Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена - Страница 11

– Что-то вы плохо кушаете сегодня, – с материнской заботливостью ворковала большая дама, хотя выражение ее глаз, устремленных на соседа, было весьма далеко от материнского. – Супчик замечательный! А котлетки какие питательные, а макарончики, наверное, итальянские, совсем не разварились. Вы тренировались, устали, конечно, вам надо хорошо кушать…

Алену передернуло. Она не выносила ласкательно-уменьшительных суффиксов в сочетании с названиями блюд. Слово «кушать» вообще терпеть не могла, воспринимала его только по отношению к детям, а молодой человек, хотя и был гораздо моложе дамы (а значит, и самой Алены, но она об этом, конечно, старалась не думать), все же давно вышел из детского возраста.

– Здравствуйте, – сделала любезную улыбку Алена, – приятного аппетита! Меня посадили за ваш столик. Меня зовут… Елена.

Она и сама не знала, почему представилась именно так. Вообще, имени своего, как уже было сказано, она не любила, и человек, который называл ее Еленой, тем паче – Еленой Дмитриевной, немедленно попадал в разряд ее врагов. Ну, если не врагов, то неприятелей. Алена, Алена, называйте меня Аленой. Это был назойливый лейтмотив ее жизни, и вдруг…

Побоялась, что у кого-то возникнут ассоциации со знатной нижегородской писательницей Аленой Дмитриевой? Глупости какие. Нашлась тоже знатная! И вообще, кому ты нужна? Но все. Слово сказано. Живи теперь Еленой!

– Здравствуйте, – радостно воскликнул красивый ирландец на чистом русском языке (ох, рухнула еще одна иллюзия!), – здравствуйте! Очень приятно! Садитесь, пожалуйста! Меня зовут Вадим.

Он вскочил и отодвинул Аленин стул.

Наша героиня обладала, конечно, гипертрофированным самомнением, однако не настолько, чтобы отнести этот внезапный переизбыток любезности лишь на счет своей неземной (куда там!) красоты. Нет слов, она выглядит моложе своих лет, но определенно Вадим рад новой соседке лишь потому, что она несколько разрядит напряженные отношения, сложившиеся с толстой дамой, которая не помещается ни на стуле, ни в собственном платье и на пухлом лице которой выражено прямо противоположное отношение к Алене: неприкрытая неприязнь. И это еще мягко сказано – во взгляде толстухи мелькнула откровенная ненависть!

Батюшки-светы… За что? И чем сие чревато? Не подсыплет ли дама Алене толченого стекла в суп? Не подсунет ли поганок к котлетке? И решение ни в коем случае не есть здешнего супчика и здешних котлеток окрепло в душе нашей героини…

– Значит, вы Елена, – с откровенным удовольствием разглядывая Алену, сказал Вадим. – А это – Леонида Леонтьевна, – сделал он жест в сторону толстухи.

Та покраснела так сильно, что ее бледно-голубое платье показалось просто белым на фоне столь обильной красноты.

«Экие в этом санатории дамы пылкие», – подумала Алена. То администраторша Галина Ивановна полыхала от кончиков волос до кончиков ногтей, теперь и Леонида просто-таки румяной зарею покрывается, как тот восток… С чего бы вдруг?

Впрочем, жизнь и профессия сделали Алену недурным психологом, и она немедленно смекнула: монументальная дама стыдится своего редкого и тяжеловесного имени, наверняка она просила Вадима называть ее как-нибудь полегче, повоздушнее – Лида, к примеру, или… Как можно еще называть женщину по имени Леонида? Леня? Нет, это ужас. А если Леля? Уже лучше. Леля – и впрямь прелестное имя, и если Вадим соседку так не называет, вообще величает ее только по имени-отчеству, значит, сознательно не желает допустить между ней и собой никакой короткости.

– У вас совершенно невероятное имя, – сказала Алена, надев самую любезную из всех имеющихся в запасе масок и нежно улыбаясь толстухе. – Очень красивое! Такое имя даже жаль портить всякими уменьшительными именами. От него так и веет античностью. А мне мое имя не очень нравится. То есть Елена – это еще ничего, а вот Лена или там Леночка – это ужас какой-то!

– А по-моему, Елена – замечательное имя. И вам идет – особенно в сочетании со словом Прекрасная, – играя глазами, вступил Вадим.

– Да что вы говорите… – заиграла глазами в ответ и Алена.

– Но если вам не нравится, – продолжил Вадим, – хотите, я буду называть вас… Аленой?

Вот же елки-палки! Первый раз в жизни она готова была зваться Еленой (если еще в сочетании со словом «Прекрасная», то тем более!), но тут зачем-то выплыла на свет изрядно навязшая в зубах Алена… А деваться некуда! Обратный ход отрабатывать после того, как ты сама расписалась в неприязни к своему имени, неудобно. Придется делать вид, что всю жизнь только об этом и мечтала.

– О, конечно, как это мило! – воскликнула она с фальшивым энтузиазмом. – Меня, правда, никто так никогда не называл, но надо же когда-то начинать.

– Правда, – подхватил Вадим, – все надо в жизни испытать. А вы как считаете?

Интонация, с какой была произнесена последняя фраза, стоила того, чтобы взглянуть на Вадима повнимательней.

Ого, какой взгляд синих глаз сопровождает эту интонацию! Уж не флиртует ли мальчишечка с новой знакомой? Определенно флиртует. Ну что ж, очень мило с его стороны. Ведь не далее как полчаса назад эта самая знакомая убедила себя больше не проходить мимо каких бы то ни было приятностей, которые пересекут ее тернистый жизненный путь. Тем более если приятностям не более двадцати пяти…

– Представьте себе, и я считаю так же, – усмехнулась Алена, посылая Вадиму улыбчивый взгляд из-под ресниц (научилась, между прочим, она таким взглядам у предмета своих вздохов и слез… Оный предмет вообще мог бы докторскую диссертацию защитить на тему: «Как разбить женское сердце с одного взгляда»!). – Кстати, не только считаю, но и следую этому принципу.

Их с Вадимом глаза встретились, и Алена увидела, что ее намек понят. Что ж, теперь они все знают друг о друге. Вадим понял, что с новой соседкой ему недолго придется топтаться на пороге, он будет очень скоро допущен в самые приватные апартаменты. Алена же поняла, что молодой красавчик обожает легкие, ни к чему серьезному не ведущие связи, и возраст женщины его не останавливает, а даже где-то наоборот. Встречаются, встречаются такие вьюноши, и их гораздо больше, чем могут вообразить так называемые приличные люди!

И это просто замечательно…

«Кажется, повезло, – подумала Алена. – Стресс он тебе снимет, может быть, снимет очень даже качественно, но на большее ты не рассчитывай. Да и ладно, будем жить одним днем!»

Вадим чем-то напомнил ей Андрея, друга-приятеля несравненного Игоря. Вот, что называется, многовалентное вещество! Раньше Алена над Андреем немало потешалась и была уверена, что такие мотыльки-однодневки – не для нее, она ведь обожает романтических махаонов… Но что поделать, жизнь вносит свои коррективы. Кстати, у таких красавчиков, как Андрей и Вадим, в карманах всегда наготове пригоршня презервативов. Тем лучше, о безопасном сексе должен заботиться мужчина.

«О-о, кажется, ты готова уже нынче начать расшатывать сексодром, который стоит в твоем номере?»

Ну и готова, ну и что тут такого? В конце концов, она не обязана хранить верность человеку, который спит с другой, даже если эта другая – бывшая подруга… или приятельница, название не играет никакой роли…

– Ваш салат!

Неприятный девичий голос вырвал Алену из мира сексуальных грез и грустных воспоминаний. Она растерянно повела глазами и обнаружила рядом официантку с длиннющими голыми ногами. Официантка совала на стол мисочку с чем-то зелененьким, а ее глаза метались от Алены, которой она ту мисочку подавала, к Вадиму. Губки девушки были поджаты, глаза сердито прищурены.

Ах ты, Господи! Везет же Алене! Не успела и часу пробыть на территории этого богоспасаемого пансионата, как успела восстановить против себя как минимум четырех особ женского пола. Галину Ивановну, уборщицу, Леониду, теперь еще официантку…

Видать, планида у нее такая. Да не наплевать ли?

– Скоро обед закончится, нам еще посуду убирать, а вы опоздали и не едите ничего, – поставила ей «на вид» официантка и отошла, бросив на Вадима страдающий прощальный взгляд, который пропал втуне.