Чертова дюжина ангелов - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 41

– Собственно, делать мне здесь нечего. Если бы не дела…

– Да, дела…

– К тому же в данный момент мои дела самым непосредственным образом связаны с вашими, дорогой коллега.

Золкин понимающе наклонил голову.

– Разумеется, вы не стали бы тащиться в такую даль ради голого удовольствия посмотреть на мои седины.

– Вы правы. Итак… я хочу предложить вам одну сделку… достаточно любопытную сделку. Речь идет о ваших э-ээ… неприятностях с властями: я имею в виду тот досадный инцидент с чертовым зельем, о котором так трещала наша желтая пресса.

– Я не думаю, – криво улыбнулся Золкин. – Я не думаю, что вам удастся что-либо сделать для меня, милейший Махтхольф. Поверьте, те люди, которые меня так красиво подставили, продумали комбинацию до мелочей. Скажу вам на ушко: со дня на день появится обвинение в пиратстве. В покровительстве пиратству… это – в самом мягком виде. А в жестком… Со мной сейчас не стоит связываться. Я говорю это совершенно открыто: ведь вы сами знаете, что я всегда относился к вам с большим уважением.

– Собственно… – Хикки пожевал сигару, пытаясь подобрать наиболее обтекаемую формулировку, – собственно, я ведь прилетел сюда именно для того, чтобы попытаться решить ваши проблемы с этими людьми. Вы догадываетесь, о ком я говорю? Я говорю о Руперте Лоренцо и его бесноватом семействе. У меня есть основания полагать, что мне это удастся. Беда вот только в том, что на меня давит время…

Золкин посмотрел на него с усмешкой – так смотрят на ребенка, уверенного в том, что на Рождество ему подарят настоящего щенка… Потом он решительно распахнул тумбу своего письменного стола и вытащил оттуда бутыль с неимоверно дорогим коньяком и пару оправленных в золото рюмок. Этого Хикки никак не ожидал.

– Даже если вам удастся договориться с Лоренцо, вы все равно не сможете остановить судебную машину. Да-да-да! Дело, мой друг, давно ушло к прокурорам. Теперь никакие деньги, никакие связи… заметьте, я даже не спрашиваю, зачем вам все это нужно. Лучше выпейте. Вы бессильны, уважаемый Махтхольф, как бы грустно это ни звучало.

– Думаю, нет.

Хикки засунул ладонь в карман безукоризненно белой рубашки без рукавов и вытащил на свет небольшую книжицу.

– Я мобилизован, – сообщил он шокированному Золкину. – С недавних пор… и – до окончания войны.

– Я и не знал, что вы полковник. – Пробормотал тот.

– Это еще не все… Вас подставил не Лоренцо – он вообще не имеет никакого отношения к этому делу. Это работа Дюваля. Это Дювалю нужно, что бы вы судились и конфликтовали с Лоренцо.

Хикки показалось, что его собеседник сейчас схватится за сердце.

– С чего вы взяли? При чем тут Дюваль? Ведь я никогда не делал ему ничего плохого! Откуда это у вас? – Золкин вдруг умолк, беспомощно провел рукой по лбу. – Дурацкий вопрос… ясно, откуда… но Дюваль?!

– Пока вы выясняете отношения с семьей Лоренцо, для Дюваля вы – не конкуренты. Его главная задача – подставлять вас обоих, так, чтобы вы постоянно держались в поле зрения правоохранительных сил и на вас сыпались все те шишки, которые, в общем-то предназначены для него. Пока вы оба в грязи, Дюваль чист. Теперь ясно?

– И вы думаете, что сможете эту ситуацию изменить?

– Я в этом уверен, мастер Алекс… видите ли, в данный момент властные полномочия Службы Безопасности значительно отличаются от тех, что она имела раньше. Я могу все. Или почти все… в некотором смысле. Определенная часть Империи уже живет в режиме военного времени. Для того, чтобы решить ваши проблемы с судебными властями, мне хватит устного распоряжения. Тот прокурор, который посмеет мне перечить, будет просто застрелен на месте. Нам некогда панькаться, время нас почти обыграло.

Золкин выпил вторую рюмку.

– Какую цену мне придется заплатить? – спросил он, раскуривая предложенную Хикки сигару.

– Это, в сущности, не цена, – спокойно ответил тот. – Я просто предлагаю вам выполнить свой долг.

– Но я и так подлежу мобилизации как офицер резерва.

– Вы нужны Империи в другом амплуа. Мобилизация вашего эшелона еще очень далека. А я предлагаю вам честь сражаться с первого дня, причем, заметьте, отнюдь не в качестве простого капитана навигационной службы. Вы ведь, кажется, заканчивали штурманский?..

– Вы прекрасно осведомлены. Но, право, я еще не до конца понимаю. Разумеется, я готов встать в строй в любое время и в любом, как вы выразились, качестве, но все же?.. что я должен буду делать?

– Для начала вы должны решить все свои вопросы с Лоренцо. Стоит вам, – Хикки ехидно усмехнулся и щелкнул пальцами, – объединить свои усилия и предпринять некоторое расследование, как все тотчас же встанет на свои места. О прокурорах вы можете забыть.

– Что я должен буду сказать Лоренцо?

– Только то, что Империи нужны ее пираты. Прямо сейчас, вы понимаете меня? Завтра будет поздно.

С минуту Золкин напряженно размышлял. Затем морщины на его узком лице несколько разгладились, и он налил себе еще одну рюмку.

– Я почти не пью, – сказал он Хикки, словно бы оправдываясь.

– Я знаю.

– Вы думаете, Лоренцо поймет меня?

– Бесспорно. В общем-то, наш разговор носил сугубо предварительный характер – я рад, что мы с вами так легко нашли общий язык. Наверное, майор Лоренцо окажется ничуть не глупее вас.

– И вы?..

– Меня ждут на Пангее. Видите ли, мастер Алекс, я скажу вам по секрету: на самом деле никто не знает, сколько у нас еще времени. Но мне, убогому, почему-то кажется, что его уже совсем не осталось. Дай Господь, чтобы я ошибался. Я скоро вернусь.

Золкин выбрался из-за стола, но Хикки остановил его властным движением руки:

– Не стоит меня провожать. И, кстати, учтите: все то, о чем мы с вами сейчас говорили, касается только вас и Руперта Лоренцо. Вам понятно?..

Глава 2.

– Черт их всех побери! Это война, самая настоящая война! Они начинают делить то, что поделено давным-давно, еще тогда, когда их сраные дедушки под стол пешком ходили!

Джереми Макфьюз получил кличку «Кипяток» еще в далекие времена гладиаторской юности, и сейчас Хикки едва сдерживался, чтобы не сказать ему «не кипятись». В отрочестве Макфьюз категорически отказался стать военным и закончил правовой факультет одного весьма уважаемого колониального университета. Но от судьбы не уйдешь: обвиненный в мошенничестве и подлоге, он вступил в ряды планетарно-десантных сил в качестве рядового. Через три года Макфьюз был уже унтером, а потом и лейтенантом. Во время печально знаменитой карательной экспедиции на Альдаране он проявил такую беспрецедентную жестокость, что был со свистом уволен в резерв. Высокое начальство было слишком напугано командиром разведроты, который рубил головы беременным женщинам и вообще жег всех, способных держать оружие. Зато его солдаты не погибали от выстрелов в спину – а там, на Альдаране, стрелял каждый куст и каждый камень. Плюнув на все и всех, капитан Макфьюз стал гладиатором. Со временем, заработав пояс чемпиона Империи в легком весе и подкопив денег, он приобрел небольшую компанию. Прошедшие с тех пор десятилетия превратили его в весьма влиятельного магната и лендлорда, но порохообразный характер так и не сломили.

– И, главное, что делить-то? – продолжал возмущаться Макфьюз, ритмично рубя воздух сухой ладонью. – Деловая активность в регионе падает, и скоро от их компаний и без того останется пшик!

– Вот этот пшик они и делят, – улыбнулся Хикки. – А впрочем, тебе-то что до этого?

Кипяток остановился и посмотрел на Хикки с искренним сожалением.

– Во всем должен быть порядок, – изрек он. – А в нашем-то скользком деле тем более.

– Я сейчас лопну, – сообщил ему Хикки. – От смеха…

Макфьюз поморщился и вдруг повернулся всем телом, глядя куда-то за спину Хикки. Махтхольф тоже развернулся. По буровато-желтой листве старого и не слишком ухоженного сада – в Южном полушарии Пангеи стояла середина осени, – быстро шла молодая девушка в коротком пальто. Хикки знал, что после смерти жены Кипяток обзавелся своего рода гаремом, невесть как отыскивая хватких и симпатичных умниц, которые выполняли при нем целый ворох функций от деликатно-секретарских до еще более деликатных – охранных.