Завтра убийство! - Браун Картер - Страница 6

– А вот это неверно, Сэм. Никто не может избежать предначертанной судьбой…

– Вы хотите улизнуть! – прогудела Эбигейл. – Немедленно сообщите детали, чтобы в другой раз вам неповадно было…

– Хорошо, – перебила ее девица и пожала плечами. – Если вы так настаиваете, то слушайте: убийство произойдет ровно в четыре часа утра, в доме жертвы на Биверли-Хиллз.

– Как-то слишком туманно, – старуха хмыкнула. – Я бы не сказала, что это очень точное предсказание. Ловко вы придумали! Биверли-Хиллз – огромный район, а более точных сведений, ручаюсь, вы и дать не можете, потому что все лжете!

– Боже, какие сведения еще нужны вам? – удивилась Долорес.

– Например, имя жертвы! – выпалила старая грымза.

– Эй! – Сэм побледнел. – Послушайте, вы не должны… вы не можете…

– Я? Я могу, – мило улыбнулась ему латиноамериканка. – И поверьте, мне это совсем не трудно.

– Я верю, верю, – торопливо забормотал ведущий, – но мне хотелось бы… Я хочу сказать, что…

– Человек, который умрет завтра, – спокойно начала Долорес, – торговец антиквариатом. Ему сорок два года, он женат…

– Прекратите! – заорал Сэм. – Сделайте же что-нибудь! – обратился он неизвестно к кому.

– Его имя, – невозмутимо продолжала предсказательница, – Раймонд Ромейн.

– Так и знал! – Сэм махнул рукой и обмяк в кресле, словно тряпичный. – Я так и думал, что в один прекрасный день кто-нибудь из психов испортит мне все! Но почему именно сегодня? Почему сегодня, когда подошел срок продления моего контракта на следующий год! – ведущий закрыл лицо руками и застонал так, будто у него открылась язва желудка. А может быть, так оно и было.

Поняв, что Сэм окончательно вышел из строя, я решила вести программу, поскольку никто вокруг нисколько не беспокоился об этом.

– Мило улыбнувшись в ближайшую камеру, я наклонилась сколько можно вперед и заговорила:

– Леди и джентльмены! Не забудьте! Если у вас возникнут какие-то неприятности конфиденциального характера, обращайтесь к лучшему в Лос-Анджелесе консультанту по этим вопросам, обращайтесь ко мне, к Мэйвис Зейдлитц! Моя контора расположена на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати… – Я еще сильнее подалась вперед, от всего сердца надеясь, что лифчик не подведет меня. – Навестите же мое бюро, друзья!

Из-за камеры высунулась физиономия, одарившая меня кислой улыбочкой.

– Зря стараетесь, мисс. Мы сразу отключились, как только эта идиотка назвала имя…

– Ну, знаете! – воскликнула я. – Могли бы сразу сказать! Почему вы молчали?!

– Мисс, – сказал оператор, мечтательно глядя на мою грудь. – Я восемь лет стою у камеры, но ни разу не видел ничего подобного! И разве мог упустить такую возможность, к тому же вы так старательно наклонялись…

Я уже собралась сказать ему все, что о нем думаю, но тут кто-то так завопил на всю студию, что моего голоса все равно не было бы слышно. Я махнула рукой и оглянулась.

Маленький плюгавый человечек во всю глотку орал на Сэма Барни, наверное, это был продюсер или еще кто-то в этом роде.

– Этот Ромейн подаст на нас в суд! – кричал он. – Разорит нас, вы понимаете?! И знаете почему, кретин вы эдакий?

– Нет, – буркнул Сэм.

– Да потому что мы будем чертовски заняты, пытаясь объяснить всю эту дьявольщину полиции! А может быть и ФБР, и Сенатской комиссии! Объясните мне, как эта психопатка попала на студию!

– Она же красотка. – Сэм беспомощно развел руками. – К тому же заявила мне, будто интересуется проблемами свободной любви. Да и согласитесь, не часто выпадает счастье усадить перед камерой действительно сногсшибательную девчонку, мистер Джонсон.

– Вы уволены! – взвизгнул тот. – Слышите? Уволены! И убирайтесь с моих глаз, да постарайтесь, чтобы я больше вас не видел!

– Вы не имеете права разговаривать подобным образом с мистером Барни, – вступилась я. – Он нисколько не виноват в том, что случилось.

Продюсер обернулся, яростно сверкнул глазами и прорычал:

– Проваливай-ка отсюда, сестричка, я сейчас слишком занят!

Я не успела ему ответить так, как он того заслуживал, потому что меня кто-то дернул за руку, круто развернув. В следующее мгновение я встретилась глазами с Эдвардом Говардом, и он смотрел на меня не менее свирепо, чем телевизионщик.

– Где она? – придушенно выдавил Эдди.

– Кто?

– Долорес, черт возьми! Пока я пробивался сюда, она словно испарилась! А вы ведь должны были проследить за ней, не так ли?

– Я… я не знаю, куда она делась, – растерянно забормотала я. – И отпустите руку, больно же, Вообще-то, чего ради мне за ней следить?

– Вы что – дура? – он посмотрел на меня с любопытством. – Или вы не слышали, что сказала брюнетка? Для чего вас Ромейн нанимал, а?

Говард был, разумеется, прав, и я начала краснеть даже в тех местах, которые никому не видны.

– Боюсь, я прохлопала ушами…

– Скорей уж, это сделал Ромейн, наняв вас, – проворчал джентльмен. – Да что теперь говорить, поздно. Она уж наверное кварталах в шести отсюда, пойди догони! Впрочем, нам все-таки надо поторапливаться. Ромейн, вероятно, прыгает сейчас не хуже, чем курс акций. Идите к машине, я соберу остальных и поедем.

– Остальных? – удивилась я.

– Дело обернулось так, что это необходимо, – ответил Эдди, и я опять ничего не поняла, но не подала виду.

– Ладно, только не очень-то суетитесь. Не забывайте что я – мозг операции, а вы – только мой телохранитель!

– Хм, ФБР, наверно, знать не знает, как много потеряло, не пригласив вас штатным сотрудником. – Говард фыркнул. – Поторопитесь к машине, и там можете сколько угодно предаваться размышлениям, мозг операции! – он откровенно рассмеялся.

– Хорошо, – проворчала я. – Надеюсь, что в доме Ромейнов достаточно спален?

4

В машине нас оказалось четверо. Всю дорогу Эбигейл Пинчет, Сэм и я переругивались, вероятно, наша нервозность была вызвана тем, что мы сомневались в том, будем ли желанными гостями в доме Ромейна. Только Говард оставался невозмутимым, но когда ругань становилась уж слишком назойливой, он спокойно наводил на кого-нибудь пистолет и приказывал заткнуться. Вообще я поняла, что оружие – весьма убедительный аргумент: я, например, совсем не собиралась садиться за руль, но когда на меня уставилось дуло этой смертельной игрушки, сразу же изменила свои намерения.

Меня сильно беспокоило еще и то, что, судя по всему, Эдди просто похитил эту парочку с телестудии, а Джонни часто говаривал мне: «Похищение – это государственное преступление».

– Эдди, – спросила я в минуту затишья. – Зачем мы везем их туда? Неужели так необходимо становиться похитителями и все прочее?

– Я обещал Ромейну, что если во время передачи что-нибудь произойдет, я захвачу всех, кто будет тем или иным образом причастен к событиям, и приволоку к нему в дом. Туда же должен прибыть, насколько мне известно, Майк Инглиш, так что, готовьтесь к бою.

– Вы уже говорили о нем. Кто это?

– А вы в самом деле ничего не слышали о Майке? – Эдвард недоверчиво покосился в мою сторону. – Мэйвис, откуда вы свалились?

– Мало ли, – ехидно ответила я. – Вам-то какое дело?

– Извините, – бросил он. – Ну, попадись только в мои руки эта Долорес! – перекинулся Эдди на брюнетку.

– Окажите любезность, оставьте при себе ваши грязные мысли, – попросила я. – На сто процентов уверена, что у нее в платье вшит лифчик!

– Я ничего такого и не имел в виду! – заметил Эдди раздраженно. – Просто эта девица – ключ ко всей истории. Или вы уже забыли ее предсказание? – со злостью спросил он.

– Хм, я прекрасно поняла, о чем вы говорили… Но думали-то наверняка совсем о другом…

– Лучше последите за дорогой, – перебил он. – Я свихнусь как-нибудь и без вашей помощи.

Минут через десять мы подъехали к дому Ромейнов, который выглядел весьма недурно даже в этом роскошном районе. Огромное здание было окружено двумя акрами земли с аккуратно подстриженной живой изгородью. За домом располагался бассейн, а к центральному входу вела широкая аллея, чему я очень обрадовалась, получив возможность подъехать к крыльцу, ничего не повредив.