И целого мира мало - Бенсон Раймонд - Страница 33

Кристмас увели, и Бонд успел заметить страх в ее глазах. Когда дверь захлопнулась, на витражах мелькнули силуэты уходивших и раздалось эхо их шагов на лестнице.

Электра подошла к большому круглому окну, откуда открывался вид на Стамбул.

– Симпатичная девица, – сказала она. – Ее ты тоже имел?

Бонд оставил вопрос без ответа.

– Не надо было тебе отвергать меня, Джеймс. Я могла бы дать тебе весь мир, – сказала она с явным злорадством.

– Весь мир – этого мало, – устало ответил он.

– Дурацкие сантименты!

– Фамильный девиз, – объяснил он. Она нахмурилась и подошла к нему, крадучись, медленно, склонилась над ним и запустила пальцы ему в волосы. Запах от нее шел сильный, мускусный.

– Разве не прекрасно это здание? Моему отцу стоило усилий его нанять. Турецкое правительство не соглашалось. Но согласилось, когда он их убедил, что их нефть дороже их истории.

Она наклонилась поближе и прикусила его ухо.

– Джеймс, ты и на вкус восхитителен. Как обидно, что мы оказались по разные стороны баррикады!

– Тебе еще не поздно передумать, – предложил он.

– Не обманывай себя, Джеймс. Ты обречен, и ты это знаешь.

Ее ногти пробежали по правой щеке, по контуру еле заметного шрама.

– Здесь на раскопках нашли несколько прелестных ваз. И еще вот этот стул... – Она небрежным жестом подняла руку и размотала из-за головы Бонда кожаную полосу, прикрепленную к стулу деревянным винтом. – Кажется, мы в наших авантюрах забываем старые добрые способы, как ты думаешь?

Она туго обмотала гарроту вокруг шеи Бонда и повернула винт на одно деление. Когда железный стержень уперся в шею, эффект был моментальным. Голова Бонда дернулась назад. Это устройство не просто душило – оно пробивало позвоночник.

Он посмотрел на Электру в упор:

– Где М.?

– Скоро она будет везде.

Бонд заставил себя сохранять хладнокровие:

– И все это потому, что ты влюбилась в Ренара?

– Еще семь поворотов, и у тебя будет сломана шея.

Она зашла за стул и повернула винт еще на одно деление. На этот раз боль была заметнее.

– Я не влюбилась в Ренара. Это он влюбился в меня. Еще с детства у меня была власть над мужчинами. Когда я поняла, что мой отец не собирается спасать меня от похитителей, то поняла и то, что должна заключить иной союз.

Он понял, что она имеет в виду:

– Ты переманила Ренара на свою сторону.

– Точно как тебя, – ответила она, улыбаясь. – Только с тобой было проще.

Она сняла сережку с уха и открыла уродливый шрам на мочке.

– Я ему велела оставить мне шрам, чтобы все это выглядело убедительнее. Когда он отказался, я ему сказала, что сделаю это сама. И сделала.

Она протянула руку и повернула винт еще на одно деление.

У Бонда на лбу выступил пот. Глаза его сузились, когда он произнес:

– Значит, это правда. Это ты убила своего отца.

– Это он меня убил! Сначала он убил мою мать своим пренебрежением! Он забрал нефтяные поля ее семьи и потом бросил ее. Она была одинокой и несчастной. А потом он убил меня в тот самый день, когда отказался платить выкуп!

Это был взрыв эмоций, которые до тех пор ей удавалось скрывать. Бонд задел ее за живое.

Теперь он знал, как это было. Ренар похитил ее, надеясь получить пять миллионов долларов выкупа. Когда сэр Роберт отказался платить, она почувствовала, что ее предали, и решила отомстить. Тогда она соблазнила Ренара и убедила его войти в этот пакт, чтобы уничтожить отца и завладеть компанией.

– Я и сама начала строить планы, как избавиться от отца, когда меня похитили, – призналась она. – Сначала я испугалась – связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах, и меня куда-то везли, – но потом все обернулось к моей удаче. И мне удалось, как ты это назвал, привлечь беднягу Ренара на свою сторону. Я сразу оценила преимущества, которые давала мне его преданность. Оказалось, что можно всю грязную работу оставить ему. Он был злобным убийцей, но я смогла нащупать его слабость и ею воспользоваться. Как и всем, Ренару было нужно только немножко нежности. Мужчина все сделает ради любви, правда ведь?

– И все это из-за нефти?

– Эта нефть моя! Моя и моей матери! Она течет в моих жилах, она гуще крови.

Глаза ее горели. Она подошла к окну, оглядывая сверкающую колыбель цивилизации.

Все это время Бонд судорожно пытался вытащить руки из наручников.

– Она и так уже твоя, Электра. Зачем тогда это все?

– Я перекрою карту мира. И когда я это за-кончу, весь мир будет знать мое имя, имя моей матери, славу моего народа.

– Никто не поверит, что этот взрыв случаен. Она повернулась к нему, пораженная тем, что он вычислил ее план. Выбросив руку, она повернула винт еще на одно деление. Теперь ему стало трудно дышать. Острие стержня вдавливалось в позвоночник.

– Поверят, – сказала она с неколебимой уверенностью. – Все поверят.

Еще одно деление. Ослепляющая боль! Пот катил по его лицу, он пытался разглядеть ее лицо, но все перед глазами расплывалось.

– Ты понял? Никто не устоит против меня. – Она снова надела сережку и села верхом к нему на колени. – Даже ты. Знаешь, что случается с мужчиной в момент, когда его душат? – мурлыкнула она.

– Электра, – сумел выговорить Бонд. – Еще не поздно. Нет нужды в смерти восьми миллионов.

Она улыбнулась и снова повернула винт. Бонд вздрогнул под мерзкий хрустящий звук. Он закрыл глаза и заставил себя из последних сил сохранять хладнокровие. Ощутил, как она нежно слизывает языком пот с его брови.

– Надо было тебе убить меня, когда была возможность, – шепнула она. – Но ты не мог. Меня – нет. Женщину, которую ты любил, – нет.

Она прижалась лобком к его лобку. Ощущая его тело под своим, она закачалась взад-вперед, тяжело дыша.

– Еще два... оборота... и все кончится, Джеймс, – шепнула она.

И повернула винт еще раз, причиняя ему невыносимую муку. Шея Бонда выгнулась вверх под неестественным углом, но он смог выплюнуть слова:

– Ты... для меня... пустое место. Она потрогала стержень и приготовилась повернуть винт последний раз. Руки Бонда напряглись в оковах...

– Последний... раз... обернешься... на моем винте? – выдохнул он, задыхаясь.

Она поцеловала его в ухо, достигнув оргазма.

– О, Джеймс! – простонала она почти печально и стала поворачивать винт.

Бонд был на грани потери сознания... но перестрелка вернула его в реальный мир.

Электра застыла, затаила дыхание и прислушалась. Потом резко встала и подошла к окну.

Там, снаружи, из лодки вылезал Жуковский с тремя своими людьми, направляясь к входу. Огромный, побитый и окровавленный. Все четверо стреляли из автоматов, убивая всех, кто попадался на глаза. Двое охранников Электры остались лежать. Этот человек был определенно настроен войти, и ничто не могло его остановить.

Теперь стрельба слышалась в самом здании и приближалась, поднимаясь по лестнице. Электра бросилась к столу и вытащила девятимиллиметровый браунинг как раз в тот момент, как разлетелись цветные стекла витражей. Сквозь них ввалился изрешеченный пулями Габор, упал грудой на пол, и красная лужа растеклась вокруг него. Двое людей Электры влетели в комнату, пятясь, отстреливаясь от противников на лестнице. Но у Жуковского было слишком сильное преимущество в огневой мощи, и оба они свалились под градом пуль.

И тут сквозь разбитое стекло вломился Жуковский, раненный в плечо и с решительным лицом. В одной руке у него был автомат, в другой – трость. Он увидел Бонда на стуле и Электру, державшую браунинг за спиной.

Послышались еще выстрелы, Жуковский обернулся и увидел Быка, вбежавшего с "Калашниковым" в руках.

– Босс! – вскричал Бык. – Как я рад видеть вас живым! Эти люди меня обманом втяну...

Жуковский застрелил его, не моргнув глазом. Бык ухнул и выпустил весь магазин, "но прицелиться уже не мог. С глухим стуком он свалился.

Жуковский повернулся к Электре:

– Я ищу подлодку. Такая большая и черная, и ее капитан – мой приятель.