Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Прекрасна и очень опасна - Арсеньева Елена - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Короче, в ту безумную ночь Валерий притащился домой и сказал, что его били не-знаю-кто-не-знаю-где-не-знаю-почему. Сломанный нос ему выпрямили, зубы вставили, благоприобретенную в сугробе пневмонию вылечили и перевели на работу в отдел строительства обкома комсомола. Завотделом. То есть повысили в должности.

Вскоре Валерий, человек вообще-то легкий и не отягощенный особым умом (про таких в народе говорят: «Думает не головой, а головкой!»), забыл и Лиду Погодину, и ее опасного братца. Или почти забыл. При всей своей дурости он был немного философом и понимал, что пострадал за дело и еще легко отделался. Ведь Сергей мог его вообще убить…

Уж не предчувствие ли вещее его посещало? Но если даже и так, Валерий был слишком самоуверен, чтобы прислушиваться к каким-то там предчувствиям!

Нижний Новгород – город не бог весть какой большой, но все же и не столь маленький. Здесь можно годами не видеть старых знакомых – особенно если не стремишься с ними встречаться и вы вращаетесь в разных сферах. Особенно если страна в это время вдруг пошла вразнос и надо пытаться как-то усидеть в этой полуразбитой колеснице. Каждый думал о себе, и было не до старых обид и старых счетов.

Во время павловской реформы остатки сбережений Николая Погодина, заботливо оберегаемые его сестрой, превратились в нечто эфемерное. Лида в это время доучивалась на филфаке университета и уже была замужем за Виталием Приваловым, своим другом детства (они когда-то вместе занимались еще в том приснопамятном фольклорно-музыкальном детском коллективе). Вместе с мужем и его приятелем Иннокентием Кореневым они организовали первое в Нижнем Новгороде частное издательство и попытались наводнить рынок той литературой, которую все трое любили больше всего на свете: сказками.

К сожалению, это было время всеобщего беспредела. Тот, кто помнит, меня поймет, а кто не помнит, все равно не поверит. «Лимонные» состояния (это никакая не метафора, ибо деньги в ту пору были такие – миллионы-»лимоны») наживались и исчезали за один день, а то и за час. Получить товар от поставщика и не заплатить – вошло в норму, это называлось «кинуть». Фальшивые накладные, фальшивые авизо, фальшивые договоры и ордера… Финансовые пирамиды, обман на каждом шагу, полный беспредел, полуматерное слово «плюрализм», как девиз жизни… Зазвучали первые контрольные выстрелы, профессия киллера вошла в моду, а самыми авторитетными и значимыми людьми стали воровские «авторитеты». Они определяли цены, моды, политику (хотя нет, политику страны определяло ЦРУ!), музыкальные и литературные пристрастия, стиль жизни и стилистику речи.

Это было безумное время… Впрочем, почему было? Оно и теперь продолжается, просто мы к нему малость приспособились, привыкли, стали воспринимать как норму то, от чего раньше падали в глубокий обморок, умирали от инфаркта или травились выхлопными газами в автомобиле.

Но вернемся в 1991–1992 годы и в Нижний Новгород. Издательство «Ребус», руководимое Лидой Погодиной, Виталием Приваловым и Иннокентием Кореневым, распродало стотысячные тиражи своих сказок по городам и весям и теперь тратило целые состояния на телефонные переговоры, пытаясь выколотить деньги из недобросовестных плательщиков. Как назло, именно в это время полным ходом шел распад Союза, намечался распад России, «самостийные и незалежные» страны Балтии, Грузия, Украина, Казахстан и иже с ними плевать хотели на какое-то там нижегородское издательство, которое мечтало получить свои кровные. Отдельные, особо мечтательные футурологи грезили о создании Дальневосточной республики. А потому один из покупателей сказок, сахалинский предприниматель Игорь Малышкин, решил не выбиваться из стаи и кинуть этих волжских лохов на двадцать пять тысяч долларов.

Сумма-то, может, была и не бог весть какая… но дело в том, что ее взял в долг Иннокентий у каких-то очень серьезных мужиков. Трудно было поверить, что с ним сделают именно то, что грозились, однако приятели все же решили подсуетиться и начали ездить по неправедным должникам с просьбой вернуть деньги. Поездки в Киев и Ташкент толку не принесли. Грозный вообще разучился говорить по-русски. Однако на Сахалине Виталию неожиданно повезло. Он выдрал-таки из Малышкина – то ли подобревшего, то ли усовестившегося, то ли напугавшегося при виде «варяжского гостя» – всю сумму долга и полетел домой. Однако при пересадке в Красноярском аэропорту деньги у Виталия были отняты какими-то лихими людьми, так что он вернулся домой с дрожащими руками, ножевым порезом на боку и прорезанным же карманом куртки. Разумеется, пустым…

История в то время совершенно типичная, никого не удивившая, и последствия она, увы, имела тоже типичные. И кошмарные.

Через неделю после возвращения Виталия Иннокентий, который не вернул в срок долг, был избит до полусмерти и чуть не полгода провел в больницах. Его беременная на пятом месяце жена была так напугана случившимся с мужем, что у нее случились преждевременные роды, и она умерла от болевого шока.

Но эти страшные события проходили как бы вдали от Погодиных-Приваловых, потому что Лида немедленно после возвращения мужа с Сахалина заявила о своем намерении развестись с ним.

О причинах этого она ни брату, ни тетке не сказала. Просто вернулась в свою прежнюю квартиру и попыталась жить, как жила прежде. Однако это не получилось, потому что Сергей, который тоже дружил с Виталиком много лет, оскорбился за друга и откровенно сказал сестре, что подло бросать человека, которого и так стукнула жизнь.

– Видимо, ты рассчитывала, что он начнет приносить тебе в клювике легкие денежки? – беспощадно спросил Сергей. – Значит, в радости ты быть с ним готова, а как насчет горя? Пройдешь стороной? А может быть, ты хотела что-то урвать втихаря от этих двадцати пяти тысяч баксов, которые он не привез? Слава богу, что те подонки, которые его ограбили, уберегли тебя от искушения, иначе то, что случилось с Кореневым, было бы сейчас на твоей совести!

В ответ Лида промолчала – и брат с сестрой вообще не разговаривали месяц. За это время Лида, которая все эти годы параллельно с учебой на своем филфаке упорно занималась французским языком, познакомилась с девушкой-француженкой и вскоре уехала к ней погостить. Совершенно неожиданно для себя она нашла работу в Париже. Именно тогда в столицу мировой моды хлынули потоком новые русские богачи, битком набитые деньгами, жаждущие их потратить, но не умеющие связать даже двух слов для того, чтобы выразить свои намерения. Лида устроилась в Галери Лафайет (там работала ее новая подруга) переводчицей-консультантом и пять лет только и делала, что переводила с французского на русский все, что имело отношение к одежде, белью, обуви, аксессуарам, косметике, посуде, пластинкам, книгам, видеокассетам и компьютерным дискам… Она хорошо зарабатывала, она была довольна жизнью, она вполне могла бы остаться во Франции, если бы захотела, например, выйти замуж, ибо у нее было два очень даже серьезных кавалера! Но три года назад она получила известие о том, что Сергей арестован за убийство Валерия Майданского и получил пять лет лагерей, а тетя Сима умерла.

Пришлось возвращаться. Страшно звучит, конечно, однако Лида была рада вернуться – пусть и по такому печальному поводу. Она была из тех людей, которые способны жить полноценной жизнью только дома, только на родине. Страшно захотелось наверстать все, чего она сама себя лишила: например, защитить кандидатскую диссертацию по русской демонологии. Деньги у нее были, и немалые: в Париже она хорошо зарабатывала, а жила очень скромно.

Вскоре Париж забылся, как прекрасный, но далекий сон. Напоминали о нем только вещи, которыми Лида обзавелась на годы и годы вперед: свитерки, юбки, брюки, блузочки, пиджачки… В Галери Лафайет для персонала часто устраивались распродажи по поистине смехотворным ценам, так что она и впрямь изрядно прибарахлилась.

Теперь жизнь ее резко изменилась. Сидела в библиотеке, готовила диссертацию, вела факультативы, занималась оформлением невеликого наследства, хлопотами о брате: посылками, переводами, письмами… От свиданий с Лидой Сергей отказывался: он находился в лагере в Оренбургской области и считал, что сестре ни к чему подвергать себя таким тяготам и ехать бог знает куда, чтобы встретиться с ним. Ничего, скоро это кончится. Осталось три года, осталось два года…