Кастинг на чужую роль - Брикер Мария - Страница 5

Выслеживать киллера оказалось делом утомительным, Мадлен вся извелась, пока ждала. И главное, отъехать хотя бы в магазин было невозможно: как только она припарковалась у подъезда, то сразу спустила колесо у своей машины. Так было задумано по плану. Заключался он в следующем: когда киллер выйдет прогуляться, она бросится к нему с мольбой о помощи. Киллер, конечно же, не сможет отказать, а после она его поблагодарит, как умеет. Кто же знал, что этот гад такой домосед. Время приближалось к одиннадцати. Стемнело, двор опустел. Хотелось есть, спать и в туалет.

Наконец кандидат вышел из дома с большим пластиковым пакетом, направился к мусорным бакам, швырнул его в помойку и потопал обратно к подъезду. Мадлен выпрыгнула из машины, изобразила на лице соблазнительное выражение и встала в позу «не проходите мимо».

– Мужчина! – с придыханием окликнула она его. Киллер остановился и заинтересованно посмотрел в ее сторону. – Будьте добры! Пожалуйста! – Мадлен с мольбой сложила холеные ручки на груди и часто-часто задышала. – Помогите мне запаску поставить! Колесо спустило. Стою тут уже часа два. И никто, никто не хочет помочь несчастной девушке! Я замерзла и устала вся…

– Щас все сделаем. И колесико заменим, и погреем! – послышалось за спиной. Мадлен застыла, медленно обернулась – позади нее стоял усатый коротышка и улыбался во весь рот.

– А… Э… – сказала Мадлен.

– Запаску давай, красавица, – деловито попросил коротышка и подмигнул.

Мадлен растерянно полезла в багажник. Пока она доставала запасное колесо, киллера уже и след простыл.

– Блин! – выругалась она, чуть не плача. И тут в ее голову пришла новая гениальная идея.

Она вручила запаску неожиданному помощнику и зашагала к помойке. Вернулась Мадлен с пакетом, полным отбросов, аккуратно положила его в багажник и, поблагодарив одуревшего мужика за услугу, рванула на квартиру Заречной.

Удача сама плыла вдовушкам в руки. В пластиковом мусорном мешке, который, к ужасу домработницы Веры, распотрошили прямо на полу в гостиной Ангелины и тщательно перебрали, нашлось много нужных и полезных вещей: стеклянная бутылка из-под «Нарзана», 0,3 литра, с отпечатками пальцев, сломанная зажигалка «Крикет», смятая пачка сигарет «Парламент», пара окурков, обрезанные ногти в количестве четырех штук, несколько волосков и порванная кожаная перчатка!

Ночью все приготовления к подставе киллера были закончены: кирпич с кусочком ногтя и филигранно прилепленным к нему клеем «Момент» волоском возвращен в песочницу, перчатка, зажигалка, пачка сигарет и бутылка пристроены на крышу, там же вдовушки рассыпали остальные неопровержимые улики (ногти, волосы и окурки). Консьержку Ангелина нейтрализовала еще вечером, подарив ей за прошлую любезность тортик, щедро посыпанный измельченными в порошок таблетками пургена. Все прошло гладко, и утром следующего дня на машине Мадлен невыспавшиеся, но возбужденные дамы выехали в сторону прокуратуры, чтобы поведать следствию свою версию убийства мужа. Идти всем было нельзя, наличие трех жен могло насторожить сотрудников правопорядка, поэтому на эту роль общим голосованием единогласно выдвинули кандидатуру Нины Прокопьевны, как внушающую наибольшее доверие. Вишняковская перекрестилась и скрылась в двери невзрачного здания из серого кирпича.

Старший следователь прокуратуры Потемкин рассеянно смотрел на даму в шляпке и, зевая, слушал историю о несчастье, которое приключилось с ее мужем. Дама его раздражала. Несла какой-то бред. И вообще, не до дамочек в шляпках ему сейчас было. Последнее громкое дело об убийстве главы управы никак не сдвигалось с места, и вчера следователь получил строгое внушение от прокурора. Потемкин с горя надрался и, пребывая в тяжелом алкогольном опьянении, разбил витрину продуктового магазина – случайно, головой. Поэтому в данный момент следователь пребывал в унынии, ожидая, что с минуты на минуту вести об этом нехорошем поступке дойдут до ушей начальства и его уволят с работы. Дама, однако, оказалась очень навязчивой – талдычила и талдычила нудно про какой-то кирпич.

– Не понял я ничего! – разозлился Потемкин. – Какой еще киллер? Какой кирпич? Какой Шалинский?

– Какой же вы непонятливый! – нахмурилась старая перечница. – Говорю же, я провела свое независимое детективное расследование и выяснила, что моего мужа Эдуарда Шалинского убили. У меня и фото убийцы есть. – Вишняковская извлекла из лаковой сумочки лист бумаги и сунула его под нос следователю. – Свидетель видел, как этот человек 22 апреля проник на крышу дома, расположенного по адресу… – Нина Прокопьевна назвала адрес и промокнула сухие глаза платочком. – Так вот, у меня есть все основания подозревать, что именно он сбросил кирпич на голову моего мужа Эдуарда Шалинского, в результате чего он впоследствии скончался.

– Погодите! Какой адрес, вы говорите? Какого числа это было? – подался вперед Потемкин и вытаращился на фотографию.

Нина Прокопьевна терпеливо повторила информацию и ошеломленно уставилась на следователя, который вдруг вскочил на ноги и, как полоумный, роняя стулья, забегал по кабинету. Периодически сотрудник правопорядка совершал неадекватные движения: пританцовывал, виляя бедрами, как кокотка, и боксировал воздух. Наконец «психический» угомонился, уселся за стол и нежно посмотрел на Нину Прокопьевну.

– Спасибо за службу, гражданка Вишняковская. Вы даже не представляете, какую важную информацию нам предоставили.

Нина Прокопьевна вышла из прокуратуры слегка озадаченная и расстроенная. Дело об убийстве Шалинского следователь возбуждать не стал, лишь клятвенно заверил, что обязательно во всем разберется, записал ее координаты и, рявкнув в трубку: «Группа на выезд!», выпроводил Вишняковскую за дверь.

Звонка ждали несколько дней, но так и не дождались. Решено было вновь собраться на квартире Заречной и обсудить сложившуюся ситуацию. Нина Прокопьевна приехала позже всех. Ангелина встретила ее растрепанной и взволнованной. Мадлен тоже выглядела не лучшим образом, выражение ее лица походило на посмертную маску.

– Что случилось? – испугалась Вишняковская, рухнув на софу.

Заречная молча протянула ей газету.

– «Заказное убийство главы управы раскрыто». «Найдены неопровержимые улики». «Киллер, за которым прокуратура охотилась несколько лет, схвачен». «Одним из свидетелей по делу выступает господин Шалинский, который пострадал в результате проникновения преступника на крышу и находится в настоящий момент в больнице с серьезной травмой головы», – прочитала она и растерянно уставилась на писательницу.

В этот момент зазвонил телефон, Ангелина взяла трубку.

– Дмитрий Евгеньевич просит нас приехать в контору, – мило улыбнулась Заречная, блеснув глазами.

Мадлен и Нина Прокопьевна тоже улыбнулись и поднялись.

Туманова били долго, с азартом и наслаждением: никого не интересовало оправдание адвоката, что он человек подневольный и лишь выполнял поручение Шалинского, который, подозревая своих жен в покушении на его жизнь, решил их проверить на причастность к преступлению и разработал коварный план. Гнев разъяренных бывших вдов стих лишь после того, как адвокат признался, что Шалинский, убедившись в их непорочности, составил и заверил у нотариуса другое завещание, в котором отписал женам все свое имущество, поделив деньги на троих в равных долях. Дамы притихли, переглянулись и вышли за дверь, оставив избитое тело адвоката Туманова на полу в кабинете.

Горячее солнце Атлантики, застыв в небе, плавило океан и белоснежный песок. Но здесь, под пальмами, было прохладно. Ангелина сделала несколько глотков ледяного коктейля, украшенного взбитыми сливками и фруктами, отставила стаканчик на столик рядом с шезлонгом и повернулась к Мадлен.

– Ну, что интересного в русских газетах пишут? – спросила она.

– Суд закончился. Убийцу Шалинского осудили, – лениво ответила девушка. – Правда, бедняжка так и не признал свою вину. Но зато сознался в других преступлениях, удушении трех своих жен. Нет, он определенно мне нравится! Такой красавчик – блондин с голубыми глазами.