Урюпинский оборотень - Басов Николай Владленович - Страница 17

А Рыжов и сам не знал, что правильно, а что нет. Он поднялся, едва переставляя затекшие ноги, двинулся к коням, которые фыркали неподалеку.

– Вот что я тебе скажу, дедушка, ты исчезай. И чтобы на хуторе твоем через пару дней никого не было.

Ратуй рассмеялся, но так, словно у него в горле рыбная кость застряла.

– А я и не сеял, так что уходить не жаль. Но… Двух дней мало. Дай две недели хоть.

Рыжов мельком, и как можно внимательней в этой темноте, посмотрел на обоих комвзводов чона. Потом понял, эти-то по крайней мере на него не станут жаловаться. Если только другой кто из бойцов, но… На каждый роток не набросишь платок. Или это все же девчоночья поговорка? Фу ты, какая глупость в голову лезет!

Неожиданно цыганистый повернулся к Рыжову.

– Можно. Только ты уж там, в Москве, скажи, что сам тут командовал.

– Скажу, куда ж я денусь.

– И комиссарше своей скажи… – добавил второй.

– Вы следите, чтобы у ребят языки не развязались.

Цыган усмехнулся.

– А кто поверит, если и начнет кто-то балакать у костра?

Назад, в город, который оставался темным, тихим, словно затаился, поехали не строем. Рыжов с Раздвигиным приотстали. Раздвигин почему-то сидел в седле боком. Заметил, как на него смотрит Рыжов, и усмехнулся.

– Я себе, командир, зад стер. Пока гонялись… не замечал. А сейчас неудобно.

– Хорошо, что не жаловался, – буркнул Рыжов. Оказывается, не только ему в голову глупости лезли. И тут же спросил, чтобы не молчать: – Ты тоже о нем думаешь?

– Пытаюсь понять, чего он был такой веселый все время? Чему улыбался?

– У него раны заросли, как на собаке. Ведь не зря же так говорят?.. А таких все веселит. Может, по-звериному это… Они же ни боли, ни страха, ни сомнения не знают.

Еще месяц назад Рыжов про сомнение не упомянул бы даже.

– Ну, страх-то он, определенно, чувствовал, – отозвался Раздвигин. – Иначе, не сбежал бы. И не перевоплотился бы сейчас, на ущербе Луны. – Ехали дальше, уже первые дома на косогоре показались. Город их встречал, обещая успокоенность и размеренность жизни. – А думаю я еще вот о чем… – продолжил Раздвигин. – Ты что же, его на страх и ловил? Ему ведь ничего не стоило затаиться, переждать…

– Кабы я знал, на что рассчитывать? Кабы хоть кто-то понимал и догадывался, что тут происходит на самом-то деле? – Рыжов приостановил коня, потому что вспомнил, что теперь его ожидало. – Ты вот что, Раздвигин, отчеты помоги мне толковые написать, чтобы нас и в желтый дом не отправили, и вообще все было тип-топ для начальства? Как, поможешь?

А Раздвигин вдруг улыбнулся. Да так, что сразу стало ясно, честный это человек, и порядочный, не будет между ними недоверия или подозрительности, а будет, скорее всего, дружба и совместная работа. Если командиры там, в Москве поверят тому, что тут произошло. Ведь не могут же эти самые командиры оставить все без настоящего расследования, если такие вот штуки происходят на этом свете. Куда же денешься, если всякие вот… Колядники, оказывается, на самом деле существуют?

– А для чего ты меня сюда притащил? – Вопросом на вопрос ответил Раздвигин. – Не за мои же кавалерийские достоинства?