Черный хрусталь - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 19

– Поеду – куда? – немного растерянно поинтересовался я.

– В замок, разумеется, – махнул рукой Иллари. – Это там, почти на горе…

Я окинул долгим взглядом палубу «Бринлеефа». Чисто вымытый металл, кое-где, в особенности ближе к полубаку, обшитый полированными красноватыми досками, радостно сверкал на солнце. В окошках надстроек поигрывали веселые золотые блики. На секунду мне стало грустно. Улучив момент, когда сходни оказались пусты, я перебрался на берег и остановился возле экипажа, в который грузчики запихивали пожитки Эйно.

Вскоре к кораблю подъехала наемная карета, и возница, одетый в нарядный коричневый костюм и широкополую шляпу с пером, вежливо поинтересовался у меня, кого он должен везти.

– Меня, по-видимому, – ответил я, – и еще молодую даму.

– Давайте ваш багаж, господин, – кучер спрыгнул с козел и помог мне погрузить ящик и тюк в специальное отделение меж осей экипажа. – Далеко вам ехать?

– Я, признаться, не в курсе…

Но по сходням уже спешила Ута, два матроса несли вслед за ней ковровые чемоданы и короткий футляр на пару карабинов. Когда кучер закончил размещать наш багаж, она протянула ему серебряную монету и скомандовала:

– Наверх, в Альдоваар!

Изнутри карета была обита хорошей светлой кожей. Устроившись на широком диване, я приготовился насладиться зрелищем неведомого мне города, но Ута вдруг задернула темные шторы на окнах.

– Потом, – непонятно сказала она.

Лошадки резво взяли с места, и мы помчались по лабиринту улиц. Четверть часа спустя я почувствовал, что дорога идет вверх. Ута, сидевшая спиной к вознице, раскрыла какой-то лючок и громко приказала:

– К замку Лоер, любезный!

Замок, принадлежащий Эйно, князю Лоттвицу, мог бы потрясти мое воображение. Я говорю «мог бы» – потому что в книгах покойного судового доктора я видел множество превосходно выполненных рисунков и гравюр, изображавших картины из пеллийской жизни, и был как-то подготовлен к тому, что мне пришлось увидеть. У меня на родине любой принц крови счел бы за честь просто погостить в таком имении; все начиналось с огромных кованых ворот, за которыми шел парк.

Это был настоящий пеллийский парк, в котором совершенно дикие, заросшие лесом участки необыкновенным образом вплетались в удивительный узор вылизанных, подстриженных рощиц, прудов и холмиков, на которых росли восхитительно ароматные хвойные деревья. Пруды соединялись между собой ручьями, через которые были переброшены узкие мостики из хорошо пригнанных камней, обрамленные драгоценными перилами красного дерева. Кое-где посреди прудов находились искусственные островки, на которых, в зарослях пушистого кустарника, темнели изящные беседки. А в глубине этого парка возвышался причудливый, мрачный и элегантный одновременно, замок – ступенчатая семиэтажная громада со множеством галерей, башенок, и узких граненых шпилей.

Наша карета остановилась возле одного из боковых подъездов, и тотчас же по каменному дворику застучали каблуки множества слуг. То ли «Бринлееф» был замечен ими еще до прибытия в порт, то ли кто-то послал в замок скорохода, не знаю – но нас явно ждали.

Молодой парень с тщательно отращиваемыми усиками принял мой багаж и почтительно предложил следовать за ним. Вскоре я оказался на четвертом этаже правой боковой башни, в несколько сумрачных, но все же роскошных, по моим понятиям, апартаментах.

– Здесь ванная и водопровод, господин, – слуга распахнул передо мной тяжелую гладкую дверь. – Горячую воду подадут по первому вашему требованию.

Я оглядел полукруглый бассейн, отделанный светлым камнем, длинные носики медных кранов, и вздохнул. Нечто подобное, как я слышал, было устроено во дворце герцога Геррна, правившего моей родной провинцией.

– Если господину будет угодно помыться с дороги, он может вызвать горничную – шнур звонка висит в вашей гостиной, а также в спальне… если господину будет угодно, чтобы горничная согрела ему постель, он должен только позвонить…

– Я разберусь, – пряча смущение, отозвался я и поспешно выпихнул слугу в коридор.

В моем распоряжении оказались три комнаты – гостиная с камином, где на обитых темным шелком стенах висели портреты суровых мужчин в разнообразных, как правило, вычурно-пышных костюмах, а так же превосходные батальные сцены, спальня с небольшой печуркой и умиротворяющими пейзажами в светлых рамках, и уютный кабинет.

Кабинет освещался высоким окном, напротив которого я обнаружил еще один камин, поменьше чем в гостиной, и главное – множество застекленных шкафов с книгами. Я с любопытством пробежался взглядом по тусклой коже корешков, с ходу отметил пару томов каких-то хроник, и отправился в ванную. Как пользоваться кранами, я догадывался, ибо читал описание системы, при которой слуги по трубам накачивают воду в комнаты господина. И действительно, стоило мне нагнуть надраенный носик, как в ладонь мне брызнула струйка холодной чистой воды.

После умывания, вытершись мохнатым полотенцем, я задумался о том, что будет дальше. Эйно, похоже, не очень торопился прибыть к себе домой – из окон гостиной мне была видна длинная аллея, ведущая к замку от главных ворот, и за все то время, что я бродил по комнатам, до моего слуха не донеслось ничего похожего на стук копыт.

Устав от бесцельного шатания, я привычно сунул за пояс пистолет и в одной сорочке спустился вниз. По дороге мне попался слуга.

– Господин прикажет обед? – суетливо осведомился он. – Вина, служанку?

– Нет-нет, – отмахнулся я. – Я… поброжу по парку.

Но долго бродить мне не удалось: едва я удалился от замка на три сотни локтей, как за моей спиной раздался глухой скрип ворот, чьи-то голоса, приветственные выкрики – очевидно, вернулся Эйно. Не желая, чтобы меня искали, я повернул назад и быстрым шагом вышел на аллею. Хозяин уже стоял возле подъезда, оживленно беседуя с Иллари и несколькими слугами.

– Ага, вот и ты, Маттер! – воскликнул он, завидев меня. – Ты-то мне и нужен. Сейчас тебя переоденут, и мы отправляемся в театр. Немного запоздаем, ну да это ничего – основная часть представления начнется не сразу.

– В театр?! – поразился я.

– Да-да, нам несказанно повезло – у нас выступает мой старый друг Накасус, мастер классического репертуара. Обедать будем там. Эй, Хуки, распорядись, чтобы молодого господина отвели в гардеробную и одели как следует!

Парой минут позже я уже стоял в просторном помещении, сплошь занятом шкафами, а вокруг меня суетились две молодые девушки, руководимые рослой, сурового вида матроной. Нужные наряды нашлись не сразу, но все же через некоторое время я оказался одет в серые парчовые бриджи и странноватый на мой вкус кафтан с широкими, свободными рукавами, под которым посверкивала прошитая золотой нитью черная рубашка с кружевным воротником. На ногах у меня были высокие сапоги на каблуке, украшенные разноцветными кожаными бантиками.

Я стоял перед зеркалом, с изумлением разглядывая свое облачение и то и дело поправлял пояс, который норовил съехать набок.

– Н-да, – выдавил я, засовывая под него пистолет. – Н-да…

– На представления молодые господа ходят только так, и никак не иначе, – строго отозвалась матрона. – А на храмовые праздники…

– Помилуйте, – фыркнул я. – Это все, надеюсь? Только не говорите, что мне положены еще какие-то драгоценности.

Одна из девушек прыснула. На лице дамы появились складки оскорбленного достоинства.

– Хозяин ждет вас, господин.

– Благодарю, – ответил я, не оборачиваясь.

Сапоги немилосердно жали в носках, но я надеялся, что мне не придется совершать значительные пешие переходы, а в седле это можно было вытерпеть, не кривясь от боли.

Эйно отобрал у меня мой старый пистолет и сунул вместо него белую кобуру с «Вулканом» и кинжал в кожаных с серебром ножнах.

– Мне теперь всегда придется ходить в таком дурацком виде? – спросил я, пристегивая кобуру к поясу.

– Придется учиться церемонии, – вздохнул князь. – Это выходной костюм для участия в увеселительных мероприятиях. По городу можешь ходить в простом…