Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Князь Диодор - Басов Николай Владленович - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Тогда уже и Дерпен, вполне дружественно, стал третьим их возничим. Пока князь и Стырь отогревались в дормезе, он бодро сидел на козлах, и казалось, мог бы сидеть бесконечно, силы-то ему было не занимать, вот только возчиком он оказался не самым умелым, и оттого тоже уставал, хотя и не признавался. Когда степняка следовало менять, вернее всех понимал Стырь. Поглядывая в окошки, он начинал вдруг суетиться, одевался и стучал в переднюю глухую стенку экипажа, чтобы Дерпен остановился. По каким признакам он определял, что восточник выдохся, князь так и не разобрал. Стырь только и сказал, что дормез «кидать начинает», если возчик устает, и еще добавил, что это виднее всего на поворотах.

Конечно, князь подозревал, что Стырь заботится не о Дерпене, а о лошадках, и как-то по их поведению чувствует, что пора меняться, потому что при плохом управлении они уставали быстрее, но ничего об этом не стал говорить. Все получалось так, как получалось, и в целом, пока неплохо.

И все же сидеть в закрытом со всех сторон коробе, который когда мерно, а когда ухабисто раскачивался, тоже было непросто. К концу каждого перегона князь отчетливо жалел, что не может пересесть в седло и пустить своего Самвела по дороге, надеясь на его стать, выносливость и силу. Верхом ему было бы легче… Но для других, пожалуй, все же тяжелее, кроме, опять же, Стыря. Поэтому они тащились, пусть и с печкой под боком, но медленнее, чем могли бы.

В дормезе, во время этих перегонов, каждый занимался своим делом. Батюшка привычно спорил с магом о происхождении растений и животных, о космогонии и человеческой природе, но уже без былого азарта. Было похоже, что как-то незаметно для князя оба этих… специалиста сумели в чем-то убедить друг друга, а вернее всего, сошлись на том, что оба воззрения – магико-научный и религиозный – на обсуждаемые предметы всего лишь дополняются, а не противоречат один другому. Или они пришли к уважению взглядов противной стороны, что тоже произошло не сразу, но все же произошло.

Помимо того, выяснилось, что батюшка любит готовить, и умеет даже простой чай сделать так, что мигом навевались воспоминания о доме, о тепле, о далекой Рукве… Он даже взял на себя обязанность готовить на плитке не слишком изысканные, но сытные и вкусные с мороза обеды, и сам же предложил на остановках, когда давали роздых лошадям, ходить на местные рынки. Князь поопасался было за него, но тут-то и стало понятно, что бытюшка не прост, и никакого языкового барьера у него с местными не возникало. Оказалось, что батюшка Иона знает шесть языков, из которых три были западными, и целую кучу диалектов, количество которых он и сам, кажется, представлял весьма смутно.

Поэтому и на рынках он объяснялся с отменной бойкостью, правда, по мнению мага, не любил и не умел торговаться. Поэтому Густибус иногда ходил с ним вместе, что было только на руку остальным, потому что тащить корзины с увесистыми продуктами одному Ионе было не по силам.

И со стражниками он объяснялся уверенно, и те быстро успокаивались при виде этого незнакомого и дальнего экипажа, переставали хмуриться, когда отец Иона начинал им растолковывать кто к ним нагрянул, и откуда, и с обычной своей усмешкой, поблескивая очками, показывал какие-то подорожные, которые он узнал уже через пару-тройку дней настолько хорошо, что сам бодро шуршал в дорожной сумке князя, выбирая какой-нибудь из документов, полученных в Миркве и в консульстве Хонувера.

Этих самых застав и всяких постов проезжать приходилось по нескольку за день. Князя это сначала удивляло, но потом он привык. И все же, по вечерам, засыпая, не переставал удивляться тому, что обнаруживал и в этой стране, и в своих спутниках. Однажды он спросил Иону:

– Батюшка, а почему же ты раньше не говорил, что полиглот?

– Не стоило тратить внимание твое, князь Диодор.

– А зачем тебе столько языков? – спросил тогда и Дерпен.

Батюшка завздыхал, даже немного поворочался на своем топчане, в огромной голой комнате той таверны, где им в ту ночь пришлось остановиться. И тогда, со своей лавки отозвался уже Густибус:

– Тут и гадать не стоит. По обычаю, Империя всегда высылала своих старцев во все концы земли для борьбы, сам знаешь с чем… – говорить о магии ему, по ночной поре, не хотелось. – Вот его для того и готовили. А какой же он будет скиталец в незнакомых землях, если языков не знает?

После такого объяснения, и князь занялся языками. То есть, засел у левого бокового окошка, которое было чуть светлее прочих, и дым к тому же от печки относило в другую сторону, и стал читать многоязычный западный словарь, который удосужился прихватить с собой из Мирквы, из библиотеки князя Аверита. Словарь оказался чтением любопытным, вот только когда одно и то же слово переводилось в разных вариантах, приходилось немало соображать, чтобы выбрать для себя достоверное, опорное его значение. Но тут ему, помимо фериза и макебурта, помогала колонка с полонским словников, и хотя руквы в словаре не было, от этого все же делалось понятнее.

А если князь начинал сомневаться в чем-то, всегда можно было спросить у мага, и тот начинал объяснять… Вот только, иногда столь долго и подробно, настолько широко и многозначно, с примерами, с переносными смыслами слов, что его хотелось остановить. Зато он щеголял очень хорошим произношением, чем князь тоже пользовался, потому что с фонетикой у него обстояло не очень.

Увлеченный новым своим делом, князь не заметил, как проехали низменные, болотистые и не очень снежные места вблизи Хонувера, потом миновали широкое устье великого Инра, главной реки здешних мест, которая не замерзала в середине, что позволяло даже зимами не прекращать тут речной навигации, и выехали на взгорья перед Смен-буном, которые уже больше походили на Рукву, и даже заросли какими-никакими, а все же лесами. Городки тут были очень спокойные, и люд был настолько уверенным в себе, в завтрашнем дне, и в том, что мир устроен наилучшим образом, что даже Дерпен удивился.

– Это что же за земля такая, если люди тут и войны не помнят? – спрашивал он, посматривая по сторонам с опаской, которую в нем, человеке оружия, вызывало излишнее спокойствие и мирская тишь.

– Нет, не так, – отозвался Густибус, – войны тут бывали лютейшие. И должно быть, потому что воевали очень долго, да и поныне воюют, люди привыкли, что это дело профессионалов. А остальных это и не заботит вовсе.

– Так что же, обывателей тут не трогают во время войн?

– Бывало, конечно… Вон Магетбур разграбили и сожгли так, что… До сих пор имя этого командующего со страхом и ужасом произносят. Но это редкость, такое бывало, пока Империя не вмешивалась.

– Что же мы тогда не вмешались? – спросил и батюшка, с нежданным интересом.

– Не успели, кажется, – сказал тогда князь, который военную историю знал совсем неплохо. Хотя, по собственному бы желанию, и по необходимости, конечно, знать следовало еще лучше. – Прибыли, когда все было кончено. Да этого самого Фа-Штейна и самого потом загнали в болота, а когда его армия стала вымирать от голода и болезней, принудили сдаться. Так что его войско от этого зверства выиграло лишь тюрьмы, галеры и бесчестие.

– Карать после преступления – не дело, – вынес свой приговор батюшка. – Смысл власти, чтобы не допускать преступлений, и никак иначе.

– Местная полиция и надзорная служба с тобой бы не согласились, – усмехнулся Густибус. – У них обычай – карать именно после того, как что-то неподобающее произошло. И то не всегда, а если удается доказать вину. – Он вздохнул. – Иной раз такие хитрые бестии попадаются, что все знают – он это сделал, ограбил кого-нибудь, или даже убил, а доказать невозможно, тогда отпускают.

– Ты же маг, – с упреком отозвался батюшка. – Неужто трудно выяснить, кто прав, а кто виновен? Да самыми обычными средствами это можно определить!

– Оборотная сторона войны с магией, – буркнул Густибус. – Была бы наша воля… Мы бы не то что виновного находили, а еще до того, как он задумал что-либо, отыскивали и карали.