Рыжий Орм - Бенгтссон Франц Гуннар - Страница 59

— Я и сам вряд ли смогу повторить это еще раз, — приговаривал он. — Если, конечно, не рассержусь как следует.

Все интересовались судьбой Эстена и непрестанно расспрашивали, для чего это Орм сохранил ему жизнь. Нож в горло, в один голос говорили все, вот лучшее средство для таких молодцов; и все всерьез предупреждали Орма не искать хлопот на свою голову и не отпускать этого человека живым. Плохо это может кончиться, уговаривали гости хозяина, ведь всем известно, какими злопамятными бывают смоландцы. Некоторые из собравшихся хотели войти в церковь, чтобы взглянуть на этого человека и поговорить с ним; имхотелось спросить у него, что он теперь думает о головах жителей Геинге. Однако брат Виллибальд держал дверь на запоре и не дал себя уговорить. Они войдут в церковь в свое время, если Богу будет угодно, сказал он. Но не с тем, чтобы издеваться над раненым, который едва может приподнять голову с подушки.

Так что гостям придется с этим повременить; и прежде чем разъехаться по домам, они согласились, поднимая на прощание кружки, на том, что Орм — истинный хёвдинг среди жителей Геинге, плоть от плоти и кровь от крови Свейна Крысиный Нос, хотя он и принял святое крещение; и что они охотно придут ему на помощь, если из всего этого выйдет ссора.

Орм подарил каждому меру соли, чтобы скрепить дружбу; и гости отправились в путь, покинув Овсянку, покачиваясь в седлах и галдя, словно сойки.

Маленький мальчик перепугался, когда узнал о том, что Эстен идет на поправку; он решил, что для него это обернется плохо; ибо тогда, сказал он, Эстен убьет его. Но Орм пообещал, что с ним ничего не случится, и он может быть уверен в этом, что бы там ни думал Эстен. Мальчика звали Ульф, и он с самого начала был обласкан и Осой, и Ильвой, которые не знали, как отблагодарить его за ту неоценимую услугу, которую он им всем оказал. Оса собственноручно взялась сшить мальчику новую одежду; она вместе с братом Виллибальдом увидела Божий Промысел в том, что этот мальчик сделал для них, словно бы он был послан для их спасения. Они расспрашивали Ульфа, как получилось, что он оказался вместе с этими торговцами. И он рассказал им, что убежал от злого родича, жившего на побережье, у которого ему было очень плохо, а родители его утонули, ловя рыбу, когда мальчик был совсем маленьким. И торговцы использовали его как сторожа при лошадях.

— Но они были очень жадными и плохо кормили меня, — сказал Ульф. — И мне приходилось воровать по дворам. А ночами я должен был присматривать за лошадьми, и если с ними что-то случалось, то меня награждали побоями. Хуже всего было то, что мне никогда не позволяли ехать верхом, как бы я ни уставал, идя вслед за обозом. И все же у них мне было лучше, чем раньше, хотя я сразу невзлюбил этого Эстена, и я рад, что теперь освободился от него. Ведь у вас я получил то, чего не имел раньше: еду и постель. И мне так хотелось бы остаться здесь, если вы меня не прогоните. Я вовсе не боюсь принять крещение, раз вы считаете, что так надо.

Брат Виллибальд отвечал на это, что креститься, конечно, надо, в этом нет никаких сомнений, и он будет крещен, как только просветится Христовым учением. Ильва просила мальчика приглядывать за Оддни и Людмилой, которые бегали повсюду и даже добирались до речки, пугая всех до смерти. Мальчик справлялся со своими обязанностями прекрасно и повсюду ходил за девочками; это лучше, чем сторожить лошадей, решил он. Он умел искусно свистеть, подражая птицам, и обе сестрички полюбили его с первого взгляда. За живой нрав мальчика прозвали Ульф Весельчак.

Эстен со своими людьми наконец поправились и могли уже двигаться; их поместили в баню, и сторожил их вооруженный человек, а брат Виллибальд пытался говорить с ними об учении Христа. Приходя к Орму, он рассказывал, что почва для семян Божественного учения слишком скудна, но ничего другого ожидать не приходится.

— Я не честолюбец, — говорил он, — и не ищу себе награды; но конечно же, я почувствую себя вознагражденным за труды, если я окажусь первым, кому удастся привести смоландца ко святому крещению. Ибо это дело неслыханное; и радость на небесах будет великой. Но удастся ли мне окрестить именно этих людей, — не могу сказать точно: уж больно они озлоблены. Было бы хорошо, если бы ты, Орм, помог мне и сказал свое слово этому Эстену.

Орм нашел, что священник поступает мудро, и решил помочь ему.

— Обещаю тебе, — сказал он, — что все трое будут крещены, прежде чем покинут Овсянку.

— Но сперва они должны прислушаться к моей проповеди, — возразил ему брат Виллибальд, — а они противятся этому.

— Ничего, — ответил Орм, — тогда им придется послушать меня. Они вместе направились к бане, и здесь Орм и Эстен впервые увидели друг друга после стычки. Эстен лежал и дремал, но тотчас проснулся, как только те вошли в баню; голова его была вся в бинтах, и брат Виллибальд ежедневно менял их. Эстен сел, поддерживая голову руками, и взглянул на Орма.

— Для меня это была хорошая встреча, — сказал ему Орм, — ибо голова моя оказалась покрепче твоей, и я должен еще благодарить тебя за все те богатства, которые ты оставил в моем доме. Хотя ты, наверное, рассчитывал на иное.

— Все было бы иначе, — сказал Эстен, — если бы мальчишка не выдал нас.

Орм расхохотался.

— Занятно слышать слова о предательстве из уст такого, как ты. Но вот о чем я пришел спросить тебя. Ты пытался взять мою голову; а кто, по-твоему, имеет право теперь на твою?

Эстен помолчал, а потом ответил:

— Счастье изменило мне; здесь больше нечего прибавить.

— И все же твое счастье изменило бы тебе еще больше, — сказал Орм, — если бы не вот этот святой отец, которому ты обязан своей жизнью. Когда я узнал, что король Свейн жаждет получить мою голову, мне пришло на ум отправить ему в подарок твою; но этот вот священник отговорил меня. Он спас тебе жизнь и исцелил твои раны, но на этом он останавливаться не хочет; его цель — освободить еще и твою злую смоландскую душу. Вот почему мы и решили крестить тебя и твоих людей. Тебе нечего возразить против этого, потому что голова твоя в моей власти, и я делаю с ней все, что захочу.

Эстен мрачно смотрел на пришедших.

— Мой род велик и могущественен, — ответил он, — и никто из моих родичей не оставался неотомщенным. Так что твоя затея будет дорого стоить тебе, знай это. И еще дороже — если ты будешь принуждать меня к постыдным вещам.

— Да никто тебя и не принуждает, — сказал Орм, — ты сам можешь выбрать, что ты желаешь. Хочешь ли ты, чтобы тебе окропили водой голову, ведь этот святой отец желает тебе только добра? Или ты хочешь, чтобы я засунул твою голову в мешок и послал королю Свейну? Обещаю тебе, что я позабочусь о доставке, так чтобы твоя голова дошла в хорошем виде и король узнал бы, кому она принадлежала. Возможно, лучше всего посолить ее, ибо у меня теперь соли в избытке.

— Никто из моего рода не был крещен, — продолжал Эстен. — Крещены были только наши рабы.

— Тебе следовало бы знать, — сказал на это Орм, — что сам Христос говорил, что всем надо креститься, и смоландцам тоже. Спроси вот у брата Виллибальда.

— Он говорил так, — подхватил Виллибальд. — Идите в мир и несите Благую весть всем народам и крестите их. И Он сказал вот еще что: тот, кто верует и крестится, тот спасен будет; а тот, кто не верует, пойдет в царство смерти богини Хель.

— Послушай-ка, что я тебе еще скажу, — добавил Орм:

— Велик твой грех, и злоба твоя черна, — проговорил брат Виллибальд. — Но так обстоит дело со многими в этой стране. И если ты примешь святое крещение, то, может, будешь причислен к добрым; из милости Божией, когда Он придет с неба в своей славе и будет судить всех людей. А до того времени совсем недалеко.

— И ты должен еще знать, — сказал Орм, — что когда ты будешь крещен, то рука Божия будет поддерживать тебя всегда в твоей жизни. А рука его сильна, и ты сам уже убедился в этом, когда посетил меня. У меня никогда так хорошо не шли дела, как после того, как я начал держаться учения Христова. Все, что тебе требуется, — это отречься от старых богов и сказать: нет Бога, кроме Бога, и Христос — пророк его.