Концепция лжи - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 20

Ото й гарно, решил он, надевая пиджак.

Небольшой ресторанчик на первом этаже отеля был практически пуст, лишь какая-то юная пара откровенно скандинавского вида неторопливо вкушала «пасту», зверски политую томатной смесью. Леон с уважением поглядел на рослую блондинку, далеко вытянувшую свои крепкие ноги в золотистых чулках, потом перевел взгляд на ее спутника, рыжеволосого парня с металлическим обручем, венчавшим его роскошные, до плеч, викингские кудри. На Северах в последние годы стало супермодным подражать свирепым предкам – местами доходило до того, что вполне приличные люди начинали вдруг одеваться в грубые меховые куртки, сапоги с отворотами и отращивать волосы. Этим, подумал Леон, на Кодекс плевать – они в себя погружены, вовнутрь: что там снаружи, их не волнует. Хоть потоп… правда, случись с «зелеными и склизкими» война, эти себя покажут. Одна эта валькирия чего стоит – метр девяносто, не меньше!

– Кофе, большущий такой кофе, с сахаром, – сказал он официанту. – У вас есть приличный коньяк?

– Хеннеси? Или?..

– Если у вас есть что-нибудь из крымской коллекции, я был бы очень рад…

– Непременно. Кара-Даг, Борисфен? Генуэзский Пират?

Потомок Эрика Рыжего оторвался от макарон и бросил на Леона короткий испытующий взгляд. По-видимому, где-то в глубине Макрицкого жил викинг: северный собрат что-то сказал своей невозмутимой подруге и улыбнулся Леону так, словно признал в нем давно утерянного родича.

«Только компании мне не хватало, – устало подумал тот. – Напиваться с норвежцами… или они шведы? Веселое дело! Потом придется тащить их обоих наверх…»

Его опасения не оправдались. Официант принес пухлую глиняную чашку кофе и крохотный графинчик с коньяком. Туристы продолжали неторопливо перерабатывать дары итальянской макаронной промышленности; Леон пропустил рюмку и неожиданно вспомнил: Big Aррlе, ресторан где-то вокруг Бродвея, коньяк и странная девушка, которая его в этот ресторан притащила.

– Н-да, – сказал Леон, доставая из кармана пиджака свой телефон.

В далеком Киеве взяла трубку одна из младших сестер.

– Ку-ку, Лялька. Как у нас там?

– Ой, – обрадовалась она, – Ле! Ты откуда?

– Я сейчас в Риме. Тут тепло так… слушай, Ля, сделай доброе дело: поднимись ко мне, нарой в шкафу мою парадную шинель и пошарь хорошенько по карманам. Там должна быть карточка, что-то вроде визитки, поняла?

Сестрица припустила вверх по лестнице. Леон услышал, как открылась дверь его спальни, потом – как скрипит старый стенной шкаф.

– Да… вот… тут что-то вроде «Ясмин» какой-то, а фамилия… сейчас…

– Не надо фамилии, там должен быть код, да?

Несколько минут Леон задумчиво рассматривал номер, светящийся на табло телефона – он ввел его в память, а потом снова вернулся к кофе.

«Будет, наверное, здорово, – размышлял Макрицкий, – повстречаться и с представительницей противоположной стороны… ха. Интересно, она знает, кем и для чего все это придумано? А может, она даже в курсе, кто эту акцию финансирует?»

Последняя мысль заставила Леона рассмеяться. Викингесса у окна медленно подняла голову, безо всякого выражения оглядела его и что-то сказала своему спутнику. Тот лениво дернул плечом. Леон отвел взгляд, налил себе коньяку и неожиданно принял решение.

– Да?.. – ответил ему спокойный, как всегда уверенный голос Жасмин.

– Привет… – на несколько секунд Леон растерялся; ему не сразу удалось подобрать слова. – Это Леон, астронавт… помнишь, мы недавно познакомились в Нью-Йорке? Ты где сейчас?

– Я? – она, казалось, совершенно не удивилась неожиданному звонку. – Я сейчас в Риме. А ты?

– Вот удивительно… я хочу сказать, удивительное совпадение! Я тоже здесь… у меня, в общем, отпуск. Послушай, может быть, мы могли бы как-нибудь встретиться?

– Конечно, я буду очень рада. Ты сегодня свободен?

– Как ветер. А ты?..

– Вот и хорошо.

Она назвала адрес, где-то недалеко от его отеля, в путанице Старого Рима. Леон поглядел на часы и подозвал официанта.

– Вызовите мне, пожалуйста, такси.

Поднявшись в номер, Макрицкий нервно распахнул кофр и пожалел, что не взял с собой ни одного по-настоящему респектабельного костюма. Разумеется, весь его штатский гардероб значительно выбивался из ресурсов обычного украинского капитана, но сейчас ему этого было мало, а искать здесь, в вечернем Риме, роскошные салоны готового платья, он не успевал никак.

– Пацан, – сказал он сам себе, завязывая перед зеркалом свой самый дорогой галстук.

Еще раз глянув на часы, Леон бегом спустился вниз. Такси уже ждало его перед отелем.

– Отвезите меня в такое место, где я мог бы купить цветы для молодой синьорины… – попросил он водителя. – Ну, и еще что-нибудь – вы понимаете?

Таксист окинул его коротким, очень профессиональным взглядом, прикидывая финансовый уровень заезжего клиента, и уверенно кивнул головой.

– Синьор останется доволен. Сколько у нас времени?

– Не очень много…

Приземистый желтый «Фиат» резво сорвался с места, чтобы через минуту влиться в никогда не стихающий поток автомобилей, движущихся по виа Фори Империале. Вокруг Леона бурлил, переливаясь, забытый им сказочный хаос вечерних огней огромного мегаполиса, и у астронавта вдруг перехватило дух. Он сидел на заднем диване, нервно теребя жемчужную запонку, а там, за тонированными окнами кара, сверкала беспечная суета миллионов людей. Мало кто из них мог представить себе, что такое год, проведенный внутри железной коробки, за ничтожно тонкими стенками которой таится страшная в своей неизбежности смерть. Слегка подавленный увиденным, Леон не сразу заметил, как шофер нырнул в правый ряд и сбросил скорость, выискивая место для парковки.

– Вас подождать? – спросил он.

– А? – Не понял Леон. – Подождать? Ах, ну да, я был бы вам очень обязан…

В машину он вернулся буквально через три минуты – молоденькие девушки, заслышав магическую фразу «мне безразлично, сколько это будет стоить», порхали вокруг спешащего клиента, как мотыльки. Леон не без труда впихнул на переднее сиденье высокую корзину с орхидеей, бросил рядом с собой коробку, скрывавшую под розовым шелком изящный вечерний набор: духи, шампанское, сладости и что-то там еще («мода ж у них тут, прости Господи!»), и скомандовал водителю, куда ехать.

Насчет расстояния Макрицкий ошибся: таксист довольно долго петлял по ярко освещенным рекламой улицам. По названному Жасмин адресу оказался сорокалетней давности отель, упиравшийся стале-стеклянным шпилем в желтое от городского света небо. Девушка ждала его в холле.

– Я только что спустилась, – сказала она вместо приветствия. – Не думала, что ты так быстро… о Боже, а это еще что?

– Это тебе, – сообщил Леон, ощущая, как его щеки заливает краска.

Жасмин округлила глаза.

– Ты миллиардер?

– Да… а что? У нас так принято… не могу же я приходить к молодой женщине с пустыми руками.

– Давай это все мне. Черт, мои друзья будут удивлены… ничего себе!..

– У тебя там друзья? – растерялся Леон. – Так я, наверное, не вовремя?

– Вовремя, вовремя. Пойдем, тебе будет интересно.

Все еще теряясь, Леон прошел за девушкой к лифту. Номер Жасмин располагался на одном из последних этажей. Подходя к двери, Макрицкий расслышал слабый гул нескольких голосов, и уверился в том, что визит не совсем уместен.

«Могла бы, черт, и отказать!» – недовольно подумал он.

– Заходи, – Жасмин распахнула перед ним дверь, и Леон нерешительно просунулся в холл.

Голоса доносились из гостиной, причем несколько человек, перебивая друг друга, яростно тараторили на нескольких языках сразу.

– Давай-давай, – подтолкнула его Жасмин. – Знакомьтесь, ребята, это капитан Макрицки из Украины. Тот самый, единственный спасшийся с «Галилео» в Поясе.

Гостиная здесь была просторная, намного больше, чем у него самого, и, конечно, обустроенная в аскетическом стиле последних лет. Кроме мощной информационной техники, в полукруглом помещении присутствовала лишь стойка, за которой поблескивал бутылками нехилый бар, и несколько кресел-трансформеров. Нас стенах слабо светились малозаметные бра. Удивленно улыбаясь, в полумраке Леон разглядел семерых молодых парней и пару девушек, причем на одной из них была синяя форма кадета французской Академии Космоса.