Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Золотая клетка для маленькой птички (Шарлотта-Александра Федоровна и Николай I) - Арсеньева Елена - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Елена Арсеньева

Золотая клетка для маленькой птички

Шарлотта-Александра Федоровна и Николай I

***

Император Николай Первый, которого все наперебой называли человеком жестоким, нелиберальным и даже жандармом Европы, отличался совершенным бесстрашием. Он просто-напросто считал ниже своего достоинства чего-то бояться и ездил по Петербургу по возможности один, без конвоя. И вот однажды государь возвращался во дворец по Морской улице. Кучер отчего-то затормозил, и маленькая девочка-побирушка, восторженно смотревшая на роскошный выезд, вдруг соскочила с тротуара и быстро встала на запятки императорских саней. Ни кучер, ни сам Николай Павлович этого не заметили, сани вновь тронулись; наконец император обратил внимание, что прохожие как-то странно смотрят на него. Он обернулся – и увидел маленькую нищенку, которая тоненьким голоском попросила, боясь, что ее сейчас сгонят с полозьев:

– Дяденька, дай покататься!

– Изволь, только держись крепче! – велел император.

Девчонка доехала на запятках до самого Зимнего дворца и не спешила уйти.

– Ну что, пойдешь ко мне в гости? – серьезно спросил император.

Нищенка посмотрела на него снизу вверх – очень высокий, красивый, роскошно одетый, он, наверное, казался ей кем-то вроде Бога! – и кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Император взял ее за руку и привел в комнаты императрицы. При виде оборванки скандализованные фрейлины стали столбами, не зная, как воспринять причуду повелителя, а императрица всплеснула руками и начала спрашивать:

– Где вы нашли эту маленькую замерзшую птичку, этого воробушка? Какое чудное дитя. Надо взять ее на свое попечение!

Ободренная ласками красивой, сладко пахнущей дамы девочка отогрелась, расправила перышки (она и впрямь напоминала птичку) и поведала, что она дочь прачки из Измайловских казарм. Поскольку дело происходило на Масляную, гостью накормили блинами, и она чистосердечно призналась, глядя на государя:

– Дяденька, а ведь твои блины лучше наших!

– Ничего, – сказал император, – я уж позабочусь, чтобы ты ела теперь только хорошие блины.

Малость ошалевшую от еды и изобилия впечатлений девочку отправили домой с сопровождающим и крупной суммой денег – для помощи ее матери.

Окна покоев императрицы выходили на Неву, однако она нарочно попросила, чтобы сани с гостьей проехали под ее окнами, и помахала вслед рукой.

– Вот и улетела птичка! – сказала она, смеясь и оборачиваясь к мужу, который стоял на шаг позади.

– Нет, – сказал он, глядя на нее своими удивительно красивыми голубыми глазами. – Моя птичка всегда со мной.

Именно так – моя птичка – он называл свою невесту, а потом и жену, королевну прусскую Фредерику-Луизу-Шарлотту-Вильгельмину. Беленькая, румяная, нежная, с удивительно тонкой талией, она казалась ему неземным существом. Первым чувством его была не страсть, не жажда обладания ее красотой, а желание защитить ее, согреть, уберечь от треволнений мира. С первой минуты встречи он дал себе клятву в этом – и старался эту клятву исполнять всегда, всю жизнь. Для этого он посадил свою маленькую птичку в самую прекрасную клетку, какую только можно было себе вообразить, – в свой дворец, и горько каялся, если какие-то обстоятельства порою вынуждали его нарушить священную клятву.

…Хоть русские государи с давних пор испытывали слабость к немецким невестам и охотно вступали с ними в браки сами или сватали их за своих сыновей, однако это правило отчего-то распространялось на дочерей каких угодно германских княжеств – только не королевского дома Пруссии. Однако времена меняются, и вот император Александр I высватал для своего младшего брата, царевича Николая, не кого-нибудь, а дочь самого прусского короля. Королева Луиза когда-то была влюблена в Александра и пользовалась его благосклонностью. Это была лишь платоническая, невинная любовь, однако она оставила глубокий след в двух сердцах. Именно поэтому после смерти тайно любимой им Луизы Александр издалека приглядывал за ее дочерью, а когда она повзрослела, затеял сватовство.

Это было в 1814 году. Звезда русского царя – победителя Наполеона сверкала на европейском небосклоне так ярко, что, казалось, ничего более яркого и представить себе невозможно. Он очаровал европейцев не только своим царственным благородством, но и умением вести беседу, поддержать самый тонкий и изощренно-остроумный разговор. Это был не только государь, но и блестящий мужчина. Ему старались подражать. Брат Константин Павлович доходил в этом подражании до смешного, он стремился копировать каждый жест императора. Но младший брат Николай отнюдь не страдал страстью к подражаниям! Он был совсем иным – самостоятельным человеком. В нем с самого юного возраста проявилось редкостное чувство собственного достоинства. Вряд ли это было предчувствие власти, ведь был в полном здравии Александр, за ним по старшинству следовал Константин – и все же Николай был воистину царственен, и это ощущал всякий.

Николай с молодых лет и всю жизнь оставался одним из красивейших мужчин своего времени. Конечно, в ту пору, когда он встретился со своей невестой, он еще не был тем могучим, статным человеком, каким сделался потом. Он был очень худощав, а оттого казался еще выше ростом. Облик его и черты лица еще не имели той законченности, которая потом заставляла сравнивать его с Юпитером с античных камей. Однако черты эти были удивительно правильны, лицо открытое, с четко очерченными бровями, прекрасный профиль, небольшой рот и точеный подбородок. Это был необыкновенно красивый юноша, высокого роста и прямой, как сосна. Английские леди, налюбовавшиеся им во время его визита в Англию в 1814 году, наперебой утверждали, что со временем Николай будет красивейшим мужчиной в Европе.

При всем этом осанка и манеры его были свободными, он любил посмеяться – и легко очаровал прусскую королевну.

Она с нетерпением ждала того дня, когда окажется в Петербурге и станет женой этого красавца. Прибыла она в Россию в июне 1817 года, и жених встретил ее у пограничного шлагбаума во главе войска. Кто-то видел в этом просто исполнение ритуала, однако Шарлотта расценила это как нетерпение, которое влекло к ней влюбленного Николая.

Первое впечатление ее о России, об императорском дворе было одновременно и радостным и пугающим. С одной стороны, все ласкали ее. С другой стороны, она побаивалась и величественной вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и государыни Елизаветы Алексеевны, жены Александра, о скандальной славе которой была уже осведомлена…

Все с восторгом смотрели на молоденькую невесту – и охотно извиняли ей маленькую оплошность, происшедшую, впрочем, не по ее вине. Гостья не переоделась к обеду, потому что фургоны с ее багажом еще не прибыли. А впрочем, она была прелестна и в своем закрытом белом платье из гроденапля, отделанном блондами, в хорошенькой маленькой шляпке из белого крепа с султаном из перьев марабу. То была самая новейшая парижская мода, и дамы сумели ее оценить. Кавалеров в больший восторг привела изумительная талия принцессы, ее крошечная изящная ножка, легкость ее походки. Именно тогда Николай и назвал ее в первый раз птичкой.

Впрочем, вскоре она перещеголяла роскошью нарядов всех дам. Особенно в день своей свадьбы, которая состоялась 1 (13) июля. Чудилось, бриллианты, множество украшений, под тяжестью которых она была едва жива! – сверкали на ней ярче, чем на других. Может быть, оттого, что она надела их в России впервые в жизни: прусский король воспитывал дочерей с редкой простотой. И, само собой, им не позволяли румяниться: это было тоже открытием для нее. Румяна оказались Шарлотте весьма к лицу. Словно в память о прошлой, скромной жизни, с которой она теперь прощалась навеки, Шарлотта приколола к поясу белую розу.

Правда, теперь ее называли иначе – Александра, Александрина, даже Александра Федоровна (Шарлоттой она осталась только для влюбленного мужа). 24 июня она приобщилась святых тайн и крестилась в православие. Обряд, в котором она ничего не понимала, почти не затронул ее душу, приближенные, сопровождавшие ее из Пруссии, откровенно рыдали, глядя на свою маленькую королевну, такую испуганную и явно ничего не понимающую… Однако эти неприятности, эти волнения не имели особого значения для Шарлотты-Александры. Она ведь была из тех милых женщин, которые способны полностью раствориться в заботах и делах своего мужа и для которых ничто в жизни не имеет значения, кроме жизни ее семьи.