Алиса и притворщики - Булычев Кир - Страница 10

Конечно же, Алису отпустили в школе.

Новая классная дама Мария Тихоновна, чемпион Москвы по подводному ориентированию в Красном море, даже сказала:

– Отдохни от нас, проветрись. Дети должны обязательно прогуливать школу, иначе им никогда не стать отличниками.

– Поздно, – заметил Пашка Гераскин. – Нам суждено остаться хорошистами. Наше время ушло.

Мария Тихоновна очень удивилась. Она была женщиной решительной, смелой, ее даже акулы боялись, но с Пашкой она терялась. Пашка умел говорить неправильно и не вовремя. Бывают же такие неудачные дети!

– А что, – спросила Алиса, – если тебе тоже слетать с нами на «Пегасе»? Посмотришь, как надо работать звероловом.

– Мне не надо никуда смотреть, – ответил Пашка. – Я и так все знаю.

– Так летишь или нет?

– С удовольствием! – откликнулся Пашка. – Все лучше, чем просиживать штаны в школе.

– Что-то много ты штанов просидел! – огорчилась Мария Тихоновна. – Я тебя на уроках вижу нечасто.

Паша дипломатично промолчал.

Мария Тихоновна вздохнула и сказала:

– Пускай летит. Но пусть только попробует Гераскин не стать отличником...

– И что тогда? – неосторожно спросил Пашка.

– Уши оборву, – спокойно ответила учительница.

– Не имеете права, – ответил Пашка, – меня уже занесли в Красную книгу и охраняют по всей Галактике.

Так и получилось, что Пашка полетел на «Пегасе» вместе с Алисой.

А всего на борту экспедиционного космического судна «Пегас», которое принадлежит зоопарку Космозо, находились:

профессор Селезнев – он же начальник экспедиции;

капитан Полосков – командир корабля;

механик Зеленый – механик и инженер;

Алиса Селезнева и Павел Гераскин – стажеры.

Вот и вся команда.

«Пегас» поднялся с подмосковного космодрома и взял курс на планету Миллениум, потому что профессор Селезнев очень хотел отдать милленийцам птицекошку, а уж потом лететь дальше, на Паталипутру, где на центральном рынке коллекционеров собирался купить кое-каких редких зверюшек.

Путешествие было недолгим и вполне приятным.

Правда, Пашка не любил мыть руки перед едой, а механик Зеленый больше всего на свете боялся микробов. Из-за этого они часто спорили. Пашка кричал:

– А вы мне покажите микроб, покажите! В конце двадцать первого века ребенку не могут показать завалящий микроб! И вы это называете гигиеной?

Механик Зеленый сердито дергал себя за рыжую бороду.

– Ты давно учишься в школе, Гераскин. Ты обязан знать не только о микробах, но и вирусах, квантах и так далее...

– У меня есть знакомые кванты, – говорил Пашка.

Он знал, что механик Зеленый – очень серьезный пессимист и лишен чувства юмора. Дразнить его – одно удовольствие для такого, простите, сорванца, как Пашка.

Механик Зеленый славен на весь Космофлот тем, что вместо «здравствуйте» и «как поживаете?» говорит:

– Ну и что у нас плохого?

Он все время ждет катастрофы. Если катастрофа случается, даже самая маленькая, он радостно восклицает:

– Я же предупреждал, а к моему одинокому голосу не прислушались.

В конце концов Пашка мыл руки, и все садились за стол.

Кухонный робот нес поднос и чаще всего ломался на подходе к кают-компании. Так и замирал в дверях. Тогда механик Зеленый шел к нему и принимался чинить. Робот говорил, что ему щекотно, и выливал суп за шиворот механику. Тут уж вы можете представить, что начиналось!

Радовались только Пашка с Алисой. Как и все нормальные дети, они не любили супов.

– Уж лучше, – говорил Пашка, – съесть шесть тарелок компота, чем одну чашку супа.

Пернатая кошка тоже обедала вместе с людьми. И все время меняла место. То сидит на коленях у Алисы, то на плече у Полоскова, то под стулом у Пашки. Иногда она превращалась в птицу и покачивалась на люстре, а то становилась змеей и дремала под диваном.