Господин Посредник - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 12

Он снова задумался, и теперь ерзать пришлось уже мне. Наконец я не выдержал:

– Скажите, мастер, могу ли я рассчитывать на вас так, как рассчитывал мой наставник?

Накасус неожиданно поднялся из кресла – следом вскочил и я. Он смотрел на меня мрачно и твердо – в какой-то момент мне показалось, что сейчас он развернется и уйдет, не произнеся ни слова.

– Дело, которому все мы служим, – негромко проговорил он, – настолько серьезно, что каждый, оказавшийся всего лишь причастным, остается среди нас навсегда. Это слишком старые тайны, мой князь. Завтра… – Накасус помедлил, очевидно, что-то подсчитывая в уме, – завтра в десять утра отправляйтесь на поле Драконов, оттуда свернете на Бамбуковую улицу и спросите театральную школу Святого Уллы. Я буду ждать вас. Надеюсь, мне хватит времени кое-что разузнать.

Завтра я смогу дать вам более дельный совет, а пока же – затаитесь. Это место, как я понимаю, достаточно надежно?

– Вполне. Я доверяю Дерицу. У меня… ну, в общем, у меня есть все основания для такого доверия.

– Прекрасно. Старайтесь поменьше показываться в столице. У вас есть крытый экипаж? Если нет, я пришлю за вами своих людей.

– Вам не о чем беспокоиться, здесь есть кареты.

Я проводил Накасуса до ворот: на прощание он крепко пожал мне руку, широко улыбнулся и скрылся в чреве своего экипажа. В его рукопожатии было что-то отцовское… Я вернулся на веранду и с облегчением подумал, что дела принялись наконец вертеться. Теперь меня не бросят, в этом я был уверен. Но, о небо, скорее бы вернулся посланный в Альдоваар гонец!

Бамбуковая улица оказалась чистенькой, но чрезвычайно узкой норкой, застроенной древними трехэтажными зданиями, первые этажи которых занимали самые разнообразные, подчас странноватые магазинчики – как, например, понравится вам лавка, торгующая исключительно чучелами? Школа Святого Уллы обнаружилась неподалеку от набережной. Я приказал кучеру развернуться и ждать меня на углу, а сам, поглубже нахлобучив свою широкополую шляпу, нырнул в темную подворотню – вход, как уведомляла привинченная к стене табличка, находился во дворе.

Какой-либо охраной тут и не пахло. Я спокойно вошел в широкие двери и остановился в немного затхлом холле, размышляя, что же делать дальше. Стены были выкрашены облупившейся зеленой краской, под ногами лежал давно протершийся ковер… сверху, со второго этажа, ударил сильный, хорошо поставленный голос:

– Лишь тот, кто ждет огня сквозь пелену дождя, способен верить так, как я…

– Нет же! – раздраженно ответил ему Накасус. – Проход по сцене… с левой ноги, и еще: ты же ранен, ты хромаешь! А это… жди, когда ударят колотушки, и тогда пошел!..

Я взбежал по лестнице и сразу увидел раскрытую дверь. За ней находилось большое, ярко освещенное двумя окнами помещение, до середины уставленное какими-то ящиками и кожаными ларями. В углу нервно мялся высокий молодой человек со свитком в руке, а меж окон верхом на стуле сидел мастер – немного бледный, прищуренный, он показался мне уставшим, словно после долгой дороги. Я кашлянул и сдернул с головы шляпу.

Накасус резко обернулся и тотчас же сорвался со стула. Я увидел, как подрагивает край его рта.

– Занятие окончено! – крикнул он, не оборачиваясь на своего ученика, и выпихнул меня на лестничную площадку.

– Простите, что я прервал ваш урок, – залепетал я, но актер не дал мне произнести и слова.

– За мной! – прошипел он, бросаясь вверх по лестнице.

Недоумевая и тревожась, я бросился следом. По спине у меня поползли мурашки. Прежде чем войти в разрисованную цветами дверь, я машинально ощупал пистолет под плащом.

Впрочем, это было лишним: Накасус привел меня в некое подобие гримерной.

Плюхнувшись в старое деревянное кресло, он сунул руку под свой камзол, выдернул небольшую кожаную флягу и жадно забулькал. Я стоял у дверей, не решаясь садиться.

– Сегодня ночью убили Монфора, – выдохнул Накасус, утолив наконец свою жажду.

Кажется, я широко распахнул глаза.

Несколько секунд я так и стоял, опершись о дверной косяк, а потом опустился на рыжий от старости кожаный ларь. Кажется, под моей задницей что-то скрипнуло, но для меня это не имело никакого значения – в голове вертелся вихрь пустоты и отрешенности. Что теперь?

Теперь я становился единственным на всю Пеллию…

– И дело это довольно странное, – услышал я голос Накасуса – для меня он прозвучал словно из пустоты.

– Что? – переспросил я. – Странное?.. Простите, мастер, я как бы… я слишком поражен услышанным. Что вы говорите?

– Выпейте! – Накасус протянул мне свою флягу и потянулся за трубкой. – Дело это, говорю, странное. Его убили в собственном замке – а вы знаете, как его охраняли? Хо-хо, мудрец Рэ имел слишком много заклятых друзей, всегда готовых перерезать ему при случае глотку. Но! Кто-то сумел пробиться через полдесятка караульных со скорострельным оружием, застрелить самого Рэ в постели, махнуть по горлу его дворецкого Гэкко и перерыть весь дом от подвалов до крыши. Стража выясняет, что именно могло пропасть, но Гэкко еще долго будет лежать в госпитале.

– Дворецкий выжил? – Я подался вперед, ловя каждое слово старого актера. – Кажется, они были довольно близки?

– Они знали друг друга тысячу лет, – грустно хмыкнул Накасус. – А сам Гэкко знает слишком много, но им он, конечно, ничего не расскажет. Плохо другое… сегодня я видел там, в доме, одного забавного человечка. Из Тайной канцелярии. Что бы ему там делать, вы не знаете?

– Вы были у Монфора?

– У меня своя система оповещения… а Стража знает, что мы дружили – поэтому мое появление никого не удивило. С этой стороны никаких неурядиц не будет, вы можете не опасаться… Меня волнует другое. По законам нашего братства, имущество Монфора – я имею в виду не земли и деньги, а бумаги и архивы – должно перейти в ваши руки. Но он так и не собрался оформить наследство. Надеюсь, нам удастся выкупить все это на аукционе.

– Хвала небесам, – резко возразил я, и Накасус удивленно моргнул.

– Это отчего же?

– Подумайте сами – только что умер князь Эйно, и наследником стал я. За ним умирает Монфор… любой, самый занюханный дознаватель прикинет: нетерпеливый мальчишка… захотел всего и сразу…

Накасус крякнул:

– Я понимаю, почему несчастный Эйно выбрал именно вас… Да, это мне и в голову не приходило. Смерть Эйно, я надеюсь, не повлечет за собой судебных проблем, тем более что в Альдовааре они разрешаются довольно простым способом.

– Я в курсе. Деньги у меня есть – пока. Но не знаю, хватит ли их в дальнейшем. Содержание корабля и моих людей обходится в гигантские суммы.

– Коммерческие дела князя…

– Позвольте, мастер… коммерция князя неописуемо сложна, к тому же у меня не было времени ознакомиться с его записями и бухгалтерскими книгами. Конечно, у меня есть Иллари, но я должен знать все – до последнего медяка. Далее: Монфор, не являясь посредником в полном смысле этого слова, имел тем не менее свои средства связи. Вы понимаете, о чем я говорю. Они тоже должны перейти в мою собственность.

– Знаете, – сказал актер после недолгого размышления, – способ, в сущности, есть. По закону, суд полгода будет ждать появления официального наследника. В течение этого времени распорядителем имущества будет Гэкко, он имеет соответствующее распоряжение хозяина, оформленное по всем правилам. Его главная задача – вернуть все долги, если таковые обнаружатся. Мы – точнее, я – можем заявить свои претензии на некоторую часть имущества убиенного. Так как речь не идет ни о деньгах, ни о землях или ценностях, устного заявления будет достаточно. А Гэкко, разумеется, все подтвердит. Это займет некоторое время, но я уверен, что все удастся.

– Как можно скорее, дорогой мастер! Мне кажется… нет, я почти уверен, что смерти Монфора и Лоттвица связаны самым серьезным образом. И еще: что бы вы ни говорили, я буду мстить. Нет-нет, не смотрите на меня так…

Я достал трубку и принялся вырубать огонь. Мои пальцы мелко подрагивали. Пустив к потолку тугую синюю струю, я поднял глаза и посмотрел на немного удивленного Накасуса: