Ледяной бастион - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 78

Глаза Роберта застыли на левой секции экрана, где неподвижным равнодушными глазом висел туманный серо-коричневый серп второй планеты, частично закрытый для них массивным красноватым спутником. Ответственность, взятая им на себя, превратилась за последние дни в сверкающую гильотину, повисшую в подсознании. Тогда, на Бифорте, ни один из членов экипажа не вышел из строя, отказываясь от полета в никуда. Роббо выкликал лишь добровольцев, не суля им ни славы ни бессмертия – и добровольцами оказались все триста сорок человек, затянутые в старинные синие мундиры имперского флота. Он дал команду на старт. Сомнениям не было места в его душе: молчаливая горечь, наполнявшая его, прорвалась наружу безжалостной яростью, и он превратился в сгусток неукротимого холодного пламени.

Часы, проведенные в беззвучной роскоши командирских апартаментов, погасили этот огонь. Роберт знал, что мощь, столетия назад втиснутая в титанически громадное тело «Валькирии», кажется несокрушимой, но он понимал, что неведомый враг, с которым ей придется схватиться, может оказаться куда страшнее того, для борьбы с которым этот корабль создавался. Рывок в неизвестность стал казаться ему безумием, но обратной дороги не было, они должны были или умереть, или выполнить свой долг. Многочасовые беседы с Баркхорном, Мэрдоком и главным инженером линкора полковником Доу помогли вывести гипотетический облик истребителя горган. Все они единодушно пришли к выводу, что загадочные пришельцы далеко продвинулись в понимании природы сил тяготения – гораздо дальше, чем человечество и его былые друзья и противники. Простейшая логика подсказывала, что достаточно большой корабль, неделенный способностью к невероятным субсветовым маневрам, должен обладать совершенными агрегатами, компенсирующими неизбежные при развороте перегрузки. Двигатели «Валькирии» теоретически могли развить большую мощность в предельно сжатых временных отрезках; выдержал бы, по словам Доу, и корабль – но гравикомпенсаторам не под силу было справиться с чудовищными величинами внутренних вихревых перегрузок, и от экипажа не осталось бы и мокрого места. В моторах Доу был уверен. Опираясь на утверждение Роберта о довольно низкой энерговооруженности кораблей противника, он твердо заявил, что в критической ситуации «Валькирия» сможет прорваться через их строй и уйти, используя свое решающее преимущество и динамике сверхсветового разгона. Скорее всего, предполагал он, в районе, позволяющем вести бой на скоростях, превосходящих световую, линкор был бы непобедим – скорость сводила преимущества противника на нет, а огромная дальность нелинейного поражения давала «Валькирии» возможность разнести целую эскадру на безопасных для нее дистанциях.

Здесь, в этой вечной и мешающей навигаторам пыли, среди множества взамно пересекающихся гравитационных полей, сверхсветовой поединок был абсолютно невозможен – могучий разбег корабля привел бы его к неминуемой гибели. Оставалось ждать, надеясь на то, что судьба окажется милостива и враг допустит какие-либо ошибки.

– Отстрелите зонд, – негромко приказал Роберт, повернув голову к пилотам.

Нина Новак, еще не совсем освоившаяся в рубке «Валькирии», на секунду замерла, вспоминая, где находится нужный ей щиток. Сидевший вторым Мэрдок уверенно качнулся в сторону, его рука метнулась по клавиатуре и нашла требуемую панель. На пульте коротко мигнул сенсор запуска.

Роберт щелкнул пальцами. Нина, занявшая место третьего пилота, давно уже показала себя опытными асом, и он счел, что в опасной ситуации она поведет себя более уверенно, чем молодые и необстрелянные вахтенные пилоты штатного экипажа. Сейчас перед пультом сидели три человека: Баркхорн, которому приходилось когда-то командовать «Валькирией», опытный Мэрдок и она.

Скорость зонда не уступала скорости противокорабельной ракеты – он достиг темной планеты менее чем за минуту. Чуть правее зловещего красно-коричневого диска ее спутника коротко мигнула пронзительно яркая зведочка мгновенно выгоревших тормозных моторов, и зонд, круто изменив траекторию, понесся в облет своего объекта.

Напряжение, властно заполнившее рубку, стало почти осязаемым. Баркхорн пошевелился и оправил рукой ворот своего комбинезона.

– Сейчас пойдет информация, – сказал он.

Клыки Роберта прокусили тлевшую во рту сигару. Он почувствовал, что его начинает трясти, и чуть съехал вниз по подушке своего кресла, принимая более удобную позу.

– Есть! – выкрикнул Мэрдок. – Вот они!

Мудрый «мозг» зонда нашел то, что искал: на темном доселе экране вспыхнуло изображение. Мрачная, казавшаяся бескрайней холмистая равнина тонула в кружашемся хороводе низких темных облаков. Что-то черное, скользко лоснящееся, гигантским воздетым в небо пальцем тонуло в этой пляшущей мути… сканер, чуть запоздавший с обработкой, модифицировал картинку, сделав ее более приемлемой для человеческих глаз, краски обрели неестественную яркость и насыщенность, и теперь все увидели, что громадных черных цилиндров было три – они стояли на равнине чужеродным равносторонним треугольником, уходя в небо на огромную высоту; рядом, по-видимому, в радиусе пары километров, виднелись темные купола каких-то построек.

Взвизгнув сигналом оповещения, включился еще один экран – он показывал спутник планеты. Там, посреди, неровных теней клыкастых красных скал, рвалась вверх еще одна черная башня.

– Похоже, отражатель, – заметил Баркхорн. – Спутник сдох, господа. Что будем делать? В системе или действительно никого нет, или же мобильные силы противника упрятаны так хорошо, что мы не можем их обнаружить.

– Мы можем поразить объект с орбиты, – добавил Мэрдок. – Если врезать как следует, мы враз свалим эти столбы и успеем удрать, даже если они прыгнут нам навстречу.

– Атака с орбиты – это безумие! – Возразил ему Баркхорн. – Кто знает, какие зенитные средства окружают этот комплекс? На орбите они расстрелят нас, как младенцев.

– Согласен, – подал голос Роберт. – Будем заходить с низкой горизонтали. Передайте по экипажу: удвоить внимание. Идем на поражение. Поехали!

«Валькирия» ощутимо вздрогнула: заработавшие двигатели прокатили по кораблю мягкую волну вибрации. Баркхорн, хорошо представлявший себе уровень опасности, которой они подвергались после пролета зонда, положил корабль в рискованный боевой разгон. Медлительное продвижение к цели могло стать смертельным – риск сверхсветового броска в условиях неведомых гравитационных полей представлялся ему более предпочтительным.

Маршевые двигатели отключились через две минуты. Линкор, разогнавшись до скорости, в несколько раз превышавшей световую, мчался к быстро растущей на эранах бурой планете, в атмосфере которой уже погиб выполнивший свой долг зонд-разведчик. По мере приближения к ней возрастало влияние местных полей тяготения, и корма корабля зафыркала недовольными ударами эволюционных двигателей, не позволявших линкору отклоняться от курса.

Тормозные моторы взревели раньше, чем серо-коричневый диск успел заполнить собой экраны передней полусферы. Баркхорн, приняв управление на себя, решительно вывернул штурвал, заставляя вставшую на дыбы «Валькирию» обойти стремительно растущую перед глазами планету и углубиться в ее атмосферу под довольно острым углом. Мэрдок и Нина поняли его без слов: полковник быстро пришпорил штурманов, потребовав от них взять на себя привычную работу по навигационному обеспечению маневра и выходу на цель, а Нина занялась подготовкой оружейных систем. Много времени им не понадобилось – экипаж, давно уже поднятый по боевой тревоге, был готов к открытию огня в любую секунду и по любым целям.

– Я побаивался, что мы развалимся, – прошептал Баркхорн, глядя на светившийся сбоку от него дисплей компенсаторных систем. – Величины были те еще…

Роберт затянулся настолько глубоко, насколько смог – так, чтобы сладковатый дым продрал легкие насквозь. Им овладело какое-то странное оцепенение: где-то внизу, под спудом летящих по экранам облаков, находилась база тех, за кем он охотился в течение последних недель – иногда ему казалось, что эти недели перевернули всю его жизнь, и он понимал, что в чем-то так оно и есть – но сейчас, сидя в высоком кресле за спинами своих пилотов, он словно спал, ужасающая реальность происходящего никак не желала занять свое место в сознании. Он жадно курил, и его глаза, остановившиеся на центральной секции экранов, не выражали абсолютно ничего. Если бы кто-нибудь из пилотов обернулся в его сторону, то поразился бы той отрешенности, с какой лорд-наследник следил за происходящим.