Небесные врата - Бенджамин Курт - Страница 82

Вскоре, сопровождаемые Сенто, появились братья, Льешо вздохнул с облегчением, ибо атмосфера была напряжена до такой степени, что Ясное Утро даже отказался от музыкальных замечаний.

Балар – как обычно полный энтузиазма – кивнул, широко улыбнулся и обнял Льешо.

– Снова видишь сны, брат? Давно ты не включал нас в свои путешествия!..

Дальше объятия раскрыл Шокар.

– Как приятно видеть тебя снова… для разнообразия – без ран.

Ни один из братьев не придерживался церемоний, положенных королю.

Льюка, однако, заметил:

– Он не путешествовал. В минуту высшей необходимости силы покинули его.

Мы все обречены, звучало между слов Льюки, и принцы услышали подтекст.

Льешо на мгновение закрыл глаза, чтобы побыть наедине с собой, прежде чем ввязываться в ссору. Он забыл, как сложно стало мириться с безумием Льюки.

Тут вошел принц-целитель – в компании с Кариной и Болгаем, гарнским шаманом. Казалось, их прервали на середине серьезного разговора о мазях и эликсирах. Но Адар услышал все, что нужно. Он одарил брата мудрой улыбкой, которая так успокаивала Льешо в детстве. Слова он приберег для остальных.

– Действительно, в последний момент сила покинула его. Но уж точно это случилось не в минуту высшей необходимости, или он бы вообще здесь не стоял. А мы не ссорились бы по пустякам.

Шокар тут же раскаялся.

– Я сделал тебе больно? – спросил он и отступил, словно его присутствие могло растревожить невидимые раны. – Надо было поинтересоваться, прежде чем сминать тебя в объятиях…

– Все в порядке, – отмахнулся Льешо. Пираты не нанесли ему серьезных ран, и вообще все уже зажило. В конце приключения он выглядел не хуже, чем когда в последний раз виделся с братьями, поэтому о телесном здоровье они не слишком беспокоились.

Что сказать о слабости духа, сразившей его после борьбы с ураганом мастера Марко, юноша не знал. Льюка что-то чувствовал, и Льешо придется скоро этим заняться. Все братья, кроме Адара, озабоченно хмурились.

Принц-целитель отбросил волосы со лба Льешо, нашел уплотнения на месте рогов. Рука брата зажила с тех пор, как они простились среди лугов народа Кубал, но Адар до сих пор читал его, как открытую книгу.

– Ты многое пережил, – тихо заметил он. – Но не столько, чтобы вернуться с поражением.

– Не победил, однако и не разгромлен, – согласился Льешо. – А где Тинглут и Мерген? Надеюсь, не затеяли войну друг с другом?

Тут в палатку вошел Мерген – настолько вовремя, что Льешо подумал, не стоял ли он у двери.

– А вот и я, юный король.

Мерген явно слышал последние слова юноши. Он подтвердил это, добавив:

– Тинглут-хан, который поставил свои юрты неподалеку, скоро будет…

Хан поднял обе руки в приветствии, показывая, что безоружен. Таким образом он признавал высокое положение своих хозяев, но не их превосходство над ним, что подчеркнул бы поклон.

– Рискуя показаться невежливым, могу ли я сразу спросить, как чувствует себя мой племянник?

– Хорошо. Почти хорошо, – сказал Льешо.

Им выпала всего пара минут на обсуждение пугающих новостей. Согхар, пустынник Гансау, замещавший Харлола в отряде Льешо, вскоре присоединился к совету как представитель ташеков. Потом, звеня серебряными пряжками на шелковых одеждах, прибыл Тинглут.

– Я позавтракал, поэтому не стану садиться к столу ее милости, – заявил он.

– Этот… – хан кивнул на Сенто, который вошел следом за ним и теперь расставлял чашки для гостей, – этот сказал, что нас зовут на совет. Я думал, мы наконец-то выступим в поход, а теперь вижу, что снова придется болтаться позади молодого короля-шамана!..

– Болтаться или не болтаться, но я действительно призывал тех, кто выступит со мной – или потеряет все, – сказал Льешо, вздергивая подбородок, от чего давным-давно его отучал мастер Якс.

Тогда они с мастером пытались скрыть высокое положение юноши от убийц, которые бы отправили его на тот свет прежде, чем Льешо овладел искусством выжить. Сейчас его твердый взгляд, глубокий и темный от принятого решения и пережитых последствий, соответствовал выправке.

Как и подобало вождю с многолетней практикой, Тинглут-хан понял это. Если у него и оставались сомнения, он предпочел о них умолчать.

– А моя дочь? Есть какие-нибудь известия о госпоже Чауджин?

Льешо машинально потянулся к фибскому ножу.

– Как вам говорили Мерген-хан и его советники, к нашему сожалению, никто из народа Кубал или моих соратников не встречался с вашей дочерью. Демон, изумрудная Бамбуковая Змея, украла ее имя и заняла ее место в клане Чимбая, который тоже пострадал от клыков злодейки…

Мерген медленно кивнул, напоминая Тинглуту об их разговоре.

– Тогда что вы знаете о мнимой госпоже Чауджин, которая причинила столько боли?

– Она последовала за нами в Понтий, где продолжила убивать. Маги Ападиши установили, что дух демона привязан к нефритовой чаше, которую мнимая госпожа дала мне в шатре Чимбай-хана. Они сумели заточить ее внутри, и на время мы избавились от ее присутствия.

Льешо постучал большим пальцем по новому украшению на рукоятке, похожему на деревянную бирку. Те, кто направлял его на нужный путь, восприняли информацию как естественное действие короля, которому предстоит сражаться с демонами у врат рая.

Однако Тинглут-хан придерживался собственного мнения.

– Где она? – спросил он, имея в виду чашу и обшаривая Льешо с головы до пят жадным взглядом.

Принц подумал, что хан отобрал бы чашу силой, чтобы выпустить демона и потребовать ответа, если бы узнал, где ее прячут.

– Он ничем тебе не поможет, – заметил Мерген. – Он всего лишь видит сон.

– Правда?..

Льешо виновато пожал плечами:

– Боюсь, что да.

– Хватит, – вмешался Шу. – Он не в состоянии помочь вам сейчас. Будьте уверены, на убийцу вашей дочери накинули узду. Святейший король одолел долгий магический путь, чтобы явиться на совет. Давайте послушаем, что он хочет сказать.

Ее милость из своих рук предложила Льешо чая.

– Наш доверенный маг доложил, что ты нашел союзников в Понтии…

Льешо принял чашку так осторожно, будто в ней содержался яд мастера Марко. Он доверял ее милости в отношении успеха похода, но давным-давно держался начеку во снах с участием богини.

Однако госпожа Сьен Ма подвела его к цели визита, и Льешо кивнул, присоединяясь к ответу Хабибы.

– В Понтии мы нашли принца Менара, раба в доме лекаря, который строго чтит обряды религии Битинии. Согласно его вере, со слугами надо обращаться хорошо… Как и остальные принцы, в чужих краях Менар скрывал свое истинное происхождение.

– А слухи о его глазах тоже правда? Менара ослепили? – спросил Балар.

Дарования братьев уравновешивали вселенную. Льешо видел по лицу Балара, что тот уже знал ответ.

– Да, – сказал юноша для тех, кто еще не оценил последствий, гадая, какие из его собственных ошибок Менар оплатил своим зрением.

Они уже спорили с мастером Деном на эту тему, и Льешо знал, что не может относить все зло мира на свой счет.

Фибские принцы отреагировали на новость о брате в силу своих темпераментов. Адар остался спокоен, хотя печаль углубила морщины на его лице. Шокар схватился за меч. Льешо испытывал то же желание сразиться с врагом из прошлого, причинившим такую боль их брату. Балар, глядя на Адара, пытался сохранять спокойствие, но слезы прочертили дорожки по его щекам.

Льюка безумно улыбнулся.

– Ты тоже видел, – сказал он, обращаясь к Льешо. – Выхода нет.

Льюка имел в виду картины пламени, разрушения, ураганов и хаоса в мирах богов и людей. Льешо не верил, что его поход закончится именно так, и перефразировал слова мастера Дена, обращенные к магам-учителям из Понтия:

– Пророчество – не монета о двух сторонах, а многогранный ящик. Мы отыщем грань посветлее.

Он должен остановить хаос из видений Льюки. Менар, даже увечный, выполнил свою роль в походе, показав другую грань пророчества.

– Итак, – произнес Льешо, – пророчество говорит, что мы не избежим грозных последствий событий, случившихся давным-давно из-за необдуманного желания и глупого джинна…