Небесные врата - Бенджамин Курт - Страница 63

– Просто, – заявила Каду. – Мы заберемся по лестнице, а потом втащим наверх лодку.

Действительно, просто – если моряки не уронят ее. Однако операция прошла по плану. Хмиши присоединился к ним на палубе, и скоро Тай оказался в капитанской каюте. Стайпс смахнул с койки роскошные покрывала, открыв хлопчатобумажные простыни. Они старались не потревожить принца, но он все равно стонал от боли, даже находясь без сознания.

– А куда делся мастер Ден? – спросил Льешо. Бога-мошенника нигде не было видно.

– Кажется, на камбузе, – сказал Стайпс, удивленный, похоже, не меньше товарищей.

– Приведите его сюда.

Тут раздался какой-то шум, но это оказалась лишь женщина, капитан корабля. Льинг вежливо кивнула ей, выходя из каюты.

– Я слышала, на борту раненый парень, – объявила морячка. – Я привела вам хирурга.

Льешо гадал, где же она его достала, пока тот не появился в каюте. По габаритам врач оказался даже больше мастера Дена, но если бог-мошенник отличался чистоплотностью, то этот – неопрятностью. Пот блестел у него на лбу и груди, которая походила скорее на каменную стену, нежели на нечто из плоти и крови. Загорелые ручищи оканчивались громадными ладонями, которые, судя по их виду, мыли еще на берегу, до выхода в море. В одном кулаке хирург держал молоток величиной с голову Льешо, в другой – кожаную сумку. В последней что-то тихо позвякивало.

– Его надо только зашить…

Хирург уронил сумку на стол, выудил иглу для штопки паруса и длинную хлопковую нитку.

– Молодцы, что связали ему руки. Теперь, если кто-нибудь сядет ему на ноги, а двое других будут держать плечи, я его запечатаю, не успеете и глазом моргнуть.

Адара бы хватил удар, подумал Льешо. И все же ему не хотелось оскорблять капитана отказом.

– Может, надо обмыть его и дать какие-нибудь травы, чтобы заглушить боль? – предложил принц, изо всех сил стараясь быть любезным в сложившейся ситуации.

– Нет смысла.

Кузнец-хирург лизнул кончик нитки и направил ее в ушко иглы.

– Это, как говорится, смертельная рана. То есть он не проживет до утра, если повезет. Может, бедняга протянет еще пару дней, к общему сожалению, но койку покинет только замотанный в парус, бьюсь об заклад. Так что мы его только зашьем, чтобы не разводить грязь. А если он доживет до конца операции, я попрошу кока приготовить ему кашу. Но она вряд ли поможет.

Хирург направился к койке, но команда Льешо образовала живую стену между пациентом и грязной иглой.

– Где Хабиба? – спросил Льешо. Он возлагал все надежды на мага. Тот должен знать, как вылечить Тая.

Хмиши покачал головой.

– Улетел, когда за вами выслали лодку. Просил передать, что встретит тебя в Понтии с лекарем.

– Зачем вам лекарь? – Хирург пожал плечами, не обидевшись, впрочем, что ему предпочли иноземного целителя. – Это ведь ранение в живот. Я ни разу не видел, чтобы его вылечивали.

– Его имя – принц Таючит, – возразил Льешо. – Он не «ранение в живот», он гарнский принц, раненный в живот. И он выздоровеет. Я обещал его дяде.

Мерген освободил его от обещания, однако юноша не отказывался от своих слов.

Хирург снова пожал плечами, находясь в явном недоумении от поведения безумных чужестранцев.

– Как хотите, – сказал он. – Я все равно пришлю кашу. Но, порезанный или зашитый, он помрет еще до заката.

С этими словами «врач» покинул каюту.

Льешо тут же упал на стул. Он все еще не верил, что наконец оказался среди друзей, что они, если не считать раны Тая, в безопасности. Как бы принц ни возражал хирургу, в глубине души он боялся, что тот окажется прав.

– Надо сделать что-нибудь до прибытия в Понтий, – заявил юноша.

И тут – как никогда, вовремя – в капитанской каюте появился мастер Ден.

– Надо, малыш, надо, – согласился бог-мошенник.

– Что?!. – Льешо вскочил со стула, наконец давая выход гневу. – Куда ты ходил и почему носишься с чашкой чая, когда принц кланов Кубала – наших союзников в борьбе против южных гарнов, если ты не забыл, – умирает, и никто, кроме вывалявшегося в грязи кузнеца, не желает лечить его раны?..

– Ты же не позволил…

Мастеру Дену хватило вежливости округлить от ужаса глаза при упоминании корабельного хирурга, но Льешо не собирался давать ему спуска.

– Конечно, нет! Но Таю от этого не лучше. Ему срочно нужна помощь, а что делаешь ты? Исчезаешь, как и Хабиба… тот отправился в Понтий за каким-то лекарем, который все равно опоздает. Не знаю, зачем я мирюсь с вами обоими! Магия должна приносить пользу, но с самого начала она только и делает, что причиняет боль!..

Воины отряда неловко уставились себе под ноги, избегая встречаться с Льешо взглядом, пока он бушевал. Мастер Ден, однако, благосклонно улыбнулся.

– Ты быстро учишься, – похвалил он и поставил чайник на стол. – Это – чай для Тая. Он умерит его страдания… до прихода лекаря. Если кто-нибудь принесет чистую миску и несколько полотенец, я постараюсь что-то сделать.

Друзья Льешо явно обрадовались возможности убраться с глаз разгневанного принца и тут же разбежались в поисках мисок и полотенец. Осталась только Льинг: она села за стол, где учитель поставил толстый железный чайник.

– Я кое-что принесла, – сказала девушка и осторожно извлекла нефритовую чашу.

Ее милость, смертная богиня войны, дала Льешо эту чашу в начале похода – дар из другой жизни, взывавший к восстановлению любви и чести, которые он олицетворял. Принц на время доверил ее Льинг, пока занимался спасением Таючита с пиратской галеры.

Теперь он взял чашу в руки, наблюдая, как та наполняется светом, льющимся из широких окон капитанской каюты.

– Я подумала, раз она магическая, то может помочь, – пояснила Льинг. – Чашу госпожи Чауджин я оставила в каюте. Хорошо, если бы ты забрал ее – мне надоело видеть госпожу во сне. Но здесь ей пока не место…

Верно. Госпожа Чауджин убила родителей Тая, подсыпала Льешо любовное зелье в чашу, очень похожую на ту, что он держал в руках. Только на той была руна в виде спирали.

Принц осмотрел чашу, но Льинг, конечно, не ошиблась.

– Спасибо.

Юноша передал чашу мастеру Дену. Бикси как раз принес материю на повязки, а Каду поставила на стол миску.

Бог-мошенник протер чашу уголком чистой тряпки и налил в нее отвар.

– Сначала выпей, чтобы заглушить боль, – приказал мастер Ден, поднимая голову Тая и заставляя его сделать глоток.

Еще один, еще… Потом, когда мускулы рук и ног принца, сведенные судорогой боли даже в полубессознательном состоянии, немного расслабились, мастер Ден начал смачивать повязку на открытой ране и постепенно снял ткань, не вызвав нового кровотечения.

– Сейчас будет больно, – предупредил старый мошенник всех присутствующих, но не попросил держать раненого. Затем медленно вылил оставшийся отвар прямо в рану.

Льешо знал, что чувствовал Тай – будто нож заново погружается в плоть, – и задрожал от жалости, когда принц закричал.

Юноша инстинктивно вскинул руки, чтобы зажать уши, однако сдержался. Если Тай мог это пережить, Льешо мог послушать.

Травы сделали свое дело: скоро крик сменился тихим стоном. Фибский принц не смел надеяться на удачу, но мастер Ден подтвердил его догадку.

– Заснул, – сказал бог. – Теперь пусть отдыхает.

Он положил на рану мокрое полотенце и опустился своей массивной тушей на стул, который Льешо придвинул к койке.

– Садись, – велел мастер Ден Льешо. Стул скрипнул, когда покровитель пиратов повернулся и указал на место у стола. – Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Ребята нервничают.

Льешо хотел возразить, что у него все в порядке. Но ему бы никто не поверил. Поэтому когда Хмиши принес стул, юный король уселся без разговоров.

– Хабиба улетел в Понтий, – вспомнил Льешо. – Когда он вернется?

– Он не вернется. Он будет ждать нас в порту. Хабиба учился в Понтии и говорит, что знает нужного лекаря.

– Сколько еще плыть? Таю нужен хирург прямо сейчас!

– Осталось меньше чем полдня, – заверила Каду, пытаясь предотвратить новую вспышку гнева. – Я думала, ты знаешь…