Оковы чести - Басов Николай Владленович - Страница 7

Первым делом Нишапр обошёл алтарь, над которым обвалился каменный свод, и тщательно измерил его. Результат своих умозаключений он огласил чуть прерывающимся от волнения голосом:

— Или линза куда больше, чем мы думали, или…

— Но в камне хоть что-то есть? — спросил его Трол.

— Есть, — уверенно ответил Ибраил. — Теперь и я чувствую. — Он помолчал, закрыв глаза, сосредоточиваясь на своих ощущениях. — Даже удивительно, как я прошлый раз ничего не почувствовал. Наверное, магическая пелена д'Авола была слишком плотной… Но это не объяснение, всё равно должен был почувствовать.

Отведя птиц и Трола с Ибраилом на сотню шагов в сторону, чтобы не было никаких неприятных неожиданностей, Нишапр принялся колдовать. Глядя на его работу, Трол отчётливо понял, что никогда не сможет стать магом даже средней руки. Уж очень это дело было сложным, слишком много силы и умения для этого требовалось, а может быть, даже что-то ещё, например, талант.

Нишапр ходил вокруг развалин, поднимал руки, выкрикивал заклинания на неизвестном языке, лишь иногда прерываемом фойскими и вендийскими фразами, и работал на ментальном уровне так, что даже Ибраил иногда тряс от изумления головой. Осознать во всей глубине магическую технику Нишапра он порой даже не пытался. Только произнёс:

— Никогда не понимал принципы магии минералов… Трудное искусство.

Когда Нишапр прочитал как минимум половину заклинания, камни стали реагировать на его воздействие. Сначала самые лёгкие из них покатились в сторону, освобождая главный алтарь капища. Потом какой-то блок раскололся, и его обломки тоже отползли в стороны, обнажая сам алтарь. То же произошло и с другим блоком, который, как показалось Тролу, ничуть бы им не помешал… Но, видимо, это были издержки заклинания Нишапра, он просто не сумел действовать точнее, хотя ошибку следовало признать простительной.

А потом вдруг алтарь обнажился и сразу подставил свои оплавившиеся бока уже слабеющему свету зимнего дня. Нишапр на время перестал колдовать. Он ещё раз обошёл, вернее, облазил этот камень, в котором от первоначальной формы уже почти ничего не осталось. Его поверхность поблёскивала, как мутное стекло, а острые, вырубленные зубилом и долотом углы оплыли, словно весенний снег.

Побродив, Нишапр весело оглянулся на Ибраила.

— Ну что, начинаем финальную фазу? Только не подходите ближе, а не то не ровен час…

Он снова стал отчитывать новое заклинание. Теперь он не кричал, говорил в четверть голоса. Но эффект от этого был не меньше, чем вначале. Только немного другой.

Сначала камень, словно бы приподнявшись, выдернулся из мёрзлого грунта, в который был помещён. Потом снова осел и… стал размягчаться. А потом от него стали откалываться слоистые, похожие на черепки от разбитого кувшина, чешуи. По краям они были такими острыми, что ими можно было резать, как ножом.

И вдруг под одним из отвалившихся кусков камня блеснуло что-то зелёное, сверкающее глубиной моря и, вместе с тем, переливами высокого неба, каким оно иногда становится на закате. Отпал ещё один кусок, ещё… И теперь из камня выступала сложная, похожая на застывшее разноцветное пламя стеклянная форма. Иногда она причудливо составлялась из серебряных нитей, бронзовых и золотых пластин. Иногда горный хрусталь перетекал без видимой границы в какой-то другой камень — гранит, хризолит, полированную яшму или даже едва обработанные рубины. Ничего более странного и вместе с тем прекрасного Трол не видел в жизни. Представить, как работает эта магическая машина, если это действительно она, было невозможно.

Потом разом наступила ночь. Нишапр, как оказалось, был к этому готов, он расставил вокруг камня, из плена которого высвобождал линзу Жалына, факелы и продолжил работу. Трол раскинул небольшой шатёр, окончательно успокоился, завёл в него птиц, чтобы они укрылись от ветра, и устроился немного подремать. Это ему не очень-то удалось, потому что Ибраил вдруг впал в волнение и чуть не каждые полчаса заскакивал в шатёр и докладывал, что они с Нишапром там творят. Доклады эти звучали приблизительно так:

— Трол, проснись, посмотри… Никогда не подозревал, что можно сделать что-то подобное. — Спустя какое-то время маг снова врывался с волной морозного воздуха. — Это не линза, это, должно быть, сам Дракон Времени. Нишапр чуть с ума не сошёл от счастья. — А ещё позже, совсем под утро, он оповестил: — Такая глыбища! Просто не представляю себе, как они сюда её приволокли. Не иначе она каким-то образом разбирается на несколько фрагментов, только мы не можем понять, как именно…

Трол поднялся, едва стало светать, покормил птиц, сходил к месту, где ещё вчера стоял алтарь д'Авола и где теперь в изрядной яме, чуть не в пол человеческих роста, ковырялись, выясняя что-то негромкими, охрипшими от усталости голосами, оба мага. Потом ему удалось ещё немного поспать, а ближе к вечеру Ибраил тоже ввалился в шатёр, поддерживая за плечи вконец обессилевшего Нишапра.

Несмотря на слабость, оба мага были очень довольны и собой, и тем, что там в своих многочасовых спорах выяснили.

— Придётся перетаскивать Дракона Времени в пять приёмов, — объявил Нишапр. — За один перелёт мы его даже не поднимем в воздух.

— Потом, — добавил Ибраил, — когда выспимся. И они улеглись, прижавшись друг к другу спинами для сохранения тепла.

Трол сходил, посмотрел на Дракона Времени, подивился его необъяснимому, несуразному виду и ещё раз покормил птиц. Они в этом зимнем горном климате очень быстро начинали мёрзнуть, если им не давали есть. А потом вдруг понял. Если это не линза Жалына, а сам Дракон Времени, значит, с его помощью можно было сделать что-то ещё более невероятное, чем попытаться вырастить новую популяцию фиолетовых фламинго за несколько месяцев, остающихся до весны.

Вот только что именно можно было теперь сделать с его помощью, хотелось бы узнать у магов. А ещё лучше — использовать книгу Ублы. Чтобы согреться, Трол немного помахал мечами. Похоже, события постепенно ускоряли свой бег, теперь следовало быть готовым ко всему.

Глава 4

Перевозка частей, на которые Ибраилу и Нишапру удалось разделить Дракона Времени, заняла почти неделю и потребовала пяти полётов туда-обратно, иногда с посадками где-то в горах, чтобы дать возможность птицам отдохнуть. Слишком мала оказалась практическая их грузоподъёмность, и слишком тяжёлыми всё-таки вышли эти куски. Да и то доставить их удалось лишь до Дотимера. Дальше, в район выхода магического тоннеля, ведущего с острова Шонмор в Новолунгмию, такая же переброска по заснеженным дорогам, через закрытые перевалы потребовала бы по меньшей мере трёх недель, а то и месяца.

Нишапр начал немного беспокоиться, потому что ему-то было понятно, как только время, отпущенное для его эксперимента, выйдет, Трол со своей группой просто начнёт свою игру, и тогда ему заполучить фиолетовых фламинго для своих целей будет очень трудно. Скорее всего, невозможно.

Поэтому он предложил пока не тащить разобранного Дракона к выходу из тоннеля, а слетать туда и посмотреть на месте, что у них имеется в действительности.

— Может быть, мы и не сможем войти в этот тоннель, — пояснил он. — Бывают такие, односторонние… Тогда вообще всё следует тащить даже не к месту выхода, а на Шонмор.

— Для такой операции, скорее всего, времени у нас не хватит, — объявил Трол.

И с этим все согласились. Трол при этом чувствовал себя не очень уютно, словно именно за ним должно было остаться последнее слово. А это было несправедливо. Потому что он тоже не очень-то знал, как следует поступать в сложившейся ситуации.

Его самоубийственный план, который он изложил Ибраилу во время первого перелёта к капищу д'Авола, заставил мага крепко задуматься. И засесть за книгу Ублы, что Трол только приветствовал, не показывая этого открыто.

Как всегда, работа с книгой Ублы требовала огромной концентрации сил Ибраила, и он даже стал как-то менее заметен во всех хлопотах по доставке древнего артефакта Жалына и в последующих обсуждениях, касающихся перелётов к тоннелю. Главная причина всех промедлений заключалась в том, что у них было всего две птицы и к тому же не очень сильные.