Алые крылья огня (Охота на страх) - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 22

Лок молча покачал головой и вновь уставился в окно. Кай скривился: он понимал, что Зорган смотрит на вещи совершенно иначе, нежели он, и восприятие сражений как математической гимнастики ему совершенно чуждо. Для него смерть – это смерть, конец всего сущего, итог победы или, наоборот, поражения, заполняющий душу темными, как ночь, горькими страстями. Ему не приходилось воевать с не-людьми, далекими от человеческих эмоций настолько, что дистанция эта рано или поздно превращала душу солдата-человека в элементарную вычислительную машину, привычно рассчитывающую идеальный путь выполнения того или иного приказа.

Для Кая Харкаана, в один прекрасный день ставшего Дирком Винкельхоком, переход от войны той к войне этой прошел плавно и безболезненно. Ни о чем не задумываясь, он остался все тем же отрешенным математиком, всего лишь изменив числа в привычных ему формулах победы. Куда больше его занимали проблемы этического характера – но не в небе, а – на земле. Дискомфорт, вызванный вопиющим несовершенством эпохи – эпохи, выбранной им самим, – давил на него сильней день ото дня. Он уже не видел в ней того героического флера, который родился в его сознании после изучения доступных ему исторических материалов, он давно перестал восхищаться тем, что когда-то казалось ему мрачным мужеством и самоотречением; ему было скучно и тошно, и с каждым днем, с каждым часом все сильнее и сильнее давил на него ледяной страх – так и оставшийся непобежденным.

– Пойми, – неожиданно произнес он в пустоту, – мы никогда не убивали ради удовольствия. Мы, как я сейчас это понимаю, вообще не испытывали наслаждения от наших побед. Мы думали о другом, нас занимали совершенно иные вещи – и я, наверное, тоже не думал о тех, кого я убивал… Я хочу сказать, убивал здесь.

Док поднял на него изумленные глаза:

– И о чем же?…

Договорить он не успел: незапертая дверь купе распахнулась, и на диван рядом с Каем бесцеремонно плюхнулась Валерия.

– Кирби спит, – объявила она, – похоже, у него началась спячка. Странно, до зимы еще далеко. А вы – пьете?..

Кай вздохнул, сунул руку в лежавший на полу под столиком дорожный несессер и вытащил третий бокал.

– Куда от тебя денешься… – сокрушенно вздохнул он. – Даже газету не даешь почитать.

– Вы, кажется, мило беседовали? – прищурилась Валерия.

– О, Бездна! Ты снова начинаешь ревновать? Ты спятила?

Женщина натянуто хмыкнула и молча опрокинула в рот бокал вина.

– Эти годы, Кай… Они меня не изменили.

– Я не смел надеяться.

Подчеркнуто сухой тон Харкаана заставил ее поджать губы, но сдаваться она не собиралась:

– По-моему, ты плохо представляешь себе теперешнее положение.

– О боже!.. Ни в коей мере, дорогая. Боюсь, что все как раз наоборот: это тебе некуда деться. Это на твоей шее висит миссия, которая грозит стать судьбоносной. А мне – по большому счету, мне плевать. Или ты думаешь, что, решившись на позор бегства, я не представлял себе его последствий? Фактически я дезертировал из действующей армии! Приговор, вынесенный моей душе, – знаешь, он заставил меня о многом задуматься…

– Кай, боевые действия закончились практически сразу же после твоего бегства. Твой патрон Новарра стал сенатором. Пожизненным сенатором, Кай… А твой приговор был забыт почти сразу после вынесения: Новарра приложил к этому немалые усилия и очень сожалел о том, что не имеет с тобой никакой связи. И сегодня ты мобилизован как действующий офицер императорских вооруженных сил. Это вовсе не сделка, Кай… именно это я и хотела тебе втолковать.

Харкаан выпрямился на диване.

– Новарра стал сенатором? И я…

– Приказа о твоем увольнении из рядов вооруженных сил не было, – быстро произнесла Валерия. – Повторяю, Кай: это не сделка. У меня достаточно полномочий, и я вольна принимать решения без консультаций с начальством.

Кай резко выдохнул и потянулся к вину, спеша наполнить свой бокал.

– Но почему, Валерия? Чего ради было ломать комедию? Почему ты не захотела объясниться сразу?

– Потому что лояльность Седьмой Звезды по-прежнему не вызывает энтузиазма у Его величества. Я должна четко представлять себе последствия своих решений.

Кай отвернулся к окну. Валерия продолжала смотреть на него из-под полуприкрытых век, но он не реагировал на ее взгляд, прихлебывая вино мелкими глотками: в его душе ревели победные трубы, и ему стоило немалого труда не позволить торжеству отразиться на лице. Он знал – стоит ему сейчас встретиться с ней взглядом, и она поймет все. Шальная улыбка могла стать мечом, способным разрубить его удачу, и сейчас было важно не дать этот меч Валерии. Она хорошо умела пользоваться любым оружием, попадающим ей в руки.

– Да, – произнес Кай, вдруг закрывая глаза, – да, мы уделаем его, как котенка. Я даже знаю как. Мне будет нужен мой истребитель, и тебе придется его сюда доставить. Ты готова к этому?

Глава 7

На привокзальной площади наметанный глаз Кирби мгновенно определил ожидавшую их машину – серый «Опель-Адмирал» с узколицым худощавым парнем за рулем.

Приветствовать своих пассажиров водитель не пожелал, лишь кивнул старшему Зоргану и молча погрузил в машину немногочисленные чемоданы. Кай уселся на задний диван вместе с Локом и Валерией и приготовился обозревать плохо знакомый ему Берлин, но «Опель» не стал петлять в лабиринте улиц: едва отъехав от вокзала, автомобиль свернул в какой-то переулок и остановился возле двухэтажного особняка конца прошлого столетия.

– Приехали, – удовлетворенно сообщил Кирби. – Будем выгружаться.

Кай не без удивления выбрался из салона и задрал голову, разглядывая второй этаж здания, украшенный наглухо зашторенными изнутри окнами. В эту минуту рядом с ним чуть скрипнула дверь, и на тротуар вышел моложавый, чуть седой господин с неожиданно веселыми и живыми глазами, одетый в прекрасный светлый костюм.

– Здравствуйте, господа! – певуче произнес он. – Надеюсь, вы добрались без приключений?..

Кай широко распахнул глаза, вслушиваясь в речь седого господина. Он готов был поклясться, что уже слышал этот неповторимый акцент – правда, он слышал его в совсем другом языке, но все же сейчас Харкаан был уверен в своих выводах: этот человек родился в его мире. И он хорошо знал, где именно.

Валерия поняла это одновременно с ним. Чуть прищурившись, женщина устремила на седого пристальный изучающий взгляд; ответом был негромкий смех:

– Вам не откажешь в проницательности, леди… Да-да, я родился и вырос на Киркленде, а наш выговор не спутаешь ни с чем: даже по-немецки я не говорю, а напеваю свои фразы. Разрешите представиться: Лизмор Кимбол, в прошлом – офицер императорской пехоты. Прошу в дом, здесь вы будете находиться в полной безопасности.

– Бездна с вашей плотью! – выдохнула Валерия, на миг потеряв самообладание. – И вы хотите убедить меня в том, что братья не знали о вашем происхождении?

– Именно так, любезная леди, – добродушно усмехнулся Лизмор, подхватывая пару стоящих на панели чемоданов, – а зачем, собственно? Их больше интересовали другие вещи – они у меня толковые коммерсанты, они не спешат забивать свои головы ненужными для бизнеса вопросами.

Кай бросил короткий взгляд на Зорганов: Кирби, слыша разговор на незнакомом ему языке, замер возле массивной кормы «Адмирала» с изумленно раскрытыми глазами, тогда как Лок, чуть сощурившись, усердно делал вид, что его ничто не касается. Не понимая, для чего Лизмору понадобился этот загадочный спектакль, Кай мысленно махнул рукой и переадресовал вопрос Валерии.

Несколько минут спустя все они уже сидели в просторной гостиной, выходившей окнами в тесный дворик, усаженный липами. В углу гулко тикали старинные часы в резном деревянном корпусе; Лизмор извлек из буфета бокалы и здоровенную бутыль рейнвейна, выставил на массивный круглый стол коробку сигар и, разлив вино, встал возле открытого окна, меланхолично попыхивая небольшой трубочкой.

– Тысячи вопросов, конечно? – произнес он в окно. – Если хотите, я отвечу на них сам.