Забытый император (Мария-Луиза – Наполеон) - Арсеньева Елена - Страница 2

Разумеется, именно чертов корсиканец, Наполеон Бонапарт, был олицетворением всех пороков и злодейств, он был ответствен за те неприятности, что постигли Габсбургов. Однажды, когда битва на ковре в детской закончилась разгромом французской армии, Мария-Луиза взяла булавки и с яростью принялась вонзать их в глаза, нос, шею и грудь маленького солдатика с треуголкой на голове, изображавшего Наполеона.

– Монстр! Чудовище! Людоед! – кричала она.

Потом девочка с силой швырнула фигурку об стену, и та разлетелась вдребезги, а на отлетевшую голову Мария-Луиза еще и каблуком наступила.

Эх, если бы она знала, что придет день, когда это чудовище станет для нее дороже всех людей на свете...

Участь всех принцесс предрешена от рождения. Рано или поздно они в интересах высокой политики вступают в династический брак. Мария-Луиза прекрасно знала, что настанет день, когда, следуя высоким интересам австрийской политики, ей придется выйти замуж за какого-нибудь принца крови. Поэтому она старательно постигала то, что полагалось уметь каждой принцессе: училась играть на музыкальных инструментах и на бильярде, занималась верховой ездой, осваивала изысканные манеры и иностранные языки. Она выучилась говорить по-немецки, по-турецки, по-английски, по-итальянски, по-испански, по-французски, знала латынь – она готова была общаться на родном языке с принцем из любой страны, будь он даже из Древнего Рима!

Однако в те времена пуще всех этих достоинств ценилась добродетель будущей невесты. Она должна быть девственницей!

Император Франц сам был горячим мужчиной и знал, как горяча кровь его сородичей, а потому требовал особенно тщательно оберегать целомудрие Марии-Луизы. А дабы у нее не возникало нездорового любопытства по отношению к лицам мужского пола, были приложены все усилия, чтобы девочка вообще не знала о существовании таких лиц.

По свидетельству того же Масона, «дабы сберечь невинность Марии-Луизы, ее воспитатели в принимаемых ими мерах предосторожности перещеголяли даже казуистов знаменитой испанской школы; их изощренность граничила с дикостью. К примеру, на птичьих дворах разгуливали одни только куры, и никаких петухов; ни одного кенаря в клетках – одни канарейки; в доме держали лишь одних сучек. А книги! На них жалко было смотреть: при помощи ножниц из них вырезали целые страницы, вымарывали строки и даже отдельные слова. И как это цензорам не приходило в голову, что именно это могло навести их воспитанницу на мысль разгадать тайну зияющих пустот...»

Подобные фокусы привели к тому, что эрцгерцогиня в пятнадцать лет искренне считала своего отца женщиной...

Неведомо, чем бы все кончилось, однако австрийская армия потерпела очередное поражение – под Ваграмом, и император Франц решил: чем безуспешно пытаться справиться с корсиканцем силой, стоит попробовать умилостивить его, принеся ему жертву – девственницу-красавицу, как сказочному дракону.

Между прочим, такая мысль приходила не только ему одному.

Между Парижем и Санкт-Петербургом шли тайные переговоры о возможном браке великой русской княжны Анны Павловны и Наполеона. Корсиканец страстно мечтал жениться на настоящей принцессе, принцессе крови, иметь от нее наследника, который состоял бы в родстве со всеми королевскими фамилиями Европы, чтобы упрочить свою династию. Однако вдовствующая императрица Мария Федоровна ненавидела Наполеона и всячески затягивала переговоры, не имея ни малейшего желания отдавать дочь «кровавому чудовищу». Да, это прозвище в Европе было обычным для Наполеона!

Но Наполеон не унимался. Еще в Эрфурте, свидевшись с Александром Павловичем и поразившись его славянской красоте, Наполеон дал понять, что готов развестись с Жозефиной и жениться на сестре русского императора.

Александру идея очень понравилась, и он, недолго думая, написал великой княжне Екатерине Павловне об ожидающем ее счастье. Однако, вернувшись во Францию, Наполеон передумал.

Екатерина Павловна, особа очень тщеславная, страдавшая переизбытком гордыни, уже считавшая себя невестой французского императора, чуть с ума не сошла от ярости. Брат обожал ее, и она заставила Александра поверить, что оскорбление, нанесенное русскому царствующему дому, можно смыть только кровью.

Для начала Александр публично обозвал Наполеона хамом и порядочной свиньей, потом выдал сестру за герцога Ольденбургского.

И тут император Франц решил обойти русских прежде, чем Александр помирится с Наполеоном. Союз России с Францией был его кошмаром. Ведь при таком раскладе сил Австрия будет обречена... Последний шанс спасти державу – выдать за Наполеона свою собственную дочь, австрийскую принцессу.

Одновременно императору Францу пришла в голову еще одна плодотворная идея, которая могла бы осенить только такого... э-э... фривольного мужчину, как он. Наполеону уже исполнилось сорок лет, и его физические силы порядком подорваны. А Марии-Луизе едва минуло восемнадцать, и она была крепкой, здоровой девушкой. Женитьба на молоденькой женщине, наделенной – уж в том-то Франц не сомневался – неуемным темпераментом, отличительным свойством представителей австрийской августейшей фамилии, приблизит его кончину. Любовные излишества истощат организм «чудовища» и могут способствовать преждевременному маразму.

Австрийский канцлер Меттерних, посвященный в план императора, пришел в восторг:

– Этот брак непременно должен состояться! – воскликнул он.

И вот в один прекрасный день Меттерних явился к принцессе Марии-Луизе и сообщил ей, что официально уполномочен Наполеоном просить ее руки у императора Франца I.

Принцесса едва не рухнула без чувств от ужаса:

– Нежели мой отец согласен на это?!

Меттерних прославился своей иезуитской хитростью. Он ответил:

– Император оставляет вам свободу выбора.

Но тон, каким были сказаны слова, не оставляли зато никаких сомнений... Мария-Луиза мигом вспомнила, что она не просто Мария и не просто Луиза, поняла, что ради государственных интересов ей придется пожертвовать своим счастьем, и прошептала:

– Я поступлю так, как пожелает мой дорогой папа...

Перед тем как отправить дочь во Францию, император Франц с помощью Меттерниха, который привык изъясняться эвфемизмами, провел с ней инструктаж. Так что отправилась юная невеста во Францию с определенной миссией: извести Наполеона, лишив его физических сил и рассудка, и, ускорив его конец, освободить Европу от его тирании.

В течение последующих четырех лет она вела себя в точном соответствии с коварным планом австрийского императора. А Наполеон за эти годы лишился государства, на созидание и упрочение которого затратил пятнадцать лет.

В то время как Мария-Луиза собиралась в путь, Наполеон думал только об одном: понравится ли он пышнотелой красавице, у которой такая неподдельная, самая настоящая оттопыренная нижняя губа – верный признак габсбургского царствующего дома. Этот вопрос так его мучил, что в оставшиеся до встречи недели он делал все, чтобы выглядеть моложе: напяливал корсет, пудрился, обливался душистой водой, заказал себе расшитый узорами костюм и даже выучился вальсировать, поскольку было известно, что Мария-Луиза обожает танцевать именно тот танец, который Наполеон недолюбливал, – вальс.

Забросив государственные дела, Наполеон лично следил за тем, как обставляются апартаменты будущей французской императрицы. Он захотел подарить ей весьма необычный будуар в восточном стиле, целиком обтянутый индийским кашемиром, стоившим более 400 000 франков (120 миллионов старых французских франков).

Время от времени он вынимал из кармана миниатюрный портрет Марии-Луизы и, радуясь, как дитя, рассматривал его.

Герцогиня д’Абрантес по этому поводу заметила: «Наш Соломон в ожидании своей царицы Савской впал в детство...»

И вот Мария-Луиза прошла через обряд венчания по доверенности и отправилась в дорогу, будучи как бы замужем, но еще ничего не зная о супруге. Компаньонкой ей была сестра жениха Каролина Бонапарт, и можно было ожидать, что Мария-Луиза засыплет ее вопросами о Наполеоне. Но она пришибленно молчала всю дорогу и тупо смотрела на его миниатюрный портрет.