Дань городов - Беннет Арнольд - Страница 8

– Вас, сударыня, интересует, жив ли я? – оборвал ее Симеон.

– Я… – мисс Финкастль увидела Торольда, замолчала и сухо поклонилась. Сесиль тоже поклонился и покраснел.

– Жив, пока жив! – загремел Симеон. – Рук на себя не накладывал! Но весьма возможно, укокошу кого-нибудь другого, если… Словом, спокойной ночи, сударыня!

Мисс Финкастль, бросив на Сесиля исподлобья подозрительный взгляд, удалилась.

– Запри дверь! – приказал дочери Симеон. Послышался новый стук, полный отчаяния. – Прочь! – заревел Симеон.

– Откройте дверь! – взмолился стучавший.

– Это Гарри! – шепнула торжественно Жеральдина Сесилю. – Пожалуйста, выйдите и успокойте его. Передайте ему, что я сказала, «сегодня уже поздно».

Сесиль вышел, недоумевая.

– Что случилось с Жеральдиной? – воскликнул юноша. – Ходят всякие слухи. Она больна?

Сесиль рассказал все и в свою очередь потребовал объяснения.

– У вас такой взволнованный вид, – обратился он к Гарри. – В чем дело? Пойдем выпьем. И расскажите мне все по порядку.

И когда за коньяком Сесиль узнал подробности их плана, ничего общего не имевшего с его собственным, то мог лишь с укором воскликнуть: «Ах кокетка! Кокетка!»

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Гарри Валори.

– Хочу сказать, что вы и предмет вашего сердца чуть-чуть не изломали вконец свои жизни. Ваш план не выдерживает критики. За дело возьмусь я. Несколько дней назад вы вручили вашему будущему тестю письмо. Я попрошу вас передать ему другое и, полагаю, результат будет иной.

Письмо, написанное Сесилем, было нижеследующего содержания:

На следующий день по обе стороны Ла-Манша стало известно о помолвке мистера Гарри Найгеля Селинкурта Валори с мисс Жеральдиной Рейншор.

Часть третья

Случай с браслетом

I

Браслет упал в канал.

И то, что канал был самым живописным каналом в старом фламандском городе Брюгге и что водяные круги, побежавшие в разные стороны после падения браслета, нарушили грезы причудливых башен, колоколен и прочих единственных в своем роде образчиков готической архитектуры, нисколько не умалило значения этого события, так как браслет был поднесен Китти Сарториус ее благодарным антрепренером Лионелем Бельмонтом в знак признательности за исполнение ею заглавной роли в нашумевшей оперетте «Дельмоникская кукла» на сцене Риджентского театра в Лондоне, причем одни ее брильянты оценивались в пятьсот фунтов, не говоря уже о золоте.

Прелестная Китти и ее приятельница Ева Финкастль, журналистка, совершая свое турне, побывали в Остенде, а оттуда перекочевали в Брюгге.

Еще перед отъездом из Лондона Китти настаивала на необходимости взять с собою все свои драгоценности, ссылаясь на то, что все мировые звезды поступают точно таким же образом. Ева же доказывала абсурдность этой идеи и призывала Китти быть по-прежнему скромной, как и во времена начала ее карьеры. Наконец подруги столковались. Китти было разрешено взять с собою браслет и полдюжины колец.

Взбалмошное и непрактичное создание категорически отказалось расстаться с браслетом – он, как недавний подарок, не успел еще Китти надоесть, и она не могла на него наглядеться. Однако даже та мизерная доля благоразумия, которой она обладала, не позволяла ей оставлять его на столиках в отельных спальнях, и Китти никогда его не снимала. Он был на ее руке и в тот ясный октябрьский полдень, когда обе подруги, гуляя, встретили одну из своих новых знакомых – мадам Лоренс – на набережной du Rosaire, как раз позади отеля de Ville.

Мадам Лоренс жила постоянно в Брюгге. Она была не то лет 25, не то 45, брюнетка, всегда хорошо одета, но в черном. Одинаково интересуясь родословной пэров и бедняками, она познакомилась с Евой и Китти в отеле «de la Grande Place», куда заходила, чтобы уговаривать англичан-туристов приобретать настоящие брюггские кружева. Будучи бельгийкой по рождению, она, когда кто-нибудь начинал восхищаться ее английским языком, принималась расхваливать до небес своего покойного мужа – английского адвоката.

Она поселилась в Брюгге по примеру многих других, так как жизнь там недорогая, а сам по себе город очень живописен и может похвалиться строгостью нравов. Помимо английской церкви со священником, в нем находятся еще два собора и епископский дворец с настоящим епископом.

– Какой чудесный браслет! Можно мне посмотреть?

Эти слова, простые, но полные неподдельного восхищения, произнесенные с чарующим иностранным акцентом, и послужили началом трагедии. Все три женщины, остановившись, чтобы полюбоваться всегда красочным видом, открывающимся с миниатюрной набережной, облокотились на перила, и в это время Китти сняла браслет и передала его вдове. В последующее мгновение послышался звук «плоп», за ним растерянный возглас мадам Лоренс на ее родном языке, и браслет пошел ко дну.

Все смотрели друг на друга, как громом пораженные. Затем оглянулись, но кругом не было ни души. В следующее мгновенье они уставились на воду канала, хотя последняя была грязна и темна как ночь.

– Быть не может, чтобы вы его уронили?! – воскликнула преисполненная ужаса Ева Финкастль. Но восклицание это было лишь проформой, так как она отлично знала, кто виновник случившегося.

Виновница вынула из своей сумочки носовой платок и, зарыдав, стала повторять:

– Надо дать знать полиции.

– Разумеется, – подтвердила Китти с беспечностью человека, для которого браслет в пятьсот фунтов простая безделушка. – Она моментально выудит его.

– Тогда, – решила Ева, – ты, Китти, отправляйся сейчас же в полицию вместе с мадам Лоренс, так как она говорит по-французски, я же останусь здесь, чтобы указать место падения.

Так и поступили. Но сделав несколько шагов, мадам Лоренс приложила руку к сердцу:

– Не могу идти! – заявила она, вся бледная. – Я слишком расстроена. Идите вы с мисс Сарториус, – обратилась она к Еве, – а я буду здесь, – и без сил прислонилась к перилам.

Китти и Ева помчались во весь дух, словно каждая секунда была дорога, ведь дело шло о спасении утонувшего браслета. Однако им посчастливилось – не успели они пробежать и тридцати ярдов, как наткнулись на полицейского комиссара, показавшегося из-за угла. Этот страж порядка, ослепленный красотой Китти, оказался воплощением любезности и оптимизма. Он записал их фамилии и адрес и пожелал познакомиться с внешностью «преждевременно угасшего» браслета, сообщив им со своей стороны, что в этом месте глубина канала девять футов. Он также добавил, что, вне сомнения, браслет будет извлечен из воды не позже завтрашнего дня, разыскивать же его сейчас, в наступивших сумерках, не имеет никакого смысла. Пока же не следует никому ничего говорить, а чтобы обезопасить себя от всяких неожиданностей, комиссар предложил поставить караульного жандарма.