(енных) движений, разобраться во всем этом вранье будет нелегко.

В этом вся суть дела.

Что касается личного выпада Г. А(ронсона) на стр. 120 его книжки, то он не заслуживает внимания, и просто не умен.

По нашему мнению – а Вы просите нас откровенно Вам его высказать, задача Ваша заключается единственно в том, чтобы Ваше свидетельское показание в будущем защитило доброе имя О. и поведало о ней правду.

Мы убеждены, что опубликование Вами в настоящее время подробной Записки этому не послужит, а лишь даст повод нагреть руки разным борзописцам, а иным лишний раз охаять ненавистные им наши убеждения. Вас будут упрекать в утайке существенных данных, Вам будут ставить самые нелепые вопросы, Ваши слова будут извращать и из написанного Вами будут делать самые нелепые выводы. В результате Ваша правда будет погребена под кучей мусора. Мы думаем поэтому, что в настоящее время Вам следовало бы ограничиться самым кратким заявлением, предупредив, что ни в какую полемику Вы вступать не станете и что к сказанному Вы ничего не прибавите. Что более детальное изображение истинного лица О. Вы дадите в особой Записке, которую доверяете на хранение…[126]. Университету с тем, чтобы через 25 лет после Вашей смерти записка стала доступна лицам, изучающим историю Росс(ийских) Общ(ественных) Движений. В настоящее время, ввиду того, что в печати появились сообщения об О., и что некоторые из них исходят от Е.Д. К(усковой), Вы сочли необходимым в интересах истины заявить примерно:

Что среди различных конспиративных объединений предреволюционного времени существовала О., о которой говорит Е.Д. К.

Что О. эта не была политической партией, не имела определенной социально-политической программы.

Что ее задачей было установить личные отношения дружбы и доверия между людьми, одинаково чаявшими превращения России в свободное, правовое государство.

Что от своих членов О. не требовала подчинения, что она не давала им политических приказов и миссий.

Что ее члены сохраняли полную свободу действий, и могли поэтому оставаться лояльными членами различных политических партий.

Что О. к захвату власти не стремилась и такое стремление было бы чуждо ее духу и строению.

Что будучи преемственно связана духовно с одноименными О. прежних времен, она была совершенно независима от каких бы то ни было иностранных организаций.

Что по своему строению и духу О. активной роли, как таковая, в Февральской революции играть не могла, никаких директив своим членам, некоторые из которых оказались членами Вр. прав., она не давала.

Что О. была крайне малочисленна.

К этому полезно было бы прибавить, что оглашать имена известных Вам членов О. Вы не считаете ни возможным, ни нужным, но что во всяком случае список лиц, прямо или косвенно названных членами О., страдает неточностями.

Что касается Записки, доверяемой хранению…. университету, то по нашему мнению она должна была бы подробнее развить 9 пунктов Вашего Заявления. На истории О., на судьбе ее последнего состава, нам казалось бы, не следовало останавливаться.

Вот кажется все. Я.Л. (Рубинштейн) и я шлем Вам братские новогодние пожелания.

Пост-скриптум. (На отдельном листке.) Я бы считал особенно важным (как и Як. Л.– в значительной степени) дать исчерпывающий материал в большой записке, предназначенной для хранения в У-те. Тебе (!) сердечный привет от В. В-ча, А.Л.К., (инициалы неразбор.).