Красавица некстати - Берсенева Анна - Страница 25

Это было то, чему Вера так и не сумела научиться. Она просто забывала, что их следует произносить, эти ритуальные речи. А если все-таки спохватывалась и произносила, то обычно бывало поздно: окружающие уже воспринимали ее либо как упивающуюся богатством парвеню, либо, в лучшем случае, как беспросветную транжиру.

– Мой руки, поешь с нами, – сказала Юля. – Сейчас дети из бассейна вернутся. И Сашка на обед приедет.

Пообедать, Вера знала, она предлагает вполне искренне. Юля совсем не была скупой, и разговоры про гречку происходили из-за другой составляющей ее характера. Она просто была по уши погружена в океан мелочей… И чем тут возмущаться? Жизнь большинства людей и проходит ведь в этом океане.

– Нет, я на минутку, – сказала Вера. – Думала, Сашка сегодня дома. Выходной ведь.

– У братца твоего, ты же знаешь, ни выходных, ни проходных нету, – поморщилась Юля. – Особенно для семьи.

И это тоже было обычно. Точно так говорили многие женщины, и настолько многие, что подобную фразу можно было услышать даже в сериалах, где старались отразить вот именно что-нибудь типичное и узнаваемое.

– У вас, Сашка говорил, на даче какой-то штукатур выдающийся работает? – сказала Вера. – Я хотела узнать, ко мне он его не пришлет ли.

– А что тебе надо сделать? – заинтересовалась Юля.

Дача на Рублевке, купленная Сашкой два года назад, являлась одним из главных объектов ее интереса. И даже не просто интереса, а настоящего упоения. Дом на участке уже стоял и даже был отделан прежними хозяевами, так что развернуться со строительством было невозможно. Вера подозревала, что брат потому и купил готовое строение – чтобы хоть чем-то ограничить активность своей жены. Но Юля все равно была увлечена: покупала журналы по интерьеру, окончила курсы ландшафтного дизайна и теперь лично контролировала человека, приглашенного для благоустройства территории… О присылке штукатура надо было, конечно, договариваться с ней, а не с Сашкой; Вера явно перемудрила с этим своим вымыслом.

– Мне фонтан надо оштукатурить, – сказала она. – Знаешь, который возле дома. В трещинах весь.

– Тебе лично, что ли?

– Ну да. А кому еще?

– Но он же у вас общий! – возмутилась Юля. – Почему соседям дела нет?

– Дело им есть, – пожала плечами Вера. – У них денег нет.

– Ну, дорогая моя, уж это как в еврейском анекдоте: денег нет – не надо строить, – отрезала Юля. – Я на твоем месте так бы им и сказала.

Когда она изрекала какую-нибудь прописную истину в этом роде, черты ее лица становились еще резче, чем обычно. Юлина напористость вообще выражалась во всем: в интонациях, походке, жестах и в чертах лица тоже.

Пять лет назад, когда Сашка попал в тюрьму, этой ее напористости не выдерживало никакое начальство. Юля добивалась свидания с мужем даже тогда, когда все свидания вообще были запрещены по каким-нибудь объективным причинам. Никаких объективных причин, мешающих добиться поставленной цели, для нее не существовало. И на те тюремные причины она обращала не больше внимания, чем на карантин в больнице, где лежала недавно с аппендицитом их с Сашкой дочка Даша. В любое казенное заведение Юля входила, как нож в масло.

Она всегда точно знала, что кому положено и что не положено, и не было той силы, которая заставила бы ее нарушить собственные твердые представления о мироустройстве.

И как сказать такой женщине, что ты хочешь ездить на машине, на которую у тебя нет денег? Денег нет – не надо ездить.

В общем, о своей новоявленной мечте Вера тогда брату так и не сказала. Оставалось только злиться на себя за то, что она не отважилась сказать о ней и Кириллу.

И то, что он все-таки о ее мечте догадался, можно было считать феноменальным мужским качеством. Во всяком случае, ни у какого другого мужчины Вера больше подобного качества не встречала. Кирилл догадался об этом просто из воздуха!

Правда, позже, когда машина уже стояла у нее во дворе, а она, умирая от нетерпения, посещала ускоренные курсы вождения, Вера вспомнила, когда именно Кирилл мог понять ее желание.

Он тогда забрал ее после вечерних занятий, чтобы ехать вместе на прием в итальянское туристическое представительство. Поскольку Кирилл был связан с туризмом по определению своей работы, на подобные мероприятия его приглашали часто, а он уж приглашал на них и Веру.

«Интересно, с кем он раньше ходил?» – думала она.

Но, впрочем, всерьез Вера об этом не размышляла. В конце концов, Кирилл тоже ни разу не спросил ее ни о бывшем муже, ни о мужчине, от которого она в семнадцать лет родила сына. Возможно, он считал, что она от бывшего мужа и родила. Про Кирилла Вера знала, что к своим сорока пяти годам официально женат он не был ни разу. А расспрашивать его о женщинах, с которыми он встречался, спал или жил, она не считала правильным. Да и не очень они ее интересовали, его прошлые женщины.

– Подожди пять минут, – сказал он, притормозив у цветочного бутика на Новом Арбате. – Я букет заказал. Сегодня Клементина Ферелли будет играть, пианистка. Она моя знакомая, неудобно без цветов.

Иногда Кирилл водил свой «Лексус» сам, иногда за рулем был его шофер; это зависело только от степени его усталости и от желания выпить или не выпить вечером. Сегодня шофера не было.

Когда Кирилл скрылся за дверью бутика, Вера пересела на водительское место и положила руки на руль. Это оказалось так приятно! Мир виделся совсем иначе, и даже собственные руки казались какими-то другими. Вера потрогала разные штучки, отливающие тусклым и заманчивым блеском, даже нажала на какую-то кнопку – все равно ведь машина не была заведена – и с сожалением пересела обратно. У нее прямо зубы свело от желания не просто посидеть, а поездить за рулем! Она прямо чуть не заплакала оттого, что это желание не может осуществиться немедленно!

Кирилл вернулся ровно через пять минут – он был точен в любой мелочи своего поведения, – и Вера встретила его уже пай-девочкой, смирно сидящей на своем месте рядом с водителем. И только потом она сообразила: окна-то в бутике были прозрачные, витринные, а она включила в машине свет, чтобы получше разглядеть всякие привлекательные штучки. Тогда-то Кирилл, наверное, и заметил, с каким интересом она их разглядывает…

Как бы там ни было, но через неделю после того вечера у них состоялся существенный разговор. Вера как раз приехала к нему, он предложил ей остаться на ночь, она согласилась и стала звонить в фирму такси, отменяя свой заказ. И тут Кирилл спросил:

– Кстати, почему ты не водишь машину?

У Веры екнуло сердце.

– Не умею, – стараясь, чтобы не дрогнул голос, ответила она.

– Да? – усмехнулся Кирилл. – Насколько я успел тебя узнать, такой причины для тебя не существует. Если ты хочешь или считаешь нужным что-нибудь уметь, то учишься этому во мгновенье ока.

Это было правдой. За неполный год полусовместной жизни Кирилл успел узнать ее неплохо.

– Ну… Я об этом как-то не думала.

– Подумай, – сказал он. – Это избавило бы меня от лишних размышлений.

– Каких? – не поняла она.

– Каким будет мой очередной тебе подарок.

– Странное определение! – засмеялась Вера. – Что значит очередной?

– Ничего странного, – пожал плечами Кирилл. – Мне нравится что-нибудь тебе дарить. Когда ты радуешься подаркам, то выглядишь очень… соблазнительно. – Он посмотрел на нее тем взглядом, который, она уже знала, означал, что он ее хочет. – Но фантазия моя исчерпывается изделиями из цветных металлов. Если бы ты захотела водить машину, это дало бы моей фантазии новый стимул.

И вот зачем она, спрашивается, изводила себя сомнениями «попросить – не попросить»?

– Значит, желаешь, чтобы я тебя соблазнила? – Вера положила руки Кириллу на плечи, сомкнула кольцом у него на затылке. И сразу почувствовала, каким определенным стало это его желание. – Что ж, я не против!

Секс у них в ту ночь получился такой, какого никогда еще не было. Кирилл возбуждал ее невероятно, и Вера не знала, что больше вызывает это возбуждение – его мужская привлекательность или дразнящее обещание вожделенного подарка. Хотя, наверное, природа того и другого была одна… Да не хотела она в этом разбираться! Она хотела быть женщиной, настоящей, обладающей тем замечательным качеством, которое мужчины особенно ценят, называя кто стервозностью, кто перчинкой. А такая женщина и должна была сумасшедше возбуждаться от мысли, что ее желание вот-вот осуществится, и должна была всем своим существом хотеть мужчину, который пообещал его осуществить!