Белое платье Золушки - Булычев Кир - Страница 16

– Зачем? – не сразу понял Ван.

– Искать. Будем их искать. Здесь глубины небольшие.

– Не выношу безделья, – проговорил Иерихонский. – Я пойду на катере им навстречу.

– Катер поведет Ван, – приказал Димов. – Иерихонский пойдет с ним. Вы, Павлыш, останьтесь у рации и, если нужно, вылетите на флаере.

Павлыш подошел к рации и встал за спиной Вана.

Ван произнес, поднимаясь:

– Все позывные тут. Рация стандартна. Знакомы?

– Проходили.

Ван понизил голос и сказал на ухо Павлышу:

– Не спорьте с Димовым. Он сейчас – сплошные нервы. Катаклизм на носу. Иерихонский в истерике, а подводники ищут жемчуг в Синем гроте, не зная, что их ждет, когда они сюда явятся.

– Вы уверены, что тревога не ложная?

– Уверен, – ответил лаконично Ван. Он взял свой комбинезон и маску.

За окном мелькнуло что-то белое, будто там махнули простыней.

– Эй, – обрадовался Ван, выглянув наружу, – на ловца и зверь бежит. Это же Алан!

– Где? – спросил Димов.

– Сам прилетел. Теперь вот доказывайте, что телепатии не существует.

Окно было прямо перед Павлышом. По черному, мокрому от растаявшего снега берегу медленно брела громадная белая птица.

Такая же, как та, что Павлыш видел в день прилета.

Иерихонский уже был одет, он открывал люк. Димов тоже натянул маску.

– Павлыш, оставайтесь здесь. Не отходите от рации. Если что срочное, позовите меня. Я пошел поговорить с Аланом.

Со Станции сообщили, что флаер вылетел на поиски подводников. Спрашивали, что нового в убежище. Павлыш ответил, что пока ничего.

За окном Димов разговаривал с птицей. Птица еле доставала ему до пояса, но ее крылья, даже сложенные, тянулись метра на три, и концы их опирались на широкий хвост. У птицы была небольшая голова с коротким клювом и неподвижные голубые глаза.

Еще один толчок заставил зазвенеть неубранную посуду.

Подключился Нильс.

– Слушай, Ван, – сказал он своим тихим механическим голосом, – где расположен этот Синий грот?

– Ван ушел на катере. Наверное, туда. А я точно не знаю, где этот грот.

– А, это Павлыш? Тогда запиши точные новые данные.

За окном Димов кутался в куртку. Ему было очень холодно. Птица, покачиваясь, неловко взбежала на длинную, выдающуюся над заливом плиту и расправила крылья. Тут же она превратилась в шестиметровый парус и не успела добежать до края плиты, как встречный ветер поднял ее в воздух, и, чтобы не потерять равновесия, Алан мощно взмахнул крыльями и начал набирать высоту.

Димов возился в переходнике, потом открыл люк, впустил клуб пара. Он старался унять дрожь.

– Думал, помру, – сказал он. – Молодец Алан.

– Почему? – спросил Павлыш.

– Ему не понравились волны в том секторе. У него своя теория – географическая. Характер и место приближающегося землетрясения он рассчитывает по рисунку волн. Ему хорошо – сверху все видно. С сейсмологами он из-за этого жутко спорит. Считает, что его теория – панацея от всех бед, а они полагают, что она сродни гаданию на кофейной гуще. Наверное, они правы, они специалисты… Меня кто-нибудь вызывал?

– Нильс просил передать вам данные по прогнозу.

– Давайте… Нет, что за молодец Алан! Прилетел именно сюда. А знаете, Павлыш, я больше верю птицам, чем нашему катеру. Если бы Алан не прилетел, пришлось бы вас на флаере посылать.

– Говорит Вершина. Вершина вызывает Убежище, – включился приемник. – Кто на связи?

– Убежище слушает, – ответил Павлыш.

Димов подошел поближе.

– Говорит Сен-Венан. Мы вылетаем.

– Добро, – отозвался Димов. – Не забудьте передатчик. Понимаете, – Димов обернулся к Павлышу, – наши передатчики хороши для геологов и других наземных жителей. Приторочил к груди и топай. А биоформам они неудобны. При любом подходящем случае они стараются от них избавиться. А в самом деле, на что летающему биоформу лишние триста граммов веса? Для него каждый грамм лишний.

В убежище вернулся Пфлюг. Он долго возился в переходнике, вздыхал, гремел банками, потом с трудом протиснулся в люк.

– Удивительный день, – произнес он, расставляя на столе свое хозяйство. – Три нормы, три нормы по крайней мере. Редчайшие экземпляры сами лезут на берег.

Он заметил, что Павлыш сидит за рацией, и сказал:

– Я видел, как уходил катер. Только не успел спросить. Что, подводники еще не приплыли?

– На всякий случай подготовьте медпункт, – велел Димов.

– Наверное, лучше это сделаю я, – заметил Павлыш, – а вы пока подежурьте у рации.

– Во-первых, Пфлюг никуда не годный радист, – возразил Димов. – Во-вторых, вы, Павлыш, подозреваю, никуда не годный ветеринар. Вы забываете, что биологически наши друзья и коллеги не относятся к антропоидам.

– Да, – подтвердил Пфлюг, – правильно, как это ни печально. Но я уверен, что ничего плохого не случится.

Он открыл ящик в углу у перегородки, стал перебирать блестящие инструменты и лекарства, поглядывая при этом на банки со своими трофеями.

Поступили сообщения с флаера, который вылетел со Станции. Флаер прошел уже пятьдесят километров. Ничего в океане пока не замечено.

В окно Павлышу было видно, как со склона горы бежит Гогия. За ним, нагруженный контрольными приборами, следовал Нильс.

– Что там на катере? – спросил Димов.

Павлыш вызвал катер.

– Все время подаем сигналы, – отозвался Ван. – Пока ответа нет. А у вас что нового?

– Ничего.

– Убежище! – наложился на эти слова ровный высокий голос одной из птиц. Павлыш еще не научился различать голоса биоформов. Видно, насадки у всех были однотипными. – Убежище! Вижу Сандру!

– Где? – спросил Павлыш.

– Юго-юго-запад от Косой горы. Тридцать миль. Вы меня слышите?

– А что она? – крикнул Иерихонский. – Что с ней?

– Она держится на воде, но меня не замечает.

– Катер, сообщите ваш квадрат, – потребовал Димов.

– 13-778, – ответил Ван. – Северо-запад от острова.

Димов включил экран-карту.

– Семьдесят пять миль, – сказал он. – Даже если точно выйдете в квадрат, вам понадобится полчаса.

– До связи. – Ван отключился.

– Полчаса, – тихо повторил Димов. И тут же вызвал птиц: – Вы сможете оказать ей помощь?

– Нет, – ответил голос. – Я здесь один. Мне ее не поднять. Она, по-моему, без сознания.

Павлыш быстро натягивал комбинезон.

– Где маска?

– Возьми мою, – велел Пфлюг, – вон она лежит.

Димов увидел, что Павлыш почти одет.

– Ты знаешь этот флаер?

– Еще бы.

– Я с ним, – сказал сейсмолог Гогия. – Хорошо, что я не успел раздеться.

Димов повторил:

– Тридцать миль к юго-юго-западу. – Потом повернулся к микрофону. – Через две минуты к вам вылетает флаер. Будет минут через десять. А катер не успеет раньше чем через полчаса.

Когда Павлыш закрыл за собой внешний люк, он успел поразиться тому, как изменилось освещение. Солнце было затянуто красноватой дымкой, и черная гора подсвечена сзади, словно там таился театральный прожектор.

Сейсмолог первым вскочил во флаер. Павлыш поднял ногу, чтобы последовать за ним, но тут дверь в убежище открылась, вылетел Пфлюг, не успевший ни одеться, ни натянуть маску. Он открыл рот, пытаясь вдохнуть воздух, и кинул в их сторону маленький медицинский контейнер.

– Теперь держитесь, – предупредил Павлыш, садясь за пульт и глядя через боковое окно, как Димов помогает Пфлюгу забраться обратно в убежище. – Когда будете рассказывать внукам о сегодняшнем дне, не забудьте упомянуть, что вел машину экс-чемпион Москвы по высшему флаерному пилотажу.

– Не забуду, – ответил сейсмолог, уложив контейнер и вцепляясь в кресло.

Павлыш вышел из виража и пошел на максимальной скорости так, чтобы оставить по левую руку столб розового и бурого дыма, вставший над дальней от убежища стороной острова.

Через семь минут они увидели одинокую белую птицу, ходившую кругами метрах в двухстах над волнами.

Птица, заметив флаер, взмыла выше и замерла в воздухе, словно показывая точку, в которой находилась Сандра, Павлыш бросил флаер вниз и завис метрах в десяти над верхушками волн. Но даже с этой высоты он не сразу разглядел Сандру – ее тело терялось среди брызг, которые ветер срывал с верхушек волн.