Прекрасна и очень опасна - Арсеньева Елена - Страница 37

Надо быть сдержанней! Его пугает безудержность ее чувства, он слишком скромен, стеснителен! Надо держаться спокойней!

Но как это сделать, если все существо ее полно одним: любовью к этому краснеющему мальчишке?!

Она улыбнулась Олегу, поймала ответную улыбку и ощутила, как оставляет ее беспокойство.

Все на свете переживаемо, пока они вместе!

– Алло, я слушаю.

– Извините, я Майю Михайловну просил, – послышался голос Привалова.

– Это я, привет, Виталик, – сказала она так же тихо. – Не узнаешь? Богатой буду!

– Майка? – недоверчиво спросил он. – Ты?! Нет, серьезно? Ну и голосок у тебя. Прямо морской волк с перепою. Что случилось? Ангина, что ли?

– А, что-то ларингит обострился, – со всей возможной легкостью отозвалась Майя. – Видимо, перетрудила горло. Ладно, это мелочи, переживем. Как твои дела? Как жизнь?

– Да все нормально, слушай, – отозвался Виталий. – Я тут старые фотографии перебирал, нашел те, где мы на слете детских фольклорных коллективов в Москве, потом школьные выпускные… Сколько лет мы не виделись, а?

– Ну, не так уж много. Помнишь, пересеклись на дне рождения у Коли Карапетяна, потом в прошлом году на банкете в «Руставели».

– Я слышал, у тебя теперь свой клуб?

– Да, – коротко отозвалась Майя, чувствуя, что силы кончаются, говорить становится все труднее.

Зажала микрофон, откашлялась. Как бы это поделикатнее послать Виталика туда, откуда он высунулся? Зачем только трубку брала?!

– Ты там поешь? – не унимался Привалов.

– Угу, – прохрипела Майя. – Виталик, ты извини…

– Нет, Майка, это ты меня извини! – Голос Привалова стал сердитым. – Что у тебя с голосом, скажи на милость? Какое, к черту, обострение ларингита? То есть, может быть, это ларингит, конечно, но ты уверена, что у тебя все в порядке с легкими?

Майя вспомнила о платке, который был спрятан под подушкой. Пальцы невольно скользнули туда, стиснули влажный комочек, осторожно переложили его в карман халата.

Только бы ничего не увидел Олег!

– Ну что у меня с ними может быть? – спросила она как бы с усмешкой, но Виталий – какой-никакой, а врач все-таки! – моментально просек интонацию, которую она пыталась скрыть.

– В лучшем случае пневмония. А в худшем…

Какое счастье, что трубка у них не резонирует. Какое счастье, что Олег стоит достаточно далеко и ничего не слышит!

– Да ну, чепуха какая! – старательно хихикнула Майя. – Спасибо за беспокойство, конечно…

– Слушай, девушка, такими вещами не шутят. – Голос его и в самом деле был теперь очень серьезным. – Ты забыла, чем я в торакальном отделении работаю. Я таких басищ, каким ты сейчас говоришь, знаешь сколько наслушался! Я-то знаю, что это может значить!

– Одну минуточку, – сказала она в трубку и повернулась к мужу: – Олежек, будь хорошим мальчиком, согрей мне чаю, хорошо? С медом и с лимоном, только, умоляю, меду одну ложку. Не больше!

– Лучше две, толку больше будет, – подсказал Виталий, слышавший этот разговор. – А то и три.

– Ты что, это же сколько калорий! – испугалась Майя. – Хватит с меня и одной ложечки. Я и так с утра до вечера хлещу этот медовый чай.

– Ладно, насчет меда смотри сама, а вот скажи: ты к врачу обращалась насчет своего ангельского голоска? – не унимался Виталий.

– А какой смысл? – фыркнула Майя. – У меня просто обострение аллергии, вот и все.

– Что? – изумился Виталий. – Или я что-то забыл, или у тебя всегда была аллергия на полынь?

– Ну да.

– Извини, – снова сказал Виталий с какой-то очень осторожной интонацией, – может, я ошибаюсь, конечно, но сейчас, по-моему, зима…

– Зима, зима, – согласилась Майя. – А аллергийка откуда-то взялась.

– Слушай, детка, – вкрадчиво обратился к ней Виталий. – А ты флюорографийку давно проходила?

– Ну… года два назад, а может, и три, – призналась она, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора. Шагов Олега пока не слышно, есть время поговорить с Виталием. Боже ты мой, до чего же кстати он позвонил! С ним-то можно не притворяться, ему можно сказать, до чего ей страшен это психосоматический кашель, до чего страшно то, что разглядела она сегодня утром на платке.

Возможно, это от беспрестанного кашля порвались кровеносные сосудики в горле или даже в бронхах. Но, возможно…

– С ума сошла! – возмущенно выкрикнул Виталий. – Да ты с ума сошла. Два или три года! Вот что, слушай, приходи ко мне на рентген. Посмотрю тебя. Не нравится мне твой голос, понимаешь? Очень не нравится!

Майя только вздохнула. А уж как ей не нравился собственный голос и вообще те процессы, которые происходили в ее горле!

– Наверное, ты прав, – обреченно кивнула она, взглянув в зеркало на свое измученное, постаревшее лицо и тотчас отвернувшись. – Когда ты после праздников начинаешь работать?

– А зачем ждать до после праздников? – удивился Виталий. – Ты ж с таким кашлем задохнешься, я тебе точно говорю. Приезжай завтра в любое время. Я дежурю целый день, с девяти. Кстати, тут, в торакальном, завтра дежурит одна очень хорошая докторша, она тоже может тебя посмотреть, если захочешь.

– Но ведь завтра 31 декабря… – нерешительно пробормотала Майя.

– Ну и что? Рентгенкабинет у нас в больнице круглые сутки работает, сама знаешь. Мало ли кого и когда по «Скорой» привезут.

– Так ты что, Новый год будешь на работе встречать?!

– Ну да, а что такого? Мне уже второй год так клинически везет. Кстати, у нас очень весело все это происходит, а дома меня все равно никто не ждет.

Майя знала, почему. И стоило вспомнить, кто раньше ждал дома Виталия, как на душе стало еще тошнее, чем прежде. Захотелось как можно скорей закончить этот разговор, забиться в подушки и забыть обо всем…

Ну да, конечно. И продолжать кашлять, кашлять, кашлять, пока правда не задохнешься и не начнешь откровенно харкать кровью, так, что это уже не удастся скрыть от Олега! Нет, надо ехать к Виталию. Тем более если там хороший врач. А что это она так напряглась относительно приваловского прошлого? Все там давным-давно кончено, когда они виделись с Виталием прошлый раз, он говорил, что уже несколько лет ровно ничего не слышал о своей бывшей жене. И вообще, начинал колотиться от злости, стоило только завести о ней речь.

О чем это Майя вдруг задумалась, господи ты боже мой?! Думать надо совершенно о другом! О своем здоровье.

– Ладно, Виталик. Очень вовремя ты позвонил, спасибо тебе большое. Может, я и в самом деле завтра к тебе подскочу? – спросила нерешительно.

– Умница! – радостно воскликнул Виталий. – Конечно! Жду тебя завтра в любое время.

– Спасибо тебе большое, – пробормотала Майя, чувствуя, что в горле опять начинается пожар. Разговор надо было срочно заканчивать.

– Майя, вот чай, я тебя умоляю выпить, пока горячий, а то опять дождешься, что остынет, и толку никакого не будет! – затараторил Олег, входя в спальню с подносом, на котором стояла большая, курившаяся паром кружка.

– О, я слышу речь не мальчика, но мужа! – засмеялся Виталий. – Чай согрелся? Ну, пей. А завтра обязательно приходи, договорились?

– Договорились!

Майя положила трубку. Все-таки здорово получилось. Виталий позвонил просто поразительно вовремя! Хорошо иметь знакомого рентгенолога.

Она поудобнее уселась в постели и принялась глотать горячий-прегорячий чай, морщась от привкуса меда (Олег, конечно, не ограничился одной ложкой!) и боли в измученном горле и размышляя, как трогательно Виталик обрадовался, что она придет на прием. Хотя и непонятно, что это он вдруг начал так волноваться о Майе. Впрочем, он всегда к ней отлично относился, а старая дружба, говорят, не ржавеет…

Она бы глазам своим не поверила, увидев сейчас Виталия. Он сидел за своим столом, освещенный равнодушным светом негатоскопа, и с ненавистью смотрел на телефонную трубку, которую держал в руках.

– Дура, дура! Ну куда ты лезешь?! – вдруг воскликнул он отчаянно. Тотчас спохватился, испуганно поднес трубку к уху и успокоился, услышав короткие губки.