Рыцарь понарошку - Бондарев Олег Игоревич - Страница 22

– Слушай, ты, кто ты вообще такой? – не выдержал Пижон. – И откуда ты все обо мне знаешь, а? Уж не из старых ли моих кредиторов?

– Кредиторов? – усмехнулся Валентин. – Их всего двое в живых осталось – Ларри Скользкий да Хью Крюк, но первый год как сошел с ума и лежит в Желтом доме, а второго с минуты на минуту вздернут на рее собственные матросы… Так что не беспокойся – денег с тебя требовать не буду!

– Ладно, – немного успокоился вампир: новость о близкой кончине сквалыги Хью его нисколько не расстроила – напротив, он был очень рад. – Но все равно – кто ты такой, как обо мне узнал… Если тебе чего-то так сильно от меня надо, что ты, как есть, грязный и небритый, летишь ко мне черт знает откуда, я думаю, ты не откажешься рассказать немного о себе?

– Что ж… – задумчиво почесав подбородок, согласился Валентин. – Пожалуй, ты прав. Знание – свет, а незнание – тьма. Вот только, боюсь, ты вряд ли поверишь в эту историю… Я ангел, работаю старшим купидоном Небесной Канцелярии, то есть соединяю сердца предназначенных друг другу людей. Можешь удивляться, но любовь на самом деле – не «ох» и «ах», а заранее продуманная система. Система, за которую в ответе я.

Мой блокнот, выданный еще в первый день службы, пополняется новой записью от Небесной Канцелярии, стоит мне выполнить очередное задание. Таким же образом я узнал и о тебе – канцелярские крысы прислали очередное поручение, в котором фигурировал ты и некая Элви…

– Элви!..

– Да… позволь мне договорить, ладно?., так вот… А так как я работаю по определенному плану, в этот раз мне работать с тобой (с ним), а не с Элви (с ней). Я чередую, понял?

– Понял, понял, – проворчал Пижон. – Только вот как нам отсюда выбраться, для начала? Кругом только стены!

– Да уж, – закусил губу Валентин, задумчиво оглядывая «темницу». – Хотя можно перенестись попробовать… Вот только это ведь Астрат!.. Тут магия Переноса может сработать не так, как нам надо…

Оба, вампир и ангел, несколько минут просто пялились в одну точку, обдумывая план побега. Наконец Валентин не выдержал и с размаху приложил кулаком по каменной плите в полу:

– Все, надоело! Зови своего голема, сейчас мы с ним поговорим, по-мужски… по-големски!..

– Да можно… Вот только б знать, на какое имя он откликается! – хмыкнул вампир, сплюнув в угол.

– Ага… Случай клинический… – задумчиво почесав небритую щеку, констатировал Валентин. – Попробуем тогда так…

Выйдя на середину комнаты, ангел сложил ладони рупором и громко воскликнул:

– Голем, выходи!

Только эхо от гладких стен – «оди, оди, оди»…

– Железка!

«Езка, езка, езка»…

– Ах так? – разозлился Валентин и, набрав в грудь побольше воздуха, пошел на последний штурм…

«Юдок, юдок…» – и эхо неожиданно оборвалось.

Одна из стен со скрежетом отъехала в сторону, и в зал вошел, чуть шатаясь, тот самый голем, который и «оди», и «езка», и даже, ко всему прочему, непонятный «юдок».

– Чего, совсем страх потерял, паря?! – прикрикнул он на вампира.

– Да это не я! – замахал головой Пижон.

– А кто же? – усмехнулся железный человек. – Я, может, сам на себя ору?

– Да я это! – подал голос Валентин. – Здесь, в центре зала стою!

Голем обернулся. Удивление на его лице сменилось довольной улыбкой.

– Гляди-ка, – сказал он, – мало им, что одного шулера прищучил, так они еще психа какого-то прислали!

– Психа? – фыркнул Валентин. – Я, если хочешь знать, старший купидон Небесной Канцелярии! Сердца соединяю!

– Да хоть почки, – отмахнулся гол ем. – Раз залез – сиди теперь здесь, пока не сдохнешь.

– Я-то вряд ли сдохну, друг-машина… А вот он – запросто. Мне его вытащить надо на свежий воздух, а то – гляди, какой он бледный, еще подохнет!

– Они все, кровососы, бледные, – переубедить искусственного человека было непросто. – Так что не сдохнет, и не отдам.

– Да не за так же, железный! – хмыкнул Валентин.

– А чего, взамен чего дашь? – заинтересовался голем.

– Ну, что ж, предвкушение штука хорошая, дождемся, пока у тебя по подбородку слюна побежит… Ты вот когда-нибудь любил?

– Что?

– Л-Ю-Б-И-Л?

– Нет. А что это такое?

– Ну… это не опишешь… Лучше скажи, ты бы хотел полюбить кого-нибудь?

– Наверное, – засомневался голем. Вид у него был как у ребенка, который никогда раньше не шалил, а теперь вдруг собрался устроить родителям пару вечеров головной боли и уже чувствовал, как это будет приятно; с другой же стороны, расплатой за сиюминутное веселье может оказаться отцовский ремень, иметь дело с которым совсем не хотелось…

– Так «наверное» или «точно»?

– Да точно, точно!

– Тогда… – Вал поднял руку, а потом медленно повел ладонь вниз, словно запуская длань в несуществующий ящик или мешок.

Пижон аж рот раскрыл от изумления: рука действительно исчезла. По самый локоть. Словно, и вправду, Вал засунул ее в невидимый, прозрачный мешок.

А через мгновение рука вылезла обратно, сжимая в ладони маленькую коробочку с горящими кнопками и еще ярче горящей картинкой посередине черной оболочки.

– На вот, разбирайся! – Валентин швырнул прибор голему.

Тот поймал его и с любопытством уставился на горящую желтым картинку. Под ней непонятными – а значит наверняка старинными – символами значилось название странного артефакта.

– Нажимай кнопки, дружок, и разговаривай с ним, – посоветовал Валентин. – А нас давай выпускай!

Голем как раз дослушал речь странного прибора и поднял глаза на старшего купидона. Рот его растянулся в широченной улыбке, которую мог бы увидеть только человек, разом смазавший все големские шестеренки.

– Спасибо тебе, старший… – начал железный человек.

– Купидон! – тут же напомнил ангел.

– Да, точно! Штука действительно полезная, да и голос такой приятный, добрый… Только вот говорит про какой-то баланс…

– Ну, это же очень просто! – фыркнул Валентин. – Это она про баланс в ваших отношениях!

– А… – задумчиво протянул голем. – Ясно… Ну, так чего тебе за него надо?

– Чтобы ты выпустил нас отсюда! – в который раз повторил Валентин.

– Ага, – сказал голем и повторил снова: – Ага…

– Чего «ага», железяка? – разозлился Валентин. – Давай показывай, где выход!

Голем нехотя щелкнул пальцами, и одна из стен отъехала в сторону, открывая широкую лестницу, круто уходящую вверх.

– Идите, вот… – Он махнул рукой в неопределенном направлении и снова принялся изучать новенькую игрушку.

Ангел и вампир переглянулись, Валентин пожал плечами, Пижон усмехнулся, и новые знакомцы – шулер и его небесный покровитель – пошли к выходу.

Поднимаясь, старший купидон бросил на увлеченно щелкающего кнопочками голема жалостливый взгляд и тоже, словно нехотя, хлопнул в ладоши. После чего еще быстрее засеменил по лестнице вверх.

А железный чурбан так увлекся изучением светящегося экрана и блестящих кнопочек, что не заметил, как прямо из воздуха появилась массивная волосатая рука. Не долго думая она сжала пальцы на шее голема, и голос, видимо принадлежавший хозяину длани, многообещающе заявил:

– Мобилу у брата моего забирать? Ну я тебя…

– Да я чего? – заикаясь, попытался возразить железный человек, но чей-то там брат только цокнул языком.

А потом рука втянула визжащего голема в… черт его знает куда, в общем!

И големское логово опустело. Навсегда.

– Фэт! Что с ней такое?!

– Да я откуда знаю?! У меня перед глазами как вспыхнет!.. Открываю – все плывет!.. Присмотрелся, а она на земле лежит! Тут Шаман мне орет…

– Ну, это уже и я слышал! – пробормотал Кушегар и снова приложил к ушибленному затылку мокрую тряпку. Охнул:

– Во гады! А еще маги! «Элита»!

– Знаем мы эту «элиту», – проворчал Шаман, суетясь вокруг лежащей на подстилке волшебницы. – По весне, как на практику отправят в леса, только успевай от этих ежиков убегать! А двое, помню, придумали магию свою объединить… Одного еж сожрал, не жуя даже, а второй только чудом успел мастера вызвать – тот на великана муравьев натравил, а те уж вмиг обожрали!