Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович - Страница 20

– Кто это? – спросил Ростик.

– Есть тут один мужик. Был инженером на заводике, из тех, что стояли за железнодорожным вокзалом.

С той стороны путей, километрах в пяти-семи от зоны, которую отрезал Перенос, действительно находились скученные в один узел заводики старой, еще довоенной постройки. Что там были за предприятия, никто из знакомых Ростика толком не знал, у них была своя рабочая слобода, свои магазины. Они лишь в кино да на праздники приезжали в город. Жаль, что они не переехали в Полдневье, почему-то всегда казалось, что от них тут была бы большая польза, потому что зря секретность никто не разводит. А значит…

Впрочем, нет, глядя на Дондика, Ростик не раз убеждался, что секретность для того была просто воздухом, которым он дышал. А значит, те заводики вполне могли выпускать никелированные чайники в обстановке, словно они ядерную начинку для ракет делают.

– А как он вообще? – спросил Ростик.

– Сам летает не очень, но уверенно. Загребным у него Молоток. Увидишь, колоритный тип. Весом семьдесят, волосы на треть седые, но жилистый и выносливый, как камень. Если лететь на дальность, то даже Коромысло может перегрести. А вот стрелком…

– Рост! – раздался голос, от которого сразу потеплело на душе.

Ростик вскочил, вытянув руки для приветствия.

– Квадратный, старшина-старина! Тебя выпустили?

– Что значит – выпустили? Это из дурдома выпускают, а меня выписали. – Они обнялись, потом обхлопали друг друга по плечам. Их немало связывало, а не виделись они уже почти два месяца.

– Как ты тут?

– Прибыл для дальнейшего прохождения службы.

– Неплохо. Жаль, тебя так долго держали в городе. Когда мы стали расселять фермеров, мне было бы легче с тобой. Уж очень много новых и бестолковых ребят прислали.

– В этом частично и твоя мамаша виновата. Я был уже здоров, а она – нет, нельзя выписывать, не выдержит. Она у тебя – в авторитете, с ней никто и спорить не брался.

– Жаль, я не знал, что она тебя держит, – усмехнулся Ростик. – Я бы тебе по блату досрочную выписку попробовал организовать.

– Ладно, что об этом вспоминать. Слышал – тебя повысили! Когда звездочки обмоем?

– Погон сейчас не носят, так что звание – номинальное. Но про обмыть – неплохо придумано. Вернемся, попробую собрать ребят, заодно и свадьбу отыграем, а то и не гуляли вовсе.

Они еще похлопали друг друга по плечам, потом на Квадратного навалился Казаринов. Он был хмур, хотя и непонятно почему. Может, потому что лететь в Одессу не хотел, в отличие от пилота, которого от этого задания отставили.

Он и сообщил старшине Квадратному, что тот пойдет в казаринской машине стрелком. Потом скептически осмотрел сплошные, как скафандр, доспехи старшины.

– Вы, часом, не на танцы в таких-то железках собрались, старшина?

– Если это остроумие, товарищ командир, то неумное, – спокойно ответил Квадратный. – Эти железки мне уже раза три спасали жизнь. И никто не знает, что нас там ждет. А если…

Казаринов, не дослушав, рявкнул:

– Свободен, старшина!

Но повернулся и ушел к своей машине, словно не он, а его «освободил» Квадратный.

– Странный он какой-то, – проворчал Квадратный и сел на травку рядом с Ростиком.

Ростик, который сам на этот раз тоже пришел в доспехах, словно собирался в дальний поход на неопределенный срок, согласно кивнул.

– Да ну их, этих пилотов. Сам знаешь, им летный паек положен, они в рукопашной ни разу не бывали, а панцирных шакалов видели только с высоты. Не обращай внимания.

Посидели молча пару минут. Потом Квадратный, кажется, за это время уже вполне освоившись с обстановкой, вполголоса пробормотал:

– Да, не стоило его так, может, он обидчивый… Ну, рассказывай, что у нас с этим новым городом?

Ростик принялся рассказывать, но не как начальству, а с подробностями и даже чуточку хвастая. Он и моргнуть не успел, а вокруг него сидело на травке и стояло человек пятнадцать. Среди них были даже техники, которым полагалось ремонтировать забракованную Серегиным третью машину. Но они тоже слушали, затаив дыхание. Более того, за их ногами Ростик увидел даже костыль самого Серегина, который был не против того, чтобы его подчиненные немного поволынили. Видно, им всем не хватало новостей, или распорядитель аэродрома считал, что краткая политинформашка, которую затеял Ростик, пойдет людям на пользу – будут знать цель, для которой работают, и лучше осознают происходящее.

В общем, рассказ получился. Когда Ростик кончил расписывать вчерашние решения, принятые в кабинете начальства, и выдал свои комментарии к ним, люди загудели, обсуждая услышанное.

– Но если Антон там, – сказал Квадратный, – а мы тут, то какого хрена мы валандаемся?

Ким улыбнулся и посмотрел за спины ребятам в спецовках. Он тоже давно заметил Серегина. Тот понял, что от ответа ему не отвертеться. Он мог бы не чикаться со своими, но Квадратный, Ростик и сами пилоты были не вполне его подчиненные. Он крякнул, посмотрел на солнце, словно определял по нему время, и пробормотал:

– Какого-то Пестеля ждем. Он должен подтащить приборы, чтобы этих… прозрачных изучать. Ну и вообще.

– Пестеля? Здорово! – обрадовался Ростик.

– И еще Тюкальника, – довольно мрачно добавил Серегин.

– А это что за фрукт? – спросил Квадратный.

– Плотник один с завода. Его нам присылали в помощь, так я его через неделю отослал назад. Такое сокровище, что… – проговорил Серегин. – В общем, сами увидите.

– Грозный? – спросил Ростик.

– Нет, – пожал плечами Ким. – Наоборот, небольшой, поджарый, даже маленький, как мальчишка. Но спорщик и крикун. Правда, плотник – золото. Зато человек… Говорят, ему присылали больше десятка учеников, но он затюкивает их так, что те рады на фронт убежать, чтобы избавиться от такого-то наставника. По-моему, он даже не злой, просто дурак.

– Да что мальчишки, от него все жены сбегали через неделю. А при нынешнем-то дефиците мужского населения заставить иную девку от мужа сбежать – это же суметь нужно, – отозвался Казаринов. Выяснилось, он тоже крутился недалеко.

Потом вдруг все разошлись, оказалось, к ним приближался почерневший от недосыпа Дондик. Но рядом с ним семенило несколько солдатиков, которые несли ящики с оборудованием. А следом шли Пестель, улыбающийся, как незабудка, и какой-то довольно гнусный по виду хмырь с плотницким ящиком в руке. За ним волокли, правда, еще три ящика, покрупнее, но главные инструменты Тюкальник – а это, видимо, был именно он – нес самолично.

Выслушав последние напутствия от капитана, распределились по лодкам. Конечно, Пестель попал к Киму, иначе и быть не могло. Он источал желание работать, помогать, действовать. Он тоже выписался совсем недавно и выглядел таким же отдохнувшим, как и старшина. Ростик даже позавидовал ему.

Впрочем, ненадолго. Машины раскочегарились, потом все доложили о готовности, и вот уже обе лодки, «плавно переваливаясь на невидимых гравитационных волнах», как наверняка написал бы в своей книге Эдик Сурданян, случись ему оказаться на аэродроме в это утро, стали подниматься, одновременно принюхиваясь, как собаки, к курсу на север-северо-запад.

Ростик сидел на пушках, в стеклянной кабинке. В доспехах даже увеличенное, по словам Кима, сиденье оказалось неудобным. Он ворочался, но подходящего положения так и не нашел. Пестель сидел рядом с Кимом. И можно было только догадываться, какую роль в этом решении сыграла странная смерть предыдущего экипажа с разбитой лодки и исчезновение Сопелова. Скорее всего, немалую. Подсознательно Ким хотел спасти Пестелю жизнь, если у них выйдет все так, как вышло у Фарида с его ребятами.

Ростик пригляделся ко второй машине. Сумел ли он донести понимание угрозы со стороны червей до Казаринова? По приказу Дондика тот держался очень близко от лодки Кима, всего-то метрах в пятидесяти. Но как он поведет себя при подлете к Одессе, когда угроза станет более чем реальной? Тем более реальной, что после ночной стрельбы Антона воздушные черви наверняка еще не успокоились.