Похититель душ - Бенсон Энн - Страница 21

Я улыбнулась, думая об Эване, всегда готовом выдать что-нибудь остроумное и дерзкое.

– Вероятно, так и будет. Однако обычно с этим удается справляться.

– Пожалуй, я не заметил ничего особенного. У нас очень хорошие отношения. Конечно, на расстоянии их поддерживать легче. Если бы мне пришлось воевать с ним каждый день, как это вынуждена делать Эллен, мне бы нашлось, что сказать.

Он дал мне повод задать следующий важный вопрос.

– Я хотела спросить о ваших отношениях с матерью Натана.

Он вздохнул.

– Пожалуй, они вполне приличные для разведенной пары. Мы стараемся не усложнять друг другу жизнь, если вы об этом.

– А вы можете рассказать, что послужило причиной развода?

После некоторых колебаний он тихо ответил:

– У меня появилась другая женщина.

Да, правильно говорят насчет злой любви – и козлов. Я не могла себе представить, что этот мужчина мог понравиться какой-то женщине. Однако Дэниел был умен и хорошо воспитан, и я не сомневалась, что он заботливый отец. Тем не менее смотреть на него было неприятно.

– Вы расстались мирно?

– Поначалу нет, но потом, когда страсти немного улеглись, Эллен поняла, что устала от меня. Мне кажется, что сейчас она уже не переживает из-за нашего развода. С тех пор прошло почти десять лет, и мы оба сильно изменились.

– И все это время вы жили в Аризоне?

– Нет, я переехал туда пять лет назад. Мне было трудно принять такое решение, я не хотел расставаться с Натаном, но мне сделали заманчивое предложение.

– И вы поддерживали регулярный контакт с Эллен?

– Пожалуй, да. Она сообщает мне обо всех событиях в жизни Натана, у него самого это не очень получается – он слишком несобранный.

А его мать сказала: мечтательный.

– Да, у меня сложилось аналогичное впечатление. Значит, ваши отношения с Эллен в целом были доброжелательными?

– Я бы даже сказал, сердечными. Она хочет, чтобы я оставался отцом для Натана. И я ей за это благодарен. Она достойная женщина.

– А какое впечатление она производила на вас в последнее время?

– Что вы имеете в виду?

– Не была ли она чем-то огорчена?

– Ну, сын исчез…

– Нет, я имела в виду – до того.

– Ах, вот вы о чем. Нет, я ничего такого не заметил.

– Насколько мне известно, вы потеряли ребенка из-за СВДС.

– Да, еще до рождения Натана.

– Приношу свои соболезнования.

– Благодарю вас. Тогда нам пришлось нелегко.

– Я понимаю. И как это пережила Эллен?

Он вновь заерзал на своем стуле и заметно помрачнел, поняв, к чему я веду.

– Что вы хотите этим сказать? – довольно резко спросил он.

– Она была огорчена, разгневана, у нее опустились руки?

– Детектив, она потеряла ребенка. Как она могла себя чувствовать?

– Не знаю, мистер Лидс. Мне не довелось перенести такое горе, но я пытаюсь понять. Кроме того, нам важно уяснить, как она может реагировать на данную ситуацию.

– Но разве это поможет отыскать Натана?

– Ну…

Он с некоторым трудом поднялся со стула.

– Послушайте, если вы думаете, что Эллен имеет к исчезновению Натана какое-то отношение, вы ошибаетесь. Эллен любит ребенка, и она всегда была ему замечательной матерью. Так что выбросите подобные мысли из головы. Не тратьте понапрасну свое время и время моего сына. Если оно у него еще осталось.

Теперь, когда Дэниел Лидс встретится с Эллен, он расскажет ей о моих неприятных расспросах и о сложившемся у него впечатлении, что я ее подозреваю. Ну, почему, почему я не умею быть такой уравновешенной, как Спенс Фрейзи, и всегда задавать правильные вопросы?

Глава 7

Не было никакого смысла продолжать расспросы в приходе Бурнёф, да и необходимости выслушивать новые истории о детях, ставших жертвой неизвестного демона в других приходах, я не видела. Между Бурнёфом и деревнями, в которых побывала, я собрала достаточно хвороста, чтобы развести огромный костер, так что, проведя еще одну не слишком спокойную ночь в аббатстве, рано утром я отправилась в обратный путь. Теперь мое путешествие утратило скрытый смысл, делавший его хоть в какой-то мере терпимым, и я спешила поскорее вернуться в Нант.

По дороге я не встретила никаких разбойников, впрочем, даже самый дерзкий грабитель не решился бы на меня напасть, потому что меня окружала такая темная аура, что вряд ли кто-нибудь захотел бы добровольно со мной связываться. С другой стороны, хотя я и отрицала это, все же прекрасно понимала, что путешествовать по дорогам в одиночку опасно.

Ситуация на юге за последний год немного изменилась, но на севере оставалась сложной; мы здесь представляем собой легкую добычу для англичан, которые, естественно, предпочитают подвергнуть осаде удобно расположенные Нормандию и Бретань, вместо того чтобы тратить силы и припасы на долгий марш в Прованс, хотя погода там гораздо лучше.

Разве не приятно заниматься грабежом, когда легкий ветерок ласкает кожу, точно пальцы влюбленного? Не сравнить с тем, когда холодный дождь жалит тебя, словно стрелы или ледяные иголки. Герцог Иоанн, в своей мудрости или жестокости, не знаю, как на самом деле, сумел оградить Бретань от англичан, заключив с ними не слишком надежный союз, условия которого менялись каждый месяц, к великой печали его преосвященства в те моменты, когда он надевал мантию судьи.

Возможно, именно благодаря этому странному союзу мы здесь, в Бретани, жили лучше, чем вся остальная Франция. Но даже относительный мир чреват неожиданными сложностями – например, мы столкнулись с проблемой разбоя: поскольку в настоящий момент войны не предвиделось, рыцари и помещики, служившие прежде тому или иному лорду, бесцельно бродили по окрестностям и нападали на всех подряд, а добыча давала им возможность продолжать свои черные дела. Такова ирония мира.

Теперь отличить солдата от преступника было очень трудно, поскольку различия между ними практически стерлись. Мои сограждане, совершавшие жестокие поступки, от которых наверняка плачет сам Господь Бог, так же мало добились успеха в изгнании из своих душ жажды крови, как и презираемые ими англичане. В свои последние дни, когда мой муж, Этьен, метался в горячке, он рассказал мне то, о чем не стал бы говорить, находясь в здравом рассудке. Он видел, как мужчин заковывали в цепи и поджаривали на огне, а их жен и детей заставляли на это смотреть, как вырывали зубы один за другим, пока несчастные не отдавали своим мучителям все деньги до последней монетки, видел пытки и истязания невинных – зверства, в которые невозможно поверить.

А теперь, как будто ужасов было недостаточно, начали исчезать невинные дети. Я поняла, что это продолжается уже некоторое время и никто ничего не замечал.

Я вернулась в аббатство к вечеру и завела ослика в стойло. Затем я ласково с ним попрощалась, потому что он оказался достойным спутником, всегда с радостью меня слушал и ни разу не произнес ни одного слова возражения. Я поблагодарила его за то, что он быстро добрался до дома, и дала большую охапку соломы.

В поле за конюшней я разглядела молодых монахов и послушниц с завязанными на спине покровами, сажающих будущий урожай. Брат Демьен наверняка был там же и присматривал за ними, подходя к каждому по очереди, чтобы выдать точные указания насчет того, что следует делать для достижения наилучшего результата. Позже, когда растения начнут набирать силу и приносить первые плоды, можно будет увидеть, как он шепчет ласковые слова какому-нибудь своему любимчику, словно колдун или фокусник, или, больше того, заботливая мать. Иногда я удивлялась тому, что он может есть эти растения, этих своих детей, которых с такой любовью и нежностью вырастил.

«Здесь едят маленьких детей…»