Закон военного счастья - Басов Николай Владленович - Страница 29

– Ладно, будем считать, что в самом деле Бородино. Пошли.

Они вошли, Ростик, как старший по должности, приготовился докладывать, но перед Достальским стоял навытяжку весьма молодцеватый и какой-то очень уж негрязный, в превосходной теплой куртке, с летным шлемом в руке паренек. Даже со спины его светло-русые кудри доходили чуть не до воротника.

– …замечаний и нарушений в пути следования не было. ЧП не произошло. Командир отряда Бахметьев.

– Бялый, о чем это он? – спросил в четверть голоса Ким ближнего к себе летуна, крайнего справа в немалом строю растянувшихся позади Бахметьева ребят.

– Командир… – обрадовался Бялый, но тут же посерьезнел: – Докладывает, что бочки в количестве 15 штук подлетели.

Так и не придумали единственного названия для гравилетов, подумал Ростик. Но, видимо, Ким слишком уж громко спросил или Бялый громко ответил, но Достальский тут же встрепенулся.

– Кто там? А, Гринев… Проходи. Мне доложили, но я не сразу поверил, что ты тут, как всегда, с особым заданием. Думал, ты где-то на юге… Рад, что вместе будем.

Ростик строевым шагом вышел к капитану, вытянулся рядом с Бахметьевым, доложил по форме. И как он ни старался, но рапорт его прозвучал куда менее уставно, чем у бравого летчика с легкими, светлыми волосами. Достальский тем не менее выслушал доклад совершенно серьезно, без смеха в глазах, отдал честь.

– Вольно, Гринев. – И почти тут же перешел к делу. – Говоришь, с тобой Ким? Ким, старый летун, выходи пред начальство!

Ким вышел, постоял с таким видом, что вот-вот брякнет что-нибудь вроде «здрасте», потом снял шлем. Докладывать он, разумеется, ничего не стал. Но Достальский на это отреагировал правильно:

– М-да, со строевой у тебя всегда было не очень. Ничего, врага одолеем, я тобой сам займусь. – И вполне добродушно улыбнулся. Подошел к Ростику, хлопнул по плечу, потом к Киму, чуть не обнял. А потом увидел и Антона. Вот его облапил так, что даже доспехи заскрежетали. Оказалось, они не виделись чуть не со времен обороны завода.

Вернувшись за свой составленный из бумагоделательных досок стол, Достальский еще раз осмотрел троих новоприбывших. Огласил итог наблюдений:

– Вот теперь у меня душа спокойна. Повоюем, как в прежние времена. – Постоял, опустив голову, рассматривая самодельную карту, лежащую на столе, видимо, собираясь с мыслями. И собрался: – Принимай, Ким, командование над летунами. Их целых пятнадцать, с тобой шестнадцать будет. И кроме того…

Договорить он не успел. Бахметьев вдруг подал голос. Ростик повернулся к нему, и лишь тогда понял, что это никакой не парень, а просто очень здоровая, сильная и уверенная в себе девица. Лишь лицо ее выдавало, помимо волос, – тонкое, с очень нежной кожей, с белыми висками и чересчур спелыми, как раньше говорили, губами.

Это же надо, удивился про себя Ростик. И ростом – всего на пяток сантиметров ниже меня, и плечами…

– Товарищ командир, – заявила Бахметьева, – Председатель приказал именно мне возглавить отряд.

Договорить она, разумеется, не успела.

– А мне Председатель приказал отразить нашествие пернатых. И дал для этого все полномочия, которые необходимы. Все – понимаешь? Так что, если не хочешь, чтобы я тебя прямо тут за неподчинение приказу арестовал, сдай командование тому, кто этого больше заслуживает. Хотя бы в силу опыта.

Достальский походил по палатке туда-сюда, шага три влево, столько же вправо. Он был зол. И напряжен сверх меры, только раньше это было не очень-то заметно. Зато сейчас стало очевидно.

– Есть, – не стала больше спорить Бахметьева. Хорошо, что хоть свой шлем натянула на голову, когда бросила ладонь к виску.

– Вот так-то. Ступайте в строй. – Достальский повернулся к Киму, обозначая, что недоволен бывшим командиром отряда.

Или командиршей, подумал Рост. Но тут же забыл свою мысль. Поворачиваясь через левое плечо, девица обдала его таким взглядом яростных, светлых, словно из оникса вырезанных глаз, что Ростик только диву дался. Между тем капитан излагал:

– Думаю, тебе следует разбить пятнадцать машин на три пятерки, и командование одной из них поручить вот этой… Виноват… Поручить младшему лейтенанту Бахметьевой. – Подойдя поближе к летуну, подождав, пока девица станет среди других командиров летающих лодок, Достальский добавил, приблизив голову к плечу Кима, понизив голос так, что только сам Ким да Ростик могли его слышать. – Она ничего, на последних учениях всех мужиков за пояс заткнула. Но характер…

– Сделаю, – согласился Ким. Подумал и добавил: – Тогда же прошу утвердить командиром второй пятерки Бялого. А третьей… – Ким быстро, чуть прищурившись, осмотрел ряд летунов. Ни на ком его взгляд не остановился. – Да, так и сделаем – третью пятерку я заберу, так сказать, под свое крылышко.

– Утверждаю. Ну, летуны, идите пока, снаряжайтесь. Будет у нас с вами еще одно дельце, но после.

Пилоты вышли. Остались только Ростик, Антон, да в углу палатки вдруг из полутьмы вышел Каменщик. Ростик, почувствовав себя спокойнее, поздоровался с ним взглядом, но завести разговор не успел. Потому что Достальский торопился изо всех сил и думал только о деле.

– Теперь вот что, товарищи офицеры. Кстати, Антон, ты все еще лейтенант? Пора тебе старшего присваивать, а? Гринев, как думаешь, он достоин?

– По мне, он и капитаном потянет.

– А что сам думаешь, Антон?

Антон чуть замедленно, неумело улыбнулся. Потом посерьезнел и очень негромко, но уверенно, как всегда, ответил:

– Я думаю, что это все какие-то ненастоящие чины. По-настоящему я только старший сержант, как в армии на Земле дослужился.

– Это ты брось. – Достальский нахмурился. – Ладно, теперь о деле. Как думаешь, Гринев, утром они пойдут?

– Непременно.

И Ростик рассказал все, что они видели сверху, что удалось разведать. Сделав особенный упор на сопротивлении, которое устроила пернатым охрана холма, и на том, что теперь к регулярным бегимлеси подходит подкрепление.

– Не знаю, не знаю. Сопротивление всего одного солдатика, пусть даже и такого геройского, как эта Курицына… Кстати, я ее помню, действительно девица была… Если бы не война, подумал бы, что немного не в себе, уж очень инициативная, хотя и толковая, – задумчиво ответил Достальский. Переводя взгляд на свою карту, заговорил о другом: – Значит, говоришь, хотят всей дурной силой на наш Бумажный холм вторгнуться. Ну что же, милости просим и даже спасибо не забудем сказать, по-своему, разумеется, по-русски… И за то, что устраивают правильное полевое сражение, и особенно за то, что потеряли время, дали подвести резервы. Ты представляешь, если бы эта тьма пернатых нас на марше застала? А застала бы непременно, если бы вчера продолжила наступление, а не отошла за речку… Да еще без прикрытия с воздуха.

Все помолчали, представляя, что было бы, но никто свои идеи вслух не высказал. Да и не стоило чересчур останавливаться на том, чего не произошло. Достальский продолжил:

– К утру, если Председатель меня не обманул, много что еще может произойти. Но об этом после. А пока – расстановка такая. У меня за палаткой стоит более сорока латников, самые элитные вояки, какие только есть. Отбирайте по шесть человек, лучше, если это будут проверенные ребята. Сделаете из них ротных с заместителями и каждому придайте по сотне орлов из тех, что я привел. Учтите, взводные в этой колонне, как правило, уже есть, так что взвод не ломать, они уверенней воевать будут, если спелись. А если не спелись… Все равно, до завтра ничего сделать уже не успеем, придется так драться, как получается. – Он взял в тонкие, грязноватые пальцы двойной красно-синий карандаш и провел два синих полукружия от холма на запад, замкнув их метрах в тридцати от той точки, где, по представлению Ростика, находилась площадка для машин. И продолжил объяснение: – Диспозиция будет такая – занимаем круговую оборону, другой возможности выстоять против противника, имеющего такой перевес, у нас нет. Роты расставите метрах в ста, самое дальнее, от вот этих стенок. – Его карандаш указал на строения, венчающие холм. – По фронту отведете не более восьмидесяти метров на роту. Думаю, должно получиться… Гринев – ты справа, то есть займешь северное полукружие. Антон, станешь слева, на юге. И окапываться, окапываться, чтобы к утру все было готово. Вопросы?