Страшная сказка - Арсеньева Елена - Страница 76

Лариса жадно облизнула губы и, кажется, уже готова была пропустить Надежду, однако Вилен выступил вперед с самым равнодушным видом:

– Извините, но сегодня мы вас принять никак не можем. Сожалею, но у нас расписаны вперед вся эта неделя и две последующие. Может быть, позднее…

Велико было искушение назваться (Камаев сказал, что охрана будет предупреждена о ее визите) и стереть с морды этого любителя сладеньких мальчиков (глаз у Надежды был наметанный, профессиональный) высокомерное выражение полового превосходства, однако в этом и состояла работа Вилена: отшивать нежелательных посетителей и особенно посетительниц, поэтому злиться на него было совершенно не за что.

Надежда похлопала глазками и начала цитировать монолог господина Мыльникова в пересказе Жанны:

– Господа, все понимаю, но уйти никак не могу. Я проездом в Северо-Луцке, и мне именно сегодня необходимо побывать в вашем уважаемом заведении. Дело в том, что мы где-то с вами коллеги. Прошу, вот мои визитки.

Она вынула из сумочки и раздала каждому по темно-зеленой карточке (они еще с некоторым трудом отделялись друг от друга). На них значились факс и электронный адрес, имеющие такое же отношение к реальности, как телефон и почтовый адрес. Однако в целом визитка производила очень приятное впечатление, и ледяные глаза Вилена слегка потеплели.

– Шоу-бизнес – это очень обтекаемое определение, – снисходительно улыбнулась Надежда. – На самом же деле в славном городе Хабаровске я владею двумя ночными клубами. Так, не бог весть что, а хотелось бы дело поставить на более широкую ногу. Вижу самый перспективный путь в реорганизации направления работы. Например, сделать клуб не для всех, а придать ему более узкую специфику. Сугубо по… личным интересам. Для… настоящих мужчин. И настоящих женщин.

Показалось или Лариса издала нечто вроде сладострастного воркования?

– Я, собственно, проездом из Северо-Луцка. Там побывала в таком любопытном местечке, называемом «Бойфренд». Кое-какого опыта набралась. О вашем клубе слышала столь много, что просто не могла не заехать в него. Может быть, сделаете некоторое исключение и пропустите коллегу по бизнесу?

Наметанный взор Надежды уловил стремительную переглядку секьюрити. Они приняли ее вранье за чистую монету, не увидели во всем этом ничего особенного. Очень любезно с их стороны.

– Прошу вас, мадам. – Вилен чуть поклонился. – В кассу восемьдесят рублей – и в зал. Сегодня у нас отличная программа: выступает шоу-балет «Безумное танго». Солисты – загляденье, особенно один… – Кадык Вилена явственно дернулся снизу вверх. – Он, правда, нормальный, но…

За этим «но» так и читалось: «Но попадись он мне, живо станет ненормальным!»

Картина ясная. Бедный солист…

Впрочем, участь какого-то там красивого дурачка, который настолько мало заботится о своей репутации, что позволяет себе вертеть задницей в гей-клубе, сейчас волновала Надежду меньше всего. Она думала о том, что охрану придется сменить первым делом. Ко?злы, как говоривал один бывший приятель Алима, ну натуральные ко?злы! Ведь прекрасно знают, что на сегодня у господина Камаева назначена встреча с бизнес-леди, которая намерена купить клуб, и в то же время пропускают на голубом глазу (вот уж правда что!) какую-то «коллегу» с очень неопределенными и даже подозрительными намерениями. Вообще, они что, без глаз, не поняли, что ли, что карточки только отпечатаны и их дурят? С другой стороны, господин Камаев мог достаточно подробно описать им Надежду, и они просто подыграли ей в ее маленьком спектакле. Так что не факт насчет ко?злов.

С этой мыслью Надежда оставила плащ в гардеробной и прошла в зал. На сцене высоко выбрасывали ножки трое: два парня и девица. На одном парне аршинными буквами было написано: «Ошибка природы». Девушка, на взгляд Надежды, тоже ничего особенного из себя не представляла, сразу видно, что сексуальная маньячка. А другой мальчик оказался и впрямь загляденье, и Надежда подумала, что будет очень обидно, если такая лапочка перекрасится в голубой цвет. А еще она подумала, что надо приглашать эту команду в свой новый клуб почаще. Можно даже устроить им гастроли в Северо-Луцке. И попытаться поближе познакомиться с вертлявым красавчиком. Это будет достойная замена Равилю. И зубки у него все на месте, пока еще не выбиты. Будем надеяться, и со всем прочим оснащением дело обстоит как надо.

Танец закончился, но Надежда была уверена, что еще увидит красавчика на эстраде. Пока же ее заполнили посетители всех мастей – голубые и розовые. Танцевали традиционно: терлись друг о дружку, кто задом, кто передом. Тьфу! Везде одно и то же, подумала Надежда. Что в «Бойфренде», что здесь.

Она взяла в баре белого «Шатли» и села с краешку ближнего столика. Поражало, до чего здесь все схоже с «Бойфрендом»: планировка, меблировка, дизайн. Даже стены окрашены в такой же не то глухо-черный, не то мрачно-синий, а может быть, в ультракоричневый цвет. Правда, эта мрачность оживляется живенькими картиночками на темы однополой любви. Однако все это исполнено в стиле «Юпитера и Каллисто» Буше или «Аполлона и Гиацинта» – убей бог, она не помнила фамилию художника. Вроде бы кто-то из отечественных, может, Брюллов, а то и передвижник какой-нибудь. Между прочим, очень мило придумано с картинками. И в тему, и не придерешься: как бы классика. Если это идея господина Камаева, то ее следует взять на вооружение.

Кстати! Надежда посмотрела на часы. Одиннадцать ноль семь. Пора бы появиться господину Камаеву. Уж полночь близится, а Германна… Или у него часы отстают? Сорвет ведь сделку, придурок. Надежда была пунктуальна до тошноты и необязательности никому и никогда не прощала.

Сумочка вдруг загудела: сработал вибратор сотового телефона. Кто ж это ей позвонил? Неужели Руслан? Вообще-то она запретила звонить ей в это время, зная, что будет занята с Камаевым, однако мало ли что могло произойти!

– Алло?

– Надежда Сергеевна? Добрый вечер. Это Камаев.

– Илья Ильич? Добрый вечер!

– Я сейчас звонил в клуб. Мне сказали, что вас еще нет. Опаздываете? Стыдно такое говорить прекрасной даме, но я, честно, рад, если вы немножко задержитесь.

Первым делом Надежда отметила, что охрана, значит, ее не узнала, лохи они и растяпы, выходит, менять всех придется! И только потом до нее дошло, что голос у Камаева какой-то очень уж переполошенный.

– Какие-то проблемы, Илья Ильич?

– Честно говоря, я застрял тут недалеко, в бассейне.

В бассейне? Что за чушь!

– Вы что же, зацепились плавками за край вышки? – спросила она с холодной насмешкой.

Юмор не из самых тонких, но у Камаева тоже хороши шутки. Застрял в бассейне, главное дело! А времени сейчас сколько?!

– Извините, Надежда Сергеевна, – голос у него вдруг сделался совершенно убитый, – но у меня, представляете, машина сгорела!

«Что, такси взять не можете?» – чуть не спросила она раздраженно, однако вовремя спохватилась:

– Кошмар какой! Что случилось? Вы не пострадали?

– Да я в порядке, в полном порядке. А машина… – Он громко сглотнул, словно проглотил комок в горле. Комок слез, надо полагать… – Вообразите: выхожу из бассейна, шарю по карманам, ищу ключи. Иду к своему «Линкольну». Мимо проходит какой-то высокий парень. Говорит мне: «Прикурить есть?» Я достаю зажигалку, он затягивается: «Спасибо!» – и топает дальше. Проходит мимо моей машины, небрежно взмахивает рукой – и бросает свою зажженную сигарету на капот. И… – На мгновение Камаев лишился дара речи, как бы вновь узрев жуткую картину, а потом пробормотал: – И я вдруг вижу, как на капоте вспыхивает пламя. Бежит по краске, лижет ее, жует, и огонь начинает подниматься из мотора. Господи!..

– А вы что?

– Я кинулся в бассейн за огнетушителем. У них прямо у двери укреплен пожарный щит, на нем огнетушитель. И вообразите, – всхлипнул Камаев, – он оказался – фуфло! Как так можно! Я из него и капли не выдавил. Потом нашли другой, но к тому времени выгорело столько, что просто ужас. Нет, какое безобразие – нерабочий огнетушитель, а?!