Тысяча девятьсот восемьдесят пятый - Бенилов Евгений Семенович - Страница 32

На мгновение наступила тишина.

«Пристегнитесь к ручке вон того сейфа … у вас ведь есть наручники? — принял решение Эрик, — Ключи бросьте мне.» Ошалевший от незапланированного изменения сценария атлет бепрекословно подчинился. Эрик сунул ключи в карман, потом подобрал с пола пистолет коллеги и бросил его сквозь одно из окошек на посетительскую половину сберкассы. «Что вы собирались делать?» — повернулся он к все еще стоявшей на коленях Аннете; «Перевести талоны в другую сберкассу.» Времени терять было нельзя — думать и действовать приходилось одновременно. «Надеюсь, вы понимаете, что теперь это невозможно?» — Эрик достал из дисковода разбитого компьютера диск с «Бегущей по волнам», уложил в лежавшую рядом коробочку и бережно спрятал во внутренний карман комбинезона. «Почему?» — «Потому, что у этого ЭВМ разбит видеотон, а у остальных — нет сетевой платы.» Сковывавшие атлета наручники звякнули о ручку сейфа. Эрик подобрал пистолет милиционера и также перебросил его на посетительскую половину сберкассы. «Можно перенести видеотон одного из остальных ЭВМ сюда.» — девица говорила монотонно и без выражения, отведя взгляд в сторону. «Можно. — согласился Эрик, — Если б у нас было на это время.» Он вытащил из коллегиных карманов оружие Рябова и татуированного и отправил их вслед за милицейскими макаровыми. «На перенос видеотона и программы-водителя к нему потребуется не менее 15-20 минут. Плюс 5-10 минут, чтобы закончить установку 'Бегущей по волнам'. Плюс время на перевод талонов … — Эрик посмотрел на часы, — а до конца смены дат осталось 24 минуты.»

На мгновение наступила тишина.

«У вас есть сообщники снаружи сберкассы?» — спросил Эрик у Аннеты; «Нет.» Атлет тяжело посмотрел на девицу, но ничего не сказал. «Что вы планировали делать, когда закончите … — Эрик помедлил, подбирая подходящее слово, — … операцию.» Аннета бросила нерешительный взгляд на милиционера. «Не бойтесь оскорбить мои чувства — я отлично понимаю, что вы собирались меня убить.» Девица молча сидела на полу. «Отвечайте. — Эрик говорил ровно и неэмоционально, — Иначе будет худо.» «Мы собирались вызвать патрульных, и ребята объяснили бы им, что услыхали внутри сберкассы шум, ворвались и перестреляли всех бандитов. Я должна была переодеться в нормальную одежду и уйти до прибытия патрульных.»

На мгновение наступило молчание — Эрик думал.

«Когда вас придут снимать с дозора?» Он обращался к атлету, но ответила Аннета: «Без двадцати час.» «Что они сделают, не обнаружив караульных?» — «Не знаю.» Эрик повернулся к милиционеру. «Очевидно, войдут внутрь.» — нелюдимо сказал тот.

На мгновение наступило молчание — Эрик думал.

«Будут ли они разыскивать вас, Аннета?» — «Не думаю … я со вчерашнего дня в отпуске.»; «Откуда милиция узнает, что вы в отпуске?» — «Из табеля или от любого из сотрудников.»

На мгновение наступило молчание — Эрик думал.

«Где хранится табель?» — «У заведующей на столе.»

Эрик посмотрел на часы (12:10), подошел к телу дефективного, расстегнул на нем все молнии и, с натугой ворочая покойника, стал стаскивать с него комбинезон. «Оденете это. — сказал он атлету, — Мы уйдем, как пришли, и вам придется пойти с нами.» «А если я не захочу?» — дерзко отвечал оправившийся от неожиданности милиционер. «Тогда мне придется вас застрелить.» Возражений на этот довод у атлета не нашлось — поймав брошенные Эриком ключи, он расстегнул наручники и стал медленно натягивать комбинезон. Разбросанные по сберкассе трупы молчаливо и покорно выпускали последние капли крови на усеянный битым стеклом пыльный паркет. Из звездообразной дыры в экране видеотона выкуривалась сизая струйка дыма. В воздухе едко пахло горелой электроникой. Эрик выудил из кармана Рябова ключи от оставленного на Колхозной микроавтобуса и оцелофаненную карту — сквозь лабиринт коридоров шла красная ломанная черта, обозначавшая, очевидно, их маршрут. Аннета поднялась с пола и молча стояла, переминаясь с ноги на ногу. Комбинезон дефективного был атлету длинноват и заметно широк в талии. «Верните мне ключи от наручников, — приказал Эрик, — И пристегнитесь, пожалуйста, друг к другу за руки.» Злобно оскалив зубы, милиционер подчинился. Аннета надела шлем и застегнула молнию, готовая идти.

«Вперед. — сказал Эрик, — Будете показывать ему дорогу.»

Они вышли в коридор, прошагали через комнату с трупами заведующей и ее заместителя, протиснулись сквозь кладовку и оказались в подвале. Аннета с Эриком включили фонари, атлет долго рылся по карманам, однако фонаря не нашел (дефективный, видимо, переложил его в рюкзак). Они пересекли подвал, спотыкаясь о валявшиеся на полу ржавые трубы, спустились по винтовой лестнице и зашагали по узкому извилистому коридору, постепенно спускавшемуся вниз. Эрик шел метрах в двух позади Аннеты и атлета, держа фонарь в левой руке, а карту и пистолет — в правой. В воздухе появилась розовая дымка, с каждым шагом становилось все жарче. По стене потянулись непонятно откуда взявшиеся кабели в антикоррозийной оболочке, под сапогами захлюпала вязкая жижа. «Стойте! — окликнул Эрик своих спутников, — Вы пропустили поворот.» Он сверился с картой, они повернули направо. Розовая дымка сгустилась и превратилась в клубы пара. Коридор стал уже. Аннета уже не умещалась в ряд с широкоплечим атлетом, и тот шагал впереди, немилосердно дергая ее за прикованную к его запястью руку. Вскоре коридор опять разветвился, и Эрик никак не мог решить, куда идти (по его подсчетам, к этой развилке они должны были добраться лишь метров через двести). Однако что он мог поделать, кроме как выбрать коридор согласно карте? К третьей по счету развилке они добрались, наоборот, намного позже, чем Эрик рассчитывал. Он надолго задумался — под напряженное молчание атлета и Аннеты — однако решил, что возвращаться пока не стоит. У следующего разветвления его упорство было вознаграждено: на стене коридора, куда они вышли, висела ополимеренная табличка с номером, указанным на карте. Под табличкой мирно лежала дохлая крыса — обычная крыса, не мутантная — которую ни Эрик, ни Аннета не помнили … что, вообще говоря, не обнадеживало. Однако, делать было нечего — точная или неточная, но карта являлась их единственным проводником, и альтернативы ей Эрик не видел.

С этого момента началась самая путанная часть их маршрута — развилки следовали за поворотами, повороты за развилками, так что останавливаться приходилось каждые две-три минуты. Карта, фонарь и (незащищенный антикоррозийной пленкой) пистолет в руках Эрика покрылись едкой слизью. Таблички с номерами коридоров встречались крайне редко, вынуждая ориентироваться, большей частью, по здравому смыслу. Несколько раз им приходилось возвращаться в поисках пропущенных ранее поворотов. От напряжения и жары Эрик взмок — одежда под его комбинезоном прилипла к телу, кожа под одеждой немилосердно чесалась. Глаза щипало от затекшего в них пота и постоянного разглядывания карты. Трехдневная щетина на щеках отвратительно кололась. В ушах звенело от непрерывного прислушивания — не доносится ли откуда-нибудь писк крыс? Хотелось есть, пить и одновременно в уборную … «Эй! — неожиданно для самого себя окликнул Эрик атлета, — А вы где прятались, в туалете?»; «Да.» — угрюмо отвечал милиционер. «А что сказали заведующей и заместителю?»; «Что хотим поймать с поличным мелкого взломщика.» За исключением этого диалога, они двигались почти в полном молчании — завидев развилку, Аннета и атлет останавливались и понуро ждали, пока Эрик посмотрит карту и укажет нужный поворот. Никаких следов их первого путешествия по этой дороге обнаружить пока не удавалось — ни отпечатка сапога, ни брошенного предмета. В голове Эрика назойливыми пчелами роились варианты маршрута: если он проскочил, не заметив, вход в коридор Щ 127, то возвращаться следует по коридору Щ 128, но если же они сейчас на правильном пути, то на следующей развилке нужно будет свернуть направо — и так далее, и тому подобное … Вчерашняя водка напоминала о себе головной болью, легкой изжогой и застрявшей в памяти застольной шуткой татуированного: «Ты что блатной, или у блатного хуй сосал?» Утренние приключения колом стояли у Эрика в желудке тошнотворным ощущением хрустящей под сапогом крысы. От воспоминаний о струе крови, хлещущей из горла тонкошеего милиционера, по спине бежали мурашки. Общая безысходность положения преследуемого всеми беглеца давила на плечи неподъемным грузом …