Проблема выживания - Басов Николай Владленович - Страница 36

Парой легких касаний подновил рисунок своего города, но теперь под ним стал пририсовывать какие-то окружности. В одной из них легко, словно это ему ничего не стоило, нарисовал себя и… Ростик не поверил глазам – человечка. Сбоку одним касанием он создал еще одного, Ростику не нужно было даже пояснять, что это Эдик.

А потом Марамод изобразил что-то черное сверху, упавшее на город. Город оказался покрыт этим полностью, иные из ручейков этой темной массы пытались проникнуть сквозь землю в подземелье, где сидели фигурки Шира и людей, но очень глубоко не продвинулись.

– Брм, – снова сказал Шир.

Ростик встал, сложил свой половик. Отряхнул его, как мог, от пыли.

Отошел на несколько шагов назад, церемонно поклонился, сложив руки ладонями вверх, словно индус. Затем подошел к Марамоду и снова осторожно, чтобы не получилось хуже, пожал ему руку.

– Ты чего? – спросил Эдик.

– Уходим. – ответил Ростик.

– Почему? Все так хорошо получалось! Вам даже удалось найти понимание. Еще немного – и вы бы…

Ростик больше не ждал. Он схватил журналиста за руку и поволок его к выходу. Эдик поупирался для вида, потом зашагал едва ли не быстрее Ростика. Наконец, когда они уже вышли из здания библиотеки, он спросил:

– Что он там нарисовал? Мне показалось… Они нам не угрожали?

– Дело не в нас, – ответил Ростик. – Опасность угрожает городу.

– От Широв? Или этих, как их… Махри Гошодов?

– Опасность движется волной, к которой ни те, ни другие не имеют отношения. И нам лучше поторопиться, если мы хотим…

Ростик и сам не знал, как закончить эту фразу. Но он был твердо уверен в одном – сегодня Шир Гошод по имени Марамод попытался предупредить человечество Полдневья о неминуемой гибели, если они не успеют зарыться в землю. И как можно глубже.

Глава 27

Проход в ограждении из колючки растаскивали уже при свете ракет. И Ростику показалось, что народу на этой работе было занято гораздо меньше, чем утром. Он почему-то сразу понял – что-то случилось. Едва он выскочил из машины и посмотрел на лицо молоденького лейтенантика, с которым раньше нигде, кажется, не встречался, как тот строго, как старшему, доложил:

– Прорыв периметра на заводе. Практически они отбили все наши контратаки. Сейчас там…

Он повернулся к заводу. Там то и дело взлетали осветительные ракеты и доносились то редкие, то очень частые выстрелы. Иногда включался даже, как показалось Ростику, крупнокалиберный пулемет.

– Теперь понятно, почему они нам позволили так легко вернуться, – пробормотал Ростик, имея в виду насекомых, которые даже не атаковали их при подъезде к городу.

– Все, кого я смог снять из окопов, там, – пояснил лейтенантик.

– Понятно, – согласился Ростик. – Чернобров, поехали в райком. Только скорее.

Он снова залез в машину, и они понеслись. Мысль, что эта самая машина могла бы решить исход боя, а вместо этого Ростик раскатывает на ней по родным улицам, не давала ему покоя. Потом он высадился у знакомого здания, поднялся по лестнице к освещенным окнам. Как ему сейчас показалось, все были на местах. Чтобы не застрять в приемной, они с Эдиком прошли к Дондику. Тот примет их сразу, Ростик в этом не сомневался. Так и оказалось.

Капитан, узнав, что посольство вернулось, провел обоих послов к себе, усадил у низкого, уставленного роскошной консервированной снедью стола, предложил рассказывать. Ростик рассказал, коротко, как только мог. Потом, практически через запятую после своего доклада, спросил:

– Что на заводе?

– Ты уже слышал? Там… – капитан посмотрел в темное окно, словно пытался в мрачном, заснеженном, темном городе за стеклом найти хоть какой-то луч света, – все проиграно, Гринев. Потери таковы, что мы должны теперь неделю мобилизовываться, чтобы попытаться отбить назад наш металл. Этим теперь и вынуждены заниматься…

– Это неправильно, товарищ капитан, – сказал Ростик твердо. Так твердо, как только мог. – Нам нужно закапываться и заниматься только этим.

– А как же металл? Ты предлагаешь его бросить?

Ростик вздохнул.

– Мы даже не понимаем, зачем он нам нужен. Мы просто деремся за него…

– Как так – не знаем? – подал голос Эдик. – Это наш металл, наш стратегический запас.

– Мы не обратили внимание на то, что воюем с очень простыми существами, они лишены понятия стратегического запаса, им вообще никакой запас не нужен, кроме запаса еды. И тем не менее они вступили с нами в ожесточенную битву, пытаясь выиграть этот самый металл.

– Что это значит? – капитан, прищурившись, посмотрел на Ростика. – Ты узнал там что-то еще, помимо этого… Борыма?

– У меня там было очередное… – Ростик хотел сказать «видение», но потом решил не подрывать веру в свою идею таким ненаучным термином, – очередной приступ тошноты. И мне вдруг показалось, что металл нужен именно для того, чтобы защититься от этого борыма. Понимаете? Металл обеспечивает полную защиту от того зла, которое накатывает на нас с запада. И о котором нас предупредил Марамод.

– Какую именно защиту? – спросил Дондик.

– Не знаю, просто мне пришло в голову… – Он задумался. – Нет, не только металл может спасать. Для защиты Гошоды просто уходят в подземелья. Но для чего-то еще – используют металл. И мы бы могли его использовать, если бы знали… Что и как именно нам грозит. А пока… – Ростик вздохнул. Он устал, но яснее говорить о том, что успел сегодня сделать, у него не получилось. – Пока следует закапываться. Почему-то мне кажется, у нас очень мало времени.

Капитан налил себе чаю, стал его отхлебывать, с удовольствием вдыхая бледно-серый, пахучий пар. Только сейчас Ростик заметил, что, хотя он сидел в бушлате, натянутом на кирасу и отцовскую тельняшку, ему не было жарко в этой комнате. Значит, с топливом стало совсем нехорошо.

– Да мы и так, собственно, закапывались, учитывая прежние… предвидения. Твои в частности, – капитан был спокоен, он думал. Или делал вид, что думает, хотя все уже решил.

– Этого мало. Нужно ускорить именно попытку закопаться, а металл… Им придется пожертвовать, – твердо сказал Ростик. – Иначе мы вообще все проиграем. Все, что у нас есть.

Тишина сгустилась до такой степени, что даже пар, кажется, уже не поднимался из стакана, а стоял мягким, но ощутимым облаком в круге керосиновой лампы под зеленым партийным абажуром.

– Значит, ты считаешь, отвлекать людей на контратаку завода не следует? А нужно форсировать закапывание. Но как же тогда?..

– Если угроза, о которой сказал Марамод, тотальна, она сметет насекомых, и мы получим назад весь наш металл. Я повторяю – весь, даже тот, который они уже утащили к себе в лагерь.

– А насекомые что же – не соображают? Ты как-то говорил, они почти разумны, а сейчас не чувствуют опасности? – спросил взволнованно Эдик.

Ростик не думал, что журналист так внимательно отнесется к тому дорожному трепу, которым Ростик угостил его сегодня по дороге в Чужой город и обратно. И вот поди ж ты, цитирует его, когда не нужно.

– Я в самом деле не все понимаю в этой ситуации. Но уверен в одном – насекомые рискуют. И, кажется, понимают, что рискуют. Хотя все еще надеются как-то выпутаться из этой ситуации. А вот успеют ли?.. Но мы рисковать не должны, потому что хуже понимаем ситуацию. Тем более что контратака на завод приведет не только к тем жертвам, которые мы понесем в боях с насекомыми, но и к тем, которые появятся, когда борым…

Капитан встал так резко, что Эдик даже вздрогнул.

– Да ладно тебе! Заладил – борым, борым… Что мы знаем об этом борыме? А тут реальная угроза, реальные ценности, которые нужно вернуть! Понимаешь, не выдумки, а все настоящее, вещественное.

– Я воюю недавно, – проговорил Ростик, вставая, – всего полгода. Но выучил вот что – опасность никогда не бывает вещественной до тех пор, пока не убивает. Я свободен?

Капитан вздохнул.

– Погоди. Может, мне удастся уговорить Борщагова тебя принять.

– Не буду я с ним разговаривать, вас-то не могу убедить, а на него только зря время потрачу. Лучше я расскажу Рымолову, и тот, если сочтет нужным…