Слепая атака - Басов Николай Владленович - Страница 4

Ещё Пепир сердился, потому что слишком явно и безапелляционно ему навязали этого мальчишку с его непонятными охранниками. Слишком уж они отличались от обычных охранников, слишком все шестеро были умны и независимы от него и слишком хорошо умели обращаться с оружием. Поэтому Пепир их всех побаивался.

С несколько запоздалым раскаянием Трол подумал, что не следовало работать мечом на глазах караванщиков, не стоило показывать им, чего стоит каждый из их новых спутников. Потому что даже Череп, самый тяжёлый и ленивый в тренировках боец, стоил по меньшей мере полдюжины караванных охранников. А о таком владении мечом, которое показывал Арбогаст и тем более Трол, никто из этих людей даже не подозревал. Но уходить для тренировок в степь было бы вовсе неразумно — Пепир решил бы, что связался с настоящими разбойниками, которым есть что скрывать.

На пятнадцатый день, когда до границы Империи, впрочем, весьма условной в этих безлюдных землях, осталось едва ли не два дневных перехода, Трол решил изменить к себе отношение Пепира. На вечернем привале он выволок из повозки кувшин вина, самого лучшего, какое только нашлось, пригласил Ибраила и Арбогаста, которому по идее должна была перепасть львиная доля этого вина, и отправился к костру, у которого в гордом одиночестве сидел Пепир.

Слегка бесцеремонно усевшись на его кошму, Трол протянул кувшин Арбогасту, пока Ибраил доставал простые оловянные стаканчики. Пепир следил за всеми этими манипуляциями с настороженностью, но стаканчик, налитый до краёв, взял своими тёмными, с длинными чёрными ногтями пальцами. Трол пригубил стакан и тут же спросил:

— Почему ты нас не любишь, Пепир?

Главный караванщик выпил половину вина, пошлёпал губами, оценивая вкус напитка, одобрительно покосился на кувшин, который Арбогаст поставил у своих ног, и только после этого встретился взглядом с Тролом.

— А за что мне вас любить?

— Кажется, тебе прежде всего не за что на нас дуться, — сразу же проговорил Ибраил. — Да ещё так явно.

— Вы дойдёте со мной до Архенаха, а там… — Он допил вино, но Арбогаст тут же долил ему снова.

— Нам ещё предстоит, может быть, долгий путь, и, если ты позволишь, в твоём караване, — проговорил Трол. — Так проще, никому не бросится в глаза, насколько мы отличаемся от других людей.

— А-а, ты о маскировке беспокоишься… — чуть не с облегчением ответил Пепир. — Не волнуйся, с объяснениями всё будет нормально. Мне Дерек говорил об этом.

— Меня волнует не только маскировка, — чётко, чтобы это было понятно даже Пепиру, ответил Трол. — Меня интересует, откуда взялась эта неприязнь к нам?

Пепир с недоверием посмотрел на Трола. Оказывается, по мнению этого мальчишки, он должен был давать ему какие-то объяснения. Но потом перевёл взгляд на Арбогаста, который пил вместе с ним, но не присел даже на корточки, в обыденной манере пустынников, на Ибраила, сидящего на тугой и высокой подушечке, которую запасливый маг притащил с собой, и понял, что объясняться придётся.

Пепир ещё раз посмотрел на кувшин и тут же получил третий стаканчик вина, попробовал его с ещё большим уважением и тогда ответил:

— Пойми, я двадцать лет зарабатывал имя честного караванщика, а теперь вот влип в политику.

Арбогаст, добродушно хмыкнув, спросил с высоты своего роста:

— Кстати, давно хотел спросить, как тебя заставили?

Теперь Пепир нахмурился, долго не произносил ни звука, лишь глядел на огонь. Наконец промямлил едва слышно:

— С прошлым караваном, спасаясь от имперцев, которым ничего не стоило ограбить меня, я привёз сюда большую партию ковров и шёлка. Обычно в этих местах их меняют на пушнину. И вдруг выяснилось, что мехов нет. — Пепир ещё раз осмотрел собеседников, в его глазах уже появился хмельной блеск. — Их продажу остановила армия, якобы чтобы шить зимние шапки для солдат. Я просил, умолял — понимаете, у меня просто не было другого выбора… Остальные здешние товары, какие бы я ни выручил за свои ковры, мне просто невозможно продать, особенно на юге. К тому же у меня есть контракты, поставщики товаров в Империи, партнёры, наконец… Дайте, говорю, хоть немного, хоть для вида. Но они ни в какую. Пришлось идти к Дереку. Да ещё с подношениями. — Пепир сел прямее, расправил полы кафтана, теперь ему хотелось выглядеть получше, вино определённо делало своё дело. — Едва уговорил, да вот — вас навязали.

Оказывается, по мнению Пепира, рухнула его идея о полной и неоспоримой независимости от кого бы то ни было в этом мире. А это было плохо для дисциплины его людей и, разумеется, плохо для торговли.

Арбогаст разлил ещё раз, в кувшине осталось уже немного, как с некоторым облегчением заметил Трол. Но и славного командора слегка «повело».

— Ты должен быть доволен, — проговорил Арбогаст чуть заплетающимся языком, — из-за нас будешь с мехами, хоть с каким-то барышом. Несмотря на войну и прочие трудности.

Внезапно Ибраил поднялся со своей подушки.

— Он будет с таким барышом, что о нём скоро сказки начнут рассказывать — если один, среди всех караванщиков, которые или не ходили на север, или были ограблены, привезёт меха. Это же мечта любого торговца — дери за них сколько хочешь, всё равно купят.

— Ну зачем же так? — удивился Пепир. — Может, ещё кто-нибудь с мехами придёт, из других… ик… мест.

— Ты отлично знаешь, что не придёт, — сказал Трол, тоже поднимаясь. — Всех распугала война. А других таёжных мехов, кроме как из Лугапора, быть не может.

Оставив Арбогаста с караванщиком, Трол и Ибраил ушли к себе. Через час, что-то бормоча себе под нос, появился и командор. Он принёс кувшин, хотя мог бы и оставить его у Пепира. Потому что сосуд был пуст, как кошелёк азартного игрока.

— О чём вы договорились? — спросил его Ибраил.

— Что доход от мехов скрасит его печаль от нашего присутствия, — невнятно пробормотал Арбогаст и тут же улёгся спать.

Они шли ещё два дня. Теперь степь сменилась несомненной пустыней. Тут уже было больше песка и глины, чем земли, исчезли ковыль и репейник, зато появилась верблюжья колючка. И стало гораздо труднее вести животных, которых дважды в день приходилось подолгу и досыта поить.

Пепир, который после распитого кувшина вина немного смягчился, сказал как-то:

— Это ещё ничего, что пьют. Пока есть вода — пусть их. Хуже станет, когда вода кончится.

Вода кончилась как раз на заставе Империи. Первой заставе, которую Трол видел в этих землях. Видимо, раньше, в степи, они не имели смысла, потому что их слишком просто было обходить. А тут, у единственной речушки на много десятков миль, застава была уже необходима… по мнению тех, кто контролировал эти земли.

Это был грязный посёлок, уместившийся сбоку от старой, едва поддерживаемой в надлежащем виде крепости, гудящий от мух и источающий все мыслимые ароматы, какие только возможны на свалках. Сбоку от крепости были выстроены символические ворота с плетёными, обмазанными чем-то липким створками, у которых выдавались фирманы для проезда по землям Империи. Сбоку от ворот стояла башенка, где разместился, так сказать, гарнизон этих ворот, а также служба таможенных сборов. У ворот и башни стояли несколько солдат. И нищих, которых охранники каравана пытались не подпускать близко к тюкам. Но это было их обычным делом.

А вот делом Пепира и Трола было добиться приёма у чиновников, и для этого пришлось ждать. А пока они дожидались, чтобы их приняли таможенники, им пришлось кланяться на каждый появившийся даже в отдалении конус высокой, с широкими полями шляпы, иногда украшенной к тому же множеством цветных лент. Поклоны эти были необходимы, потому что даже здесь, на краю Империи, действовали правила, придуманные для простолюдинов и чужаков. А первым правилом являлась обязательность этих самых поклонов. Вторым правилом, как рассказал Пепир, была возможность лишиться головы, даже без суда, на месте, если не поклонишься достаточно быстро.

— Я сколько раз видел, что ротозеи, вроде вас, засмотрятся, а к ним подбегает охранник, который всегда есть при таких носилках, и раз… Нет головы. У имперцев это даже что-то вроде спорта — не спускать никому такого оскорбления, как невнимание ко всем должностным и титулованным лицам.