По ту сторону черной дыры - Беразинский Дмитрий Вячеславович - Страница 15

– По чьим копытам? – спросил Булдаков.

– По свинячьим, чтоб на холодец осталось, – лукаво подмигнул Андрей. Приблизившись на расстояние двадцати шагов, процессия замерла.

В прибывшей группе находилось около десяти человек, не потрудившихся даже спешиться. Здесь же находился и знакомый нам экс-пленник. Щербато осклабясь, он предвкушал позор и унижение своих недавних мучителей.

– Сакалы! – начал было он, присвистывая, но главарь сделал предостерегающий жест.

– Гхы! – прочищая горло, заявил он, – я – багатур Ахмет-хан – двоюродный брат отца третьей жены великого Иссык-хана. Вы убили храбрую сотню войска светлейшего. За это вы должны стать рабами великого народа, отмеченного всевышним, или, принести ясак за свои никчемные жизни…

Ахмет– хан начал монотонно бубнить о том, сколько золота, мехов и быков должно внести за таких храбрых воинов. Булдаков рассмеялся. Главарь поперхнулся и замолчал. По тому, как он пытался собраться с мыслями было видно, что прерывали его нечасто.

– Послушай, дядя, – интимно щурясь, заговорил майор, – ты так ничего и не понял. Вас позвали затем, чтобы предложить не совать сюда своего аварского носа. Вся территория на расстоянии трех дней пути отныне для вас под запретом. Табу, дядя, если так доступней. Forever and one Neverland! Verstein? В любом другом случае, все войско, которое посмеет сюда заявиться, будет уничтожено. Мир – народам, земля – крестьянам, а тьме – по темени!

Ахмет– хан, опешив от неожиданной наглости противника, молчал почти с минуту. Из речи майора он понял не более половины, но уверенный тон, с которым это произносилось, произвел впечатление. Он беспокойно ощупал свой чекан (или что-то на него похожее) и погладил коня по холке.

– Никто не может победить Иссык-хана, – произнес он не совсем уверенно.

– Непобедимых противников не бывает, – возразил Булгаков, – это – первая заповедь Боевого устава сухопутных войск. А если хотите подраться, милости прошу! Только ты сам и твоя свита постой в сторонке, а то некому будет рассказать вашему драгоценному Иссык-хану, как вы удобрили поля Беларуси… Славно так удобрили!

– А где твое войско?

– А где твое? – Ахмет-хан что-то отрывисто приказал. Один из сопровождающих, пришпорив коня, резко понесся вниз. Булдаков поднес ко рту рацию:

– Иваныч, давай сюда взвод солдат, а танки пусть остаются замаскированными.

Из рощицы уже выступала монгольская конница. С визгом и гиканьем всадники летели наверх. А сзади послышалось урчание моторов, и неподалеку остановились два БТРа. Солдаты спешивались и выстраивались рядом.

– Это все твои воины? – удивленно спросил Ахмет-хан.

– На вас хватит! – буркнул Булдаков.

Татары расположились практически по одной линии в несколько эшелонов. Всадники недоуменно рассматривали пятнистых противников. Главарь сделал рожу человека, которому предстоит сообщить крайне неприятную новость:

– Перед основной битвой должны померяться силой багатуры. Таков закон. Сулейман! – крикнул он. Ряды аваров разомкнулись, и на здоровенном коне (видимо краденом), с копьем наперевес выехал огромный, по татарским меркам воин. С гордостью оглядев выдающегося представителя своей расы, Ахмет-хан обратился к Булдакову:

– Кто сможет сразиться с Сулейманом? Насмерть! Этот воин еще не знал поражений!

– Сейчас узнает, – усмехнулся Олег Палыч, закатывая рукава.

– Разрешите мне, товарищ майор! – попросил Мурашевич.

– Крепка ль кишка твоя, парень? – смерил взглядом майор подчиненного, – уверен, что справишься?

– На все сто! – сказал сержант.

– Учти, Володя, я твоей Дуняхе, в случае чего, объяснительную писать не буду!

– А где его конь? – изумился Ахмет-хан.

– А от вида его коня вы наложили бы в штаны, – отозвался Булдаков. Татарин молча покачал головой.

Мурашевич надел каску и вышел на середину. Ростом под метр девяносто, широкоплечий и с мощной шеей, на которой не застегивалась шинель пятьдесят шестого размера, теперь облаченный в бронежилет, он казался настоящим исполином. По рядам аваров пронесся одобрительный гул. Сволочи хорошо разбирались в воинах. Сулеймен отъехал шагов на пятьдесят и замер, изготовившись к схватке.

Ахмет– хан махнул рукой. Стремительно понесся всадник навстречу сержанту. Ловко уклонившись от нацеленного на него копья, Мурашевич перехватил древко, а затем резко дернул на себя. Не ожидавший такого подвоха Сулеймен, помянув родителей, вылетел из седла и едва не вторкнулся в сыру землю. Моментально вскочив, он помчался навстречу противнику, размахивая сабелькой.

– Хрен тебе, черномазый! – весело засмеялся сержант. Он дождался, пока Сулеймен подбежит поближе, а затем, резко шагнув вперед, перехватил занесенную для удара руку за кисть, и быстро повернул её по часовой стрелке, одновременно заехав локтем другой руки сопернику по челюсти. Чувствуя, что его органы жевания и хватания подвергаются неумолимой деформации, Сулеймен дико взвыл низким шакальим голосом, а затем от боли потерял сознание.

– У дурного соловья, и песни придурковатые! – резюмировал майор, прочищая сопло. Мурашевич подошел к своим под зловещее молчание орды. Булдаков пожал ему руку и повернулся к Ахмет-хану:

– Драться будем?

– Смерть вам! – прошипел вождь узкоглазых, давясь слюной.

– Что ж, сами напросились! – вздохнул Олег Палыч, – только помни наш уговор – ты должен остаться жив, чтобы рассказать Иссык-хану о нашем предупреждении. Ахмет-хан неохотно кинул головой, отъезжая со своей свитой в сторонку.

Завыли татарские трубы. Майор скомандовал:

– Приготовиться! – солдаты надели противогазы и достали из подсумок дымовые гранаты.

– Давай! – Пригорок заволокло газом, который начал медленно расползаться в разные стороны, вызывая у представителей монголоидной расы чахоточный кашель и крокодиловы сопли.

Когда, наконец, воздух очистился, перед изумленными завоевателями стоял, грозно ревя моторами, десяток танков. Со спокойной методичностью они принялись палить из своих скорострельных орудий, раз за разом проделывая в рядах противника огромные бреши. Обезумевшие от непривычно громких звуков лошади носились по полю сплошным беспорядочным табуном, сбрасывая своих всадников и топча копытами уже свалившихся. Стоявшие в укромном месте Ахмет-хан и его свита с ужасом наблюдали, как некогда грозное войско пустилось наутек, а вслед им потянулись огненные хвосты. Так майор Булдаков мстил за недоверие: пятерке «Градов» было приказано выпустить по боекомплекту вслед улепетывающему врагу.

Перед ошеломленным Ахмет-ханом остановился бронетранспортер. Из него вышел самодовольный росич и подмигнул наследнику хана Бату.

– Хорошая работа! На этом поле в следующем году мы посеем пшеницу. Хорошо, говорят, родит на останках человеческих… Каюк твоему «Легиону зари», человек хороший! Что папе будешь говорить?

– Ты обещал нас отпустить… – пролепетал Ахмет, глядя на майора, – шайтан! Я передам то, о чем ты просил Светлейшему.

Олег Палыч по-гусарски поклонился и скрылся в бронетранспортере. Тот взревел двигателем, отчего кони присели на задние ноги, развернулся и укатил. Ахмет-хан на всякий случай ущипнул себя за руку, затем тряхнул головой, сбрасывая с себя оцепение, и отдал команду трогаться.

Глава 6.

– Итак! – начал очередное совещание Норвегов, – согласно данным нашей разведки, проводимой с Ка-50, в радиусе полусотни километров не наблюдается ни татар, ни монголов, ни аваров, ни негров с чукчами. С чем вас и поздравляю! В разных сторонах от Базы выставлено четыре блокпоста наружного наблюдения. Можно с уверенностью говорить, что о приближении противника мы узнаем заранее. На боевом дежурстве будет постоянно находиться один взвод из роты майора Булдакова. За ним и реорганизация караульной службы нашего гарнизона.

– С неудовольствием и некоторым даже пониманием, я узнал, что некоторых офицеров и господ прапорщиков все еще колбасит от неизвестности. Некоторые, не будем упоминать фамилии, ложатся спать с бутылкой водки под подушкой. Кое-кто обращался уже к капитану Львову за транквилизаторами и барбитуратами. Хлопцы, держите себя в руках! Что тогда говорить за наших жен и детей? Если у кого срывает крышу, приходите ко мне – вместе накатим по сто пятьдесят прямо в энтом кабинете. Но если что… Какая паника или вроде того… Хлопцы, вы меня знаете! Лично произведу эвтаназию за штабным сортиром посредством табельного оружия! Я в восемьдесят втором в Анголе негров уговорил идти по социалистическому пути развития!