Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена - Страница 42

Вячеслав Крайнов даже не позаботился сделать вид, будто оскорблен этим нелепым, этим дурацким предположением. Исподлобья поглядел на Виктора и спросил:

– А ты что бы сделал на моем месте? Подскажи, если такой умный!

– На твоем месте я бы лавочку закрыл, – немедленно подсказал Виктор, но, увидав, как мучительно сошлись к переносице брови Крайнова, кивнул понимающе: – Вижу, вижу, что этого ты сделать не можешь, так и будешь мучиться, пока кто-нибудь тебя не возьмет за жабры: или клиенты, или все же государство. Но ладно, выбор за тобой. А касаемо моего увольнения… Я бы на твоем месте мне поверил, что не стану тебя топить и не стану стучать о том, что здесь узнал, обо всех твоих делишках. Об одном только тебя прошу: оставь Лютова в покое.

Лютов – такова была фамилия тупого бизнесмена, который и стал яблоком раздора между друзьями, камнем преткновения на их пути, последней каплей в чаше нестеровского терпения – и тому подобное.

Глаза Крайнова повеселели, и в лицо его, как принято выражаться, постепенно вернулись краски жизни. Устранение несговорчивого приятеля откладывалось до неопределенного времени, что не могло не радовать. Все-таки старый друг… да и вообще, кому охота брать лишний грех на душу, и без того обремененную ими настолько, что дальше некуда? А на слово Виктора Нестерова можно положиться, это он умел – молчать. Именно поэтому Крайнов вздохнул с облегчением и робко протянул Виктору руку для прощального пожатия. Робко – потому что не имел никакой уверенности, что рука будет принята. Однако Виктор с насмешливо-смущенной, понимающей улыбкой ее принял-таки и даже пожал достаточно крепко, совсем как раньше, когда еще никаких таких камней преткновения между старинными приятелями не было нагромождено. Крайнов до того обрадовался, что решил скрепить мировую чем-то более весомым, чем простое мужское рукопожатие. Не то чтобы он решил дать Виктору взятку, нет, просто решил выразить свое хорошее – ну очень хорошее, лучше не бывает! – свое к нему отношение. И заявил, что передает в его личное пользование тот служебный «Форд», на котором Виктор Нестеров разъезжал в бытность свою сотрудником фирмы «Барс».

Конечно, можно было ожидать, что Нестеров полезет в бутылку и от явной взятки, если все же называть вещи своими именами, откажется. Однако он только бросил на Крайнова быстрый взгляд, усмехнулся – и никуда не полез. Он же знал: подарил бы Крайнов ему «фордик», который так нравился Виктору, не подарил бы – это никак не повлияло бы на его решение благородно молчать обо всех делах-делишках «Барса». Поэтому вещи своими именами вполне можно было и не называть. И Виктор принял «Форд», и ездил на нем пару лет, терпеливо и неустанно взбадривая ремонтами быстро состарившегося на российских дорожках иноземца, однако в конце концов понял, что на невеликую милицейскую зарплату содержать капризного «американца» немыслимо. А тут как раз в семье брата Виктора случилась беда: муж любимой племянницы позанимал у друзей немалую сумму денег (на открытие собственного дела, как он говорил) – да и умудрился угодить в пьяном виде под трамвай. Погиб, бросив на произвол судьбы беременную жену. А деньги им оказались бездарно потрачены.

Силясь хоть как-то помочь племяннице и брату, к которым подступили перепуганные и озлобленные кредиторы, Виктор и сам наперехватывал денег в долг где только мог, в том числе и у Крайнова, а чтобы рассчитаться уже со своими собственными заимодавцами, решил как можно скорее продать измучивший его «Форд».

Ну, всем известно: рынок иномарками нынче перенасыщен, выбирай любую и по любой цене, старье не в особой чести, тем паче «Форды», поэтому на объявления, регулярно подаваемые Виктором в газету «Из рук в руки», отклика никакого не было. Тогда он решил по выходным дням показывать товар, что называется, лицом.

Жил Виктор на улице Ванеева, как раз там, где поворот на Четвертый микрорайон. Если кто это место знает, то может вспомнить: жилые дома (панельные «хрущобы») стоят там чуть поодаль от шумной проезжей части, отделены от нее не только тротуаром и как бы рощицей из буйно разросшихся ильмов, а еще одним ответвлением дороги, этаким рукавом, по которому разве что годом-родом кто-нибудь проедет. Вот в том рукаве, практически под окнами своей двухкомнатной квартирешки, и выставлял Виктор «Форд», обездвижив его противоугонным устройством, включив охранную сигнализацию и прикрепив сзади и спереди таблички: «Продается. Звоните 62-18-18».

Это был номер домашнего телефона Виктора Нестерова. Звонки на указанный номер поступали, конечно, однако не так много, как хотелось бы, да и гораздо чаще звонили какие-нибудь идиотские шутники, любители приколоться, с вопросиками типа: «А слона не продаете?» или «А пострашней тачки у тебя нет, козел?» Словом, покупатель никак не находился. Уже три недели Виктор выкатывал «фордик» на смотрины и порой чувствовал себя не продавцом, а каким-то, прости господи, сутенером, который выводит на обочину дороги путану, уже давно пережившую свою красоту и не находящую у клиента никакого спроса, как вдруг позвонил какой-то мужик и сказал, что заинтересовался «Фордом». Спросил о цене. Виктор стыдливо назвал сумму, которая уже стала казаться ему чрезмерной, однако звонивший воспринял ее спокойно.

– У меня мастерская по ремонту иномарок, – пояснил он. – Каких только стариков не привозят на лечение! А запчасти для них найти бывает трудно. Так что я ваш «Форд» хочу купить на разборку. Вы как, не против? Сентиментальных чувств к нему не питаете?

Виктор только хмыкнул. Как можно питать какие-то чувства к вещам, он не понимал. К людям – еще туда-сюда, да и то лишь к некоторым. Сентиментальные же чувства Виктор питал только к семье своего брата (сам он после смерти жены вот уже десять лет жил одиноко), ради которой, собственно, и затеял продажу машины. Поэтому не все ли ему равно, что сделает с машиной покупатель. Лишь бы купил и денежку уплатил!

– Ходовые его качества, как я понял, вам не слишком интересны? – спросил Виктор.

– Не слишком, – согласился покупатель. – Главное – под капот заглянуть. Когда подъехать? У меня время довольно плотно расписано. Может, к примеру, завтра?

– Завтра у нас что, суббота? – нахмурился Виктор. – Не получится, я на работе. А как насчет воскресенья?

– В воскресенье? Это, стало быть, 6-го числа? Подходит! – с воодушевлением сказал покупатель. – Только давайте с утречка пораньше, хорошо? Часиков этак в десять. Тогда я успею и с вашим «Фордом» вопрос решить, и с дамой сердца на дачку скатать. Где встретимся?

– Ну, прямо возле «Форда» и встретимся, – предложил повеселевший Виктор.

– В гараже вашем, что ли? – уточнил покупатель. – Тогда адресочек скажите, я туда и подъеду.

– Да у меня гаража нету, – хмыкнул Виктор, – «Форд» у меня там и ночует, где вы его видели, на улице. Под рекламным щитом страховой компании «Югория». Как раз в «Югории» он и застрахован.

– Не видел я вашего «Форда», вы уж извините, – усмехнулся в ответ покупатель, – мне про него знакомые сказали. Знают, что я всякое иномарочное старье скупаю.

– А… Ну, теперь понятно, – ответил Виктор и пояснил, как найти «Форд» и себя вместе с ним в воскресенье утром.

Воскресенье, 6 мая, – этот день он навсегда запомнит…

Положив трубку, Нестеров подумал, не убрать ли уже с автомобиля табличку о продаже, но потом решил погодить. Они же с тем мужчиной еще не ударили по рукам. Между прочим, Виктор даже не знает, как его зовут. Мужчина не представился, а Виктор так обрадовался звонку, что даже забыл спросить. Да ладно, если покупатель в воскресенье все же объявится, они как-нибудь опознают друг друга. Но что, если он передумает? Или, к примеру, принадлежит к тому же племени телефонных шутников, что и желающие купить слона, только действует более тонко? Дурь не стал пороть, навешал лапши на уши, мол, мастерская у него, трали-вали, а сам, к примеру, вообще бомжара какой-нибудь. Хотя голос достаточно приятный, и выговор вовсе не выдает выкормыша автозаводских или сормовских подворотен… Ладно, воскресное утро покажет, с кем имел нынче дело Виктор, а пока табличку убирать все же не стоит. Вдруг еще какой-нибудь чудак сыщется, которому без нестеровского «Форда» жизнь не мила?