Экспансия - Басов Николай Владленович - Страница 28

У этой девушки тогда была коса, она командовала отрядом каких-то девиц и еще не хотела их пропускать, даже требовала какие-нибудь документы.

– Здравствуйте, – поздоровался с ней Ростик.

– Ага, Гринев прибыл, значит, что-то готовится, – уронила девица. Она была хоть и с солдатскими погонами, но устав так и не выучила. Или намеренно его игнорировала.

– Ия Просинечка, – чуть торопливо, извиняющимся тоном, а может, объясняя то, что Ростику было неизвестно, произнес Рындин.

– Ия Саввишна, – девица протянула руку.

Да какая она девица, подумал Рост, механически эту руку пожимая. Женщина в расцвете, а может, уже приближающаяся к своему бабьему лету.

– Ефим Мазанов. – Второй служака повторил «подвиг» Людочкиной сестры с рукопожатием и тут же почему-то добавил: – Я из Перми.

– Он хочет сказать, что он из мордовцев, – добавила Ия.

– Вот что, ребята, – объявила Лада сзади, – сдается мне, вы переходите под командование вот этого самого… капитана.

Рост посмотрел на нее, потом заставил Рындина отвести его к Сонечке. Но до самой Столовой главный тут командир его все-таки не довел, слишком горело ему вернуться туда, где осталась Людочка. И он передал Роста очень молодому пареньку, в лице которого Гринев тоже заметил что-то знакомое. И лишь когда увидел Сонечку, которая, как и в молодости, улыбалась, демонстрируя ямочки у губ и великолепнейшие зубы, все понял.

Столова смотрела на мальчика так, что становилось ясно – сын. Единственный и обожаемый. Тогда Рост и понял, что это сын Бойца, того самого Пушкарева, который первым завалил черный треугольник губисков, разменяв его на собственную жизнь.

Пока Рост рассказывал о своем задании и о том, как он собирался его выполнить, они поднялись на стены, потому что в этой полукрепости-полузаводе по всему периметру были организованы площадки для обороны. За ними, не отставая ни на шаг, следовала и Лада.

Выслушав Ростика, Сонечка сдержанно прокомментировала:

– Ию с Мазановым, конечно, забирай. Солдаты они неплохие, хотя большого прибытка в службе не сыскали. – Тогда Рост вспомнил, что Сонечка была с Украины, правда, ее выговор теперь немного пообтесался, но тамошние выражения, как видно, она изжить не сможет никогда. – А Фрема я тебе не отдам.

– Кого?

– Она Ефрема Даниловича так называет, – подсказала Лада. – Он почему-то с детства себя Фремом называет.

– У тебя же дело сложное получится, даже кровавое… А он у меня один. – Вывести из себя Сонечку было сложно или невозможно. – Ты же Ромку, предположим, не берешь.

– Он сам напросился, – с неожиданной гордостью объявил Ростик.

– Значит, у вас порода такая, Гринев, – процедила Сонечка, и почему-то так грустно стало, что Рост поскорее повернулся к лагерю пурпурных, который был с этих стен отлично виден.

– Почему Рындин сказал, что вас на заводе всего пятеро? – спросил он и указал на десятка два губисков, которые шастали по двору завода, определенно куда-то направляясь. – Волосатики не считаются?

– Мы тут на фронтире, – ответила Сонечка. – И напряженно у нас, так что лучше только людей считать. Остальные… Сегодня здесь, завтра – нет их. С ними вообще только Стас и может справиться, его-то они уважают… Без него тоже не обойтись, – неожиданно добавила она и сменила тему: – Ты когда к пурпурным сунешься?

– Как только подойдут аглоры, – ответил Ростик.

Разговор определенно не получился, вернее, он вышел не таким, как всем им троим хотелось, но с этим теперь ничего поделать было нельзя.

Аглоры прибыли ночью, когда Рост мирно спал в отведенном ему помещении, пропахшем пылью, старой, еще земной смазкой из нефти, а не из масел растений и сухой ветошью. Кровать, правда, была удобной. Поэтому Рост спал в свое удовольствие, пока не проснулся от того, что понял – он в комнате не один.

Старательно, медленно он запалил плошку с маслом, огляделся. Так и есть, на стульях сидели трое – Бастен, Ихи-вара и Зули. Все трое откинули из вежливости капюшоны нуз, поэтому лица их было хорошо видно.

– Я же говорила тебе, что он почувствует, – с небрежным, как показалось Росту, смешком проговорила Зули.

– Давно вы тут? – спросил Рост.

– Охраняют волосатые, а они – не самые бдительные, – бесстрастно, совсем не на вопрос Ростика, ответил Бастен. – Мы тут, как ты просил. Что будем делать?

Итак, невидимки прибыли. Поэтому, не дожидаясь подхода остального отряда, которому Рост отдал массу приказов и который был завален работой по горло, он отправился в лагерь пурпурных следующим же утром.

Внешне все выглядело вполне мирно. Он шагал с привычным солдатским сидором на плече, рядом маршировала Лада. За ними, то и дело переругиваясь по поводу забытых на заводе вещей, не то чтобы очень уж поторапливались, но и не отставали Ия с пермяком Мазановым. Где находились аглоры, было непонятно.

Мотоцикл Сонечка попросила оставить при заводе, ей транспорт был нужнее. Взамен она предложила Ростику выделить десятка полтора волосатых или пурпурных, чтобы те помогли донести вещи. Но Ростик рассудил, что плохо будет, если люди сами не способны шагать со своими вещами, и отправился, к вящему неудовольствию старшей Просинечки, без носильщиков.

Пройти пришлось более тридцати километров, поэтому в лагерь военнопленных губисков они прибыли лишь после условного полудня. Впрочем, хотя все и называли это скопление строений Лагерем, иногда с большой буквы, это уже давным-давно был город, немного беспорядочный, бестолковый, грязноватый, потому что близкий ручей для обеспечения такого значительного населения оказался все-таки маловат. В основном он состоял из многоквартирных казарм, смахивающих на те, что Ростик помнил по Вагосу, но чуть в стороне имелись и отдельные дома, чем-то напоминающие те виллы, в которых обитала знать цивилизации пурпурных. Рост даже посочувствовал пурпурным, для которых кто-то из высокоумных выбрал такое неподходящее место. Можно было бы отыскать их поселению более удобное расположение.

Фермы пурпурных, которые тут уже попадались на каждом шагу, Росту тоже не слишком понравились. Они были какими-то… неумелыми. Даже в Храме у Ростика, вернее, конечно, у Винрадки дело было поставлено более основательно. Слишком многие из живущих тут не соорудили себе даже нормальных домов, а обитали в землянках, правда, во всех имелся световой люк по технологии Широв, способный открываться настежь и с отводом дыма от очага, а в некоторых случаях – пропускающий достаточно света, чтобы готовить пищу на зеркалах, как у пернатых.

Поля, которые должны были кормить население лагеря, Росту тоже не пришлись по душе. Они были и худосочными, несмотря на самую плодородную тут почву из всего района, контролируемого людьми, и выглядели мелковато. Чувствовалось, что для выращивания собственных сельхозпродуктов пурпурные особых усилий не тратили. Рост даже стал задумываться, а как же эти самые горе-колхозники смогут сажать его траву, и пришел к малоутешительным выводам.

И лишь осмотревшись как следует, он вдруг понял, что Лагерь был выстроен на рубеже осенне-зимних атак борыма. Иногда вал саранчи Полдневья не успевал сюда добраться в значительном количестве, иногда, вероятно, все-таки докатывался, хотя вряд ли бывал в таких случаях сильным. К тому же близкий лес гарантировал и немалое количество летающих китов, которые борымом отлично умели кормиться, ослабляя его и прекращая его действие, хотя, следовало признать, в близком соседстве тоже были не подарок.

В центре города, на небольшом возвышении, словно Белый дом Боловска, стояло явно человеческое строение, вместилище администрации и гарнизона. На подходе к нему почему-то обосновался небольшой базарчик, причем Рост и все остальные за ним подошли так неудачно, что пришлось это скопление пурпурных форсировать поперек. К Росту тут же подскочил какой-то г'мет, который, дернув Роста за ремень ружья, стал что-то орать ему в лицо, пытаясь продать, кажется, вяленую жирафятину или вообще предлагая завалиться в какой-то подозрительного вида кабак. Рост оттолкнул настырного парня в грудь и негромко проговорил: