Твой враг во тьме - Арсеньева Елена - Страница 79

Они взошли на взгорок, однако лес впереди стоял слишком высокий, и разглядеть ничего не удалось. Тогда Дмитрий забрался на березу – без помощи, между прочим, комплекта для промышленного скалолазания! – и смог наконец убедиться, что Лесная не призрак. А ведь, если честно, возникали и такие мысли. Однако вон она, деревушка дворов в тридцать, раскинувшаяся на самом берегу Завитой, здесь совсем узкой, обмелевшей. Очевидно, ниже по течению ее питали лесные ключи или подземные источники, а здесь она была невзрачной и смирной: воробью по колено.

«Эти «бобры», которые завал громоздили, могли бы и о деревне побеспокоиться, – с презрением подумал Дмитрий. – Соединили бы приятное с полезным, запрудили бы речку до дна. Плотинка здесь совсем не помешала бы. А то продлится бездождие еще на полмесяца – и высохнет речка».

Но тотчас все «хозяйственные» мысли вылетели у него из головы, потому что он увидел усадьбу.

Она стояла на малом возвышении и отделялась от деревни скорее рощей, чем полоской настоящего леса, однако казалась нечаянно попавшей сюда из другого мира. Великолепное строение, великолепный парк. Парк был пуст, в окнах Дмитрий, разумеется, тоже не смог никого разглядеть, хотя прижимал к глазам окуляры бинокля с отчаянной надеждой. А чего он, собственно, ожидал: что Лёля будет бродить по парку или сидеть у окна, вглядываясь в туманные дали в ожидании спасения? Да и не были они туманными, солнце катилось по ясному небу, неудержимо приближаясь к западу… Следовало спешить.

– Ограда там… этакая, – сообщил он Андрею, спустившись. – Сам не знаю, почему она мне так не нравится. Зато хорошо, что на каждом шагу часовых не понатыкано. Впечатление полного безлюдья! А на полянке за домом я видел вертолет.

– Значит, не такое уж там безлюдье: кто-то же на этом вертолете прилетел. Ну, двинули?

Холм резко шел под уклон, подлесок становился все гуще, и они только потому не ввалились в болотце, лежащее у подножия горушки, что какая-то черная птица вдруг взвилась из-под самых ног и с оглушительным гомоном ринулась прочь.

– Черная утка, что ли? – хмыкнул Дмитрий, завидев полоску камышей.

– Утки крякают, как минимум, а эта не то орала, не то каркала. Ворона? Галка? На болоте? Водоплавающая ворона? – охотно начал балагурить заметно притомившийся от сосредоточенного молчания Андрей – и вдруг осекся, указав взмахом руки на что-то видневшееся впереди.

Дмитрий, впрочем, уже и сам увидел это и теперь осторожно двигался вдоль кромки болотца, вглядываясь в непонятный предмет, торчащий между кочками. Больше всего это напоминало человеческую фигуру, которую засосало до пояса. Она была покрыта сухой коркой грязи, и далеко не сразу стало ясно, что это точно человек: женщина.

– О господи… – пробормотал Андрей. – Быть того не может! Да как же она…

Дмитрий потрясенно всматривался. В первую минуту кровь так и прихлынула к глазам, затуманила разум. Сам себе не признаваясь, он искал в этой фигуре черты сходства с Лёлей и боялся найти их. Нет, не она. Это крошечная женщина, худенькая, как ребенок. Точнее, старуха: ветер треплет над ее головой несколько седых прядей. Вся голова залеплена грязью, а эти жиденькие прядки реют – так жутко!.. Но что за странная поза? Предположим, старухе засосало ноги, она не могла сдвинуться с места и постепенно умерла, но чем объяснить, что ее тело не поникло в воду, а торчит, будто древесный ствол? И Андрей прав: как же она туда попала? Зачем полезла в болото, которое проще обойти по берегу? Даже и сослепу, даже ночью забредя туда, сразу вернешься на сушу. Возможно, конечно, ее что-то напугало на берегу: напугало до такой степени, что она ринулась куда глаза глядят, а когда опомнилась, было уже поздно: прочно засела в болоте.

Но что могло до такой степени лишить ее рассудка и осторожности? – Дима… – Голос Андрея звучал сдавленно.

Дмитрий обернулся – и замер.

Такое он раньше видел только в кино: низкорослый кабан, покрытый рыже-бурой шерстью, стоял, прижавшись задом к выворотню и угрожающе наклонив уродливую курносую морду. Судя по клыкам, это был секач. Шерсть на загривке топорщилась, он рыл землю копытами и то и дело издавал короткий хриплый визг.

«Неужели нападет на человека? – мелькнуло в голове Дмитрия. – Всякое бывает!..»

Рука скользнула к поясу, на котором висел нож. Пистолет был у Андрея, но он не сможет стрелять искалеченной рукой, а другая занята сумкой.

– Пошел вон, дурак! – изумленно пробормотал Андрей, и звук его голоса странным образом разъярил озлобленного зверя еще пуще. Кабан ниже наклонил голову, испустил очередной угрожающий визг, и вдруг послышался лай, треск ветвей, а вслед за тем на полянку вылетели две лайки: серо-белая и рыжая. Они наскакивали на кабана с двух сторон, а тот яростно огрызался, делая выпады то к одной, то к другой собаке, угрожающе щелкая клыками.

Дмитрий резко выставил руку и тут же ощутил в ладони рубчатую тяжесть пистолета. Молодец, Андрей, догадался! Вскинул газовик, уже нажал было на спуск, но пожалел собак.

И тут внезапно грянул выстрел. Кабан метнулся в сторону. Рыжий пес резво отскочил, а другой, вцепившись в зверя намертво, вместе с ним скрылся в чаще. После мгновенного замешательства вторая лайка кинулась за ним, и тут же раздался оглушительный лай.

Дмитрий, уже вышедший из мгновенного ступора и уразумевший, что вовсе не его газовик, самопроизвольно выстрелив, разворотил кабану бок, вломился в чащу. Сделав несколько шагов, он увидел рыжего пса, который истово трепал бок уже мертвого зверя. Серо-белая лайка лежала метрах в пяти, пытаясь встать, но не могла.

Дмитрий наклонился над псом. Тот скалился недоверчиво, но был слишком слаб, чтобы цапнуть неосторожно протянутую руку. Из раны на шее бежала кровь. Все же достал секач!

– Вот это да, – растерянно пробормотал Дмитрий. – Что же делать?

– Давай зашьем рану, – предложил подошедший Андрей, вынимая из кармана походный патрончик с иголкой и шпулечкой ниток. – Ты будешь держать, а я зашью.

– Погодите, господа хорошие, – раздался позади густой, как бы неповоротливый голос. – Дайте собачку гляну.

Оба обернулись настороженно.

Большой рыжий мужик с лицом, сплошь заросшим бородищей, в надвинутой на лоб кепке, в «энцефалитке», старых армейских галифе и коротких кирзовых сапогах держал в руках двуствольную «тулку». Не то чтобы он целился в незнакомцев, однако и ружье не спешил опустить.

Не убрал он ружья и опустившись на колени рядом с собакой, причем та радостно лизнула широкую веснушчатую руку. Охотник осмотрел рану, потом провел ладонью по жесткой шерсти и присвистнул:

– Шея-то заживет, а вот рана в паху куда опаснее.

– Я могу попробовать зашить, – повторил Андрей. – Я умею. У меня была собака, и однажды…

– Да что проку, – перебил мужик, поднимаясь с колен, и, не успели Дмитрий с Андреем глазом моргнуть, сунул дуло в ухо лежащему псу и нажал на курок. Пояснил, глядя в окаменелые, потрясенные лица: – Жалко собаку. Лучше так, чем мучиться. Всегда дура сучка была, на рожон перла. Добегалась! Вон, Рябый зря не взгавкнет, попусту не тяпнет, стар, да удал! – Он ласково потрепал рыжую лайку за уши.

Дмитрий и Андрей переглянулись.

«Ладно. В конце концов, это его собаки, ему лучше знать, как с ними поступать. Может быть, и правда там была такая рана, что пристрелить милосерднее…»

Судя по заострившемуся лицу Андрея, он так не думал, но тоже молчал.

Охотник тем временем вытащил нож, как бы примеряясь разделывать секача, но снова подхватил с земли отложенное было ружье, выпрямился:

– А вы кто такие, страннички?

– Да так, туристы, – неохотно буркнул Дмитрий, борясь с желанием ответить простым крепким матом. – Думали до Лесной добраться, но напоролись на завал, машину оставили. Идем вот.

– Это на какой же завал? – удивился охотник. – Я тут один завал только и знаю, поперек реки, незадолго до горки, но какая машина до него дойти может? Бросьте-ка мне заливать.