Принц снов - Бенджамин Курт - Страница 20

Наконец капитан Бор-ка-мар решил, что пора заканчивать тренировку, и дал команду остановиться. Зрители разошлись, обсуждая результаты пари, а воины, негромко переговариваясь, отправились к кострам. Льешо услышал, как кто-то из них сказал, что на границе между империей Шан и Гарнией словно грибы растут военные лагеря гарнов. Конечно, новость больше походила на сплетню, однако, учитывая источник информации, вполне можно было принять ее за донесение военной разведки. А раз так, то расслабляться не приходилось.

Глава восьмая

В дороге один день ничем не отличался от другого: просыпались еще до рассвета, чтобы совершить молитвенный ритуал и позавтракать, а потом медленно, ли за ли, продвигались вперед – до тех самых пор, пока не приходил черед отдыха людей и животных. Потом, с восходом Великой Луны Лан, брали в руки оружие, чтобы, пока лагерь снимался с места, немного потренироваться. И снова в путь, пока позволял идти лунный свет. Не только Шу вез с собой музыканта, так что товарищи по цеху собирались вместе и при свете костров устраивали концерты. Пели и играли до тех пор, пока и они сами, и благодарные слушатели не падали от усталости. Тогда все заворачивались в одеяла и на несколько часов засыпали как убитые.

Напряжение в рядах путников заметно возросло после того, как пересекли границу провинции Гуинмер. Сплетни и слухи захлестывали караван с систематичностью прилива в Жемчужной бухте. Если гарны действительно планировали захватить столицу империи Шан, то добраться до нее их орды могли только через Гуинмер. А караван негоцианта Шу преграждал им путь.

Количество внимательно наблюдавших за ходом военных тренировок зрителей росло с каждым днем: путники искали в них уже не развлечений, а уверенности в собственной безопасности.

– Эй, парень, думай, что делаешь!

Резкий командный голос Бор-ка-мара привлек внимание Льешо: очнувшись, он с удивлением обнаружил острие своего меча у самого горла Сенто.

– Полегче, полегче.

Сенто осторожно отступил. Слуга Шу не прикладывал особых усилий, чтобы скрыть собственное военное прошлое, и не упускал случая скрестить оружие с нанятыми по контракту военными. Конечно, непосвященные зрители не понимали всех тонкостей сражения, но Сенто вполне мог противостоять самым сильным из бойцов и старался вступать в поединок лишь с теми, чья реакция не допустила бы случайной гибели от его клинка.

– Прошу прощения.

Льешо опустил меч и смиренно поклонился, пытаясь скрыть замешательство. Да, он и правда отвлекся, и вооруженная мечом рука начала действовать самостоятельно, следуя не строгим законам боевого искусства, а опыту, полученному в битвах с врагами. Разум перестал контролировать движения, и тело оказалось предоставлено самому себе.

– Принимаю.

Слуга не проявил любопытства и не спросил, где именно Льешо обрел столь отточенные рефлексы. Зато он протянул бутылку с водой и сообщил последние новости:

– Ты слышал, что рассказывали купцы из Гарнии? – Голос звучал подчеркнуто равнодушно, словно Сенто пересказывал сплетню. – Они утверждают, что у гарнов есть союзник, всесильный волшебник, разыскивающий одного затерявшегося в пустыне маленького мальчика. Некоторые еще добавляют, что под его ногами горит земля, а другие утверждают, что один лишь взгляд на него сулит смерть.

Сенто с сомнением пожал плечами, словно ничуть не веря в страшные сказки. Разумеется, служа Шу, он не мог не знать наверняка, что это за волшебник, а потому следующее его утверждение имело более глубокий смысл, чем тот, который лежал на поверхности:

– Что бы ни скрывалось за этими рассказами, гарнов в нашем караване оно пугает не меньше, чем их спутников.

Получалось, что гарны-купцы не относились к последователям мастера Марко.

– За подобными историями всегда скрывается что-то серьезное, – согласился Льешо.

Сенто лишь подтвердил то, о чем его предупреждали собственные сны: сторонники мастера Марко не оставили попыток разыскать младшего из принцев.

– Всегда, – согласился Сенто и пошел разыскивать свой костер.

Итак, волшебник все еще здесь. А тот факт, что купцы из Гарнии боятся его, сам по себе еще ни о чем не говорит. Налетчикам, которые разорили Фибию, вообще не требовались помощь и руководство мага: запаха легкой добычи было вполне достаточно.

– Что новенького?

Вытирая со лба пот, подошла Льинг, только что закончившая тренировочный бой. Одной рукой она держала меч и продолжала рассеянно и лениво описывать им в воздухе круги. Другой взяла бутылку с водой, чтобы утолить жажду. Напившись, тыльной стороной ладони вытерла губы и передала бутылку Хмиши – он тоже только что закончил тренировку и едва дышал.

– Те гарны, что идут в конце каравана, очень недовольны своим местом.

– Слышал, – кивнул Хмиши.

Пробираясь между спящими и просто отдыхающими путниками, молодые люди пытались решить, насколько можно верить тому, что гарны говорят во всеуслышание. Льинг наконец приняла решение, с которым согласились товарищи:

– Они имеют собственные веские причины находиться именно там, где находятся. Мне почему-то кажется, что Бор-ка-мар ожидает их нападения еще до того, как мы придем в Гуинмер.

– Интересно, они действуют заодно с ташеками или самостоятельно? – поинтересовался Хмиши. – Вот это хорошо было бы знать наверняка.

Кочевники из пустыни Гансау оказались рассеянными по всему каравану, и это наводило на мысль, что они готовят нападение независимо от гарнов. Харлолу Льешо не доверял и до того, как тот напал на императора Шу. Правда, Кагар, заменивший раненого родственника, еще ни разу не поднял меч – пока, работу же свою выполнял с угрюмой целеустремленностью человека, мечтавшего о другой, лучшей доле.

– Похоже, у этого человека были какие-то собственные планы, а Харлол их спутал своей опрометчивостью, – так Льешо объяснил настроение и поведение конюха. – А сейчас он пытается вписаться в ситуацию.

– Я почему-то ему совсем не доверяю. – Хмиши задумчиво провел пальцем по острию фибского клинка. – А еще не доверяю карлику-музыканту.

Льинг не упустила случая уколоть:

– Ты не доверяешь никому, кто рядом с Льешо.

Хмиши потупил взгляд, ему не понравилось, что его мысли так легко читают. Впрочем, он вовсе не стыдился собственной преданности юному принцу. Льинг чувствовала примерно то же самое: оба готовы были в случае необходимости защитить подопечного и ценой собственной жизни, и даже ценой собственной репутации.

Простые, товарищеские отношения телохранителей напомнили Льешо о прежних днях, о жизни на Жемчужном острове. Однако тогда он тоже входил в их круг. Сейчас же Льешо превратился в тщательно охраняемую драгоценность и оказался за чертой. Это было неприятно и отзывалось в сердце болью. Но обидеть друзей признанием этой боли не хотелось, а потому на прощание Льешо лишь пожелал парочке найти для ночлега канавку поуже и, улыбнувшись, отправился спать.

– Сыграй же что-нибудь, Собачьи Уши, пожалуйста, а то я сейчас засну и вывалюсь из седла!

Льешо устроился поудобнее и натянул на глаза сетку, чтобы защититься от пыли и яркого солнца. Чем дальше на юг продвигайся караван, тем жарче и суше становился климат. Пейзаж был однообразным: ни деревьев, ни кустов; лишь островки пыльной травы, да и те настолько редкие, что Льешо даже начал развлекаться, считая их. Ничего, кроме бледного от пыли неба сверху и коричневой грязи внизу. Жизнь в условиях каравана по трудности и количеству лишений не уступает военной; нет в ней только постоянного ужаса. Нет, по ужасу и страху он вовсе не соскучился, однако от вынужденного безделья был уже готов почти на все, даже на песни и игру карлика. Но оказалось, что музыкант крепко спит, так что в ответ на просьбу Льешо прозвучал лишь мощный храп.

Юноша настолько погрузился в мысленные жалобы на жизнь, что едва не пропустил чуть заметное изменение в походке лошади. Да, копыта стучат по камням.