Господин Посредник - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 52

– Пожалуй. До меня доходили слухи о том, что Братству надоело собственное безвластие в столице, а связи Монфора были довольно широки, и вообще он имел некоторую склонность к авантюризму. Тот чиновник – фамилию его никак не могу вспомнить, южная какая-то, – долго не шел у меня из головы, но потом я его все же отбросил. Может быть, Гэкко прав, и это были обычные налетчики?

– Вы-то сами в это верите?

Накасус горько покачал головой, но ничего не ответил, потому что в этот момент к нашему столику приблизился хозяин в сопровождении пары разносчиков, загруженных тарелочками и кувшинами.

– Это блюдо называется «шишер», – сообщил мне мастер, – пробуйте, вам понравится.

Восхитительно пахнущие свиные колбаски были нафаршированы маринованной морковью, которая придавала им необычный острый вкус. Я осторожно попробовал соусы и, оставшись вполне доволен, принялся за работу. Накасус заботливо распечатал красновато-коричневый кувшинчик и налил мне вина, пахнущего степными травами.

– Знаете, – сказал я, жуя, – если бы у меня дома, за океаном, такой обед предложили какому-нибудь герцогу, он сделал бы повара своим наперсником.

Накасус захохотал и принялся вскрывать следующий кувшин – желтый.

– У вас замечательное воображение. Писать не пробовали?

– Пробовал, – признался я. – Пиратский роман…

«И сам в нем очутился, – сказал я себе, катая на языке аромат терпкого вина. – В той самой роли непробиваемо благородного принца, похищенного работорговцами. Вопрос только, куда подавалась моя принцесса?»

– Вопрос второй, покуда я трезв, – есть ли у вас связи в храмовых кругах?

Накасус задумался, и кажется, надолго. Я не торопил его, все дальше погружаясь в прекрасные, новые для меня вина и колбаски, источающие горячий аромат. Вино лилось и лилось. Брат Сайен, мой старый наставник, научил меня верному обращению с дарами лозы, но – эти, незнакомые мне сорта, вдруг заставили меня расслабиться и вспомнить то, чего никогда не было на самом деле…

– В юности я едва не стал жрецом, – неожиданно проговорил Накасус. – Да, я был очень религиозен, но потом вдруг понял, что лицедейство по сути – то же служение, просто оно подано в ином ракурсе.

Я не донес полный бокал до рта и осторожно вернул его на стол.

– Мы служим иным богам, но суть та же – надежда…

Ветер цветущих яблонь мгновенно покинул меня, я отодвинул кувшинчик и выпрямился, словно на плацу. О небо, я, мальчишка, вдруг понял то, что хотел сказать мне старый актер, проживший удивительную, полную событиями жизнь. Я стиснул зубы – он глянул на меня, и от его улыбки мне опять захотелось прижаться к его отцовскому плечу.

Я похоронил своего отца в углу старого, запущенного сада.

Я куснул губу и потянулся к бокалу.

– Наверное, – сказал я, – в другом свете.

Лицо Накасуса вдруг вспыхнуло, как факел. Он отвернулся и, будто стесняясь меня, выпил полный бокал. Темно-зеленое стекло полыхнуло в падающем к западу солнце. Теперь сжал зубы он.

– Говорите, ваша милость, – попросил меня мастер.

– Имя – Уннас, – произнес я, возвращаясь к своему привычному состоянию.

– Уннас? – Накасус не дал мне закончить фразу. – Хм, с ним была связана странная история. Он был настоятелем одного из монастырей в Йоше, а там, в предгорьях, часто происходит Торг – места дикие, людей нет, и он…

– Йош?! – я едва не закашлялся. – Вы сказали – Йош?

– Да, – как ни в чем не бывало ответил актер. – Но вы же, верно, знаете? А там еще и болотные испарения, которые светятся в вечерней луне… И вот, было это лет так пятьдесят назад, молодой Уннас застал приземление нескольких торговых шхун. Он, наверное, в кустах сидел – кто его теперь знает? Демонов, понимаешь, увидел! Конечно, мозги у него немного свернулись, и он стал писать научные работы по демонологии…

Йош! Йош!!

Я глубоко вздохнул и вернулся к еде.

– А что, – спросил я после паузы, – как Телла?

– Скоро она будет, – вздохнул мастер. – Хоть бы Эрнан подарил вам сыновей, князь. Дочери, это…

Он распечатал голубой кувшин. Я смотрел в свою тарелку, расписанную по черному лаку диковинными птицами, и переваривал услышанное. Мне хотелось задать Накасусу множество вопросов, но я молчал – почему? Я не знал ответа на этот вопрос. Наверное, я не считал возможным посвятить его во все подробности нашего дела: ведь за моей спиной стоял Энгард, предать которого я не мог.

Телла появилась через час, когда мы приказали подать вторую порцию вин и закусок. На сей раз она была в изящнейшем сиреневом платье, так гармонировавшем с цветом ее глаз. Накасус снисходительно улыбнулся, принял из ее рук тоненький пакет и уже поднял руку, чтобы приказать дочери отправляться восвояси, но я вдруг остановил его.

Лучше б меня сразил шторм, но тогда я еще не знал этого.

Разговор перешел в театральное русло. Накасус, отечески улыбаясь – вино подействовало и на него, – учил меня основам актерского мастерства, рассказывая о традициях искусства «фитц», о тонком языке символов и нюансах действа, происходящего на сцене, – часто реального настолько, что неискушенный зритель терял связь с действительностью, целиком погружаясь в разворачивающуюся перед ним драму, а искушенный знаток, напротив, восторгался именно фразой, жестом и костюмом, интерпретируя традиционные произведения в соответствии со своим отточенным вкусом.

– О, – говорил он, – монеты и венки, мой мальчик, разные – каждый раз по-своему. Одно дело сцена в большом городе, полном кабатчиков да разжиревших лавочников, и совсем другое – представление в замке какого-нибудь провинциального владетеля, наследственного ценителя и мецената!..

– Папа! – возопила наконец Телла. – Да у тебя, святые и грешники, денег порой больше, чем у всех этих надутых владетелей!

– Ну и что? – обиделся Накасус. – Да вот взять хотя бы покойного князя Эйно…

Скрипучая дверь, которая вела во внутренний дворик, вдруг распахнулась, и в темном уже прямоугольнике появилась хорошо знакомая мне фигура.

Глава 6

– Хм, я тоже люблю шишер, – задумчиво проговорил Энгард Дериц, присаживаясь за наш столик, – но никак не думал, что застану тебя в этом заведении… представьте мне вашу даму, мастер… или это ваша дочь?

Он был здорово навеселе.

– Меня зовут Телла, – решительно произнесла девушка. – И я действительно дочь господина Накасуса. Но вы и сами, сударь, могли бы представиться.

– Это мой друг, – со вздохом вмешался я. – Граф Энгард Дериц. Вы, возможно, слышали о нем?

– Вряд ли, – фыркнул Энгард и потянулся к моему бокалу. – Впрочем, все еще впереди. Толлен умер, – вдруг заявил он без всяких предисловий. – О небо, что сейчас начнется!

– Ты был у барона?

– Не-ет, я пил вино со своим святейшим дядюшкой. Недурное винцо делают в монастырях! В общем, я рассказал ему все… или почти все. Так что теперь, можно сказать, у меня всегда есть запасной вариант. Монастырь, а?

И он захохотал.

– Толлен умер своей смертью?

– А вот этого никто не знает. А знаешь, почему… не знает? Потому что лейб-медик, который его пользовал в последнее время, был арестован через час после смерти советника, то есть – вчерашней ночью. И все это очень огорчает некоторых людей, сидящих на форуме. Они, может быть, мало что знают, но зато догадываются… догадываются, будь оно все проклято!.

– Какое им дело?

– А такое. Младший Уннас действительно завалил иерархов невесть откуда взявшимися пожертвованиями, и ему отдали старый заброшенный монастырь. Вот сиди теперь и думай – зачем он ему?

Я потер лоб. Ах, ну конечно, Накасус, упоминая настоятеля из Йоша, имел в виду занимавшегося демонологией отца нынешнего Уннаса. Стоп… демонология. Случайный свидетель Торга… что все это может значить. Отец – демонолог, сын связан с Посредником. Какова эта связь?

От возбуждения я заерзал на стуле и, выхватив из пальцев Энни свой бокал, поспешно наполнил его вином и выпил.