Последнее танго в Одессе (Вера Холодная) - Арсеньева Елена - Страница 6

А между тем из зеркала смотрели на Веру все новые и новые красавицы. Они сменяли друг друга со скоростью необыкновенной (уж больно споро снимали в то время кинокартины!), и были враз похожи и непохожи одна на другую, подобно тому, как были похожи и в то же время непохожи героини фильм, в которых пришлось сыграть новой звезде русского кино Вере Холодной.

Сначала это была Мария Николаевна Торопова из картины «Дети века»: скромненькая и чуточку скучноватая «мужняя жена»… совершенно такая, какой была сама Вера до того, как стала сниматься. Но однажды в Марью Николаевну до смерти влюбился богач и роковой мужчина Лебедев и начал ее страстно домогаться. Марья Николаевна блюла свою супружескую верность из последних сил, однако коварный соблазнитель не отступал. Ему помогала подруга Марьи Николаевны – Лидия Верховская. И вот свершилось падение… Вдобавок ко всему интригами той же Лидии Торопов, муж Марьи Николаевны, был уволен со службы. И жизни «с этим неудачником» она предпочла шикарную любовь Лебедева. Она сбежала из дому, забрала ребенка. Поняв, что покинут, брошен, Торопов застрелился… и тут-то Марью Николаевну настигло раскаяние. Муки совести, страдания преступной жены, которая понимает, что стала причиной смерти чудесного, доброго, обожавшего ее человека, а взамен получила только звон монет, – о, эти страдания были изображены Верой Холодной так, что у зрителей разрывались сердца от сочувствия к падшей жене. А Бауэр, со своей стороны, сделал все, чтобы восхитительно красиво снять всю обстановку, сопутствующую ее падению: прогулки по реке на лодках, цыганский хор, роскошную сервировку ресторанных столов, пышные, манящие негой ложа в роскошном будуаре…

Вот теперь слава поистине настигла Веру Холодную. За ней гонялись репортеры, поклонники узнавали ее на улице. Популярности поспособствовали и серии открыток с ее изображением, на которых предприимчивые издатели делали хорошие деньги. Да уж, узреть такую красоту в нижнем белье или в мужском костюме… это будоражило воображение!

Конечно, никакой порнухи тут не было – присутствовал именно тот налет фривольности, который необходим, чтобы возбудить интерес к актрисе, а значит, и к фильмам, в которых она будет играть. Само собой, открытки были рассчитаны не только на мужчин, но прежде всего на женщин-покупательниц: ведь именно женщины – приказчицы, курсистки, конторщицы, гимназистки, пишбарышни[5], телефонистки, горничные – составляли большинство в зрительных залах. Сказки о красивой любви украшали их будни и поэтизировали прозу жизни! Для этих зрительниц Вера Холодная стала законодательницей мод. У нее был бесподобный вкус, и открытки – она в мехах, она в нарядных туалетах, в цыганских нарядах, в открытых вечерних платьях и, конечно, в своих обворожительных шляпках, она в ролях из фильм – продавались нарасхват…

Особенно часто ее снимали в ослепительном платье, сшитом для фильмы «Миражи»: тончайший тюль на кремовом чехле, все платье в гирляндах крошечных желтоватых розочек…

Вера так увлеклась новой работой и новой жизнью, что теперь почти не появлялась дома. Бауэр готовился снимать две новые фильмы. И тут – в августе 1915 года – пришла ужасная весть: муж Веры, Владимир, ранен под Варшавой, лежит в госпитале, состояние очень тяжелое, на выздоровление не надеются…

Веру только и видели в Москве! Бауэр – совершенно как недалекий супруг, который узнает об измене жены последним, – последним узнал, что его звезда покинула Москву и правдами и неправдами пробирается на Варшавский фронт. И она пробралась! Как это удалось Вере – одному богу известно. И ей самой, конечно… Ну, все же она кое-чему успела научиться в кино, и прежде всего, как использовать свою невероятную красоту, свой чарующий взгляд так, чтобы, во-первых, все оказывали ей содействие в пути, а во-вторых, чтобы унять ревность Володи, который, очнувшись и узнав, что жена снимается в кино, едва снова не впал в кому.

Обошлось. Уже спустя час он уверился, что Вера любит его по-прежнему, что он – единственный мужчина в ее жизни, что на съемках она целуется с партнерами сквозь стеклянную перегородку, а в «пошлых сценах» ее экранные любовники сжимают в объятиях манекен, одетый точь-в-точь как она. Впрочем, с другой стороны, не люби Верочка мужа, разве примчалась бы она к нему в госпиталь, разве стала бы выхаживать раненого с такой преданностью и самоотверженностью? И он в самом деле оставался единственным мужчиной в ее жизни… во всяком случае, пока.

Наконец Владимир поправился настолько, что мог выдержать переезд в Москву. Он был порадован наградой – офицерским Георгиевским крестом и шпагой с золотым эфесом – и ошарашен вестью: Вера должна немедленно уезжать на съемки. И вообще…

И вообще, Веры почти никогда нету дома. Вере некогда. У нее то благотворительный базар, то съемки, то выступление в госпитале, то репетиция, то снова съемки, то съемки опять, и всегда, всегда, всегда…

Жизнь в их доме теперь подчинилась работе Веры. Ее сестра Соня частенько жаловалась подружкам:

– Наша гостиная – просто филиал киностудии. У нас в доме беспрестанно идут репетиции! С утра до вечера аккорды фортепиано, споры о ролях и их исполнении, примерки новых платьев для киносъемок. Когда ни войдешь в гостиную, Вера вечно позирует перед трюмо, отрабатывает внешнюю систему жестов или немые этюды. А когда в гостиной все утихает, нужно ходить на цыпочках, так как Вера с партнером обдумывают роль. Не помню дня, чтобы она отдыхала. Знали бы вы, как нам надоел этот хаос!

Подружки смотрели на Соню как на сумасшедшую: жить среди такого праздника и быть недовольной?! А между тем выносить все это было и в самом деле достаточно тяжело не только родственникам, но и мужу Веры. Он понял теперь, что нужно ревновать не к Бауэру, Мозжухину, Руничу и иже с ними. Это всё чепуха, не стоящая внимания. Следует умирать от ревности к всевластному любовнику по имени Великий Немой, ибо жизнь Веры была отныне подчинена рабскому служению этому господину.

В октябре 1915 года Владимир Холодный вернулся на фронт, прервав отпуск досрочно.

Вера плакала, провожая его. Она любила мужа по-прежнему, но… сама она уже не в силах была сделаться прежней! Она жила другой жизнью, в другом мире – в своем, волшебном мире, и вернуться к «полтавской галушке» не могла и не хотела.

А между тем в зеркале сменялись все новые лица!

Вот Марианна (картина «Миражи») – скромная красавица, в которую платонически влюбился старый миллионер Дымов, но отнюдь не платонически – его сын. Эта страсть взаимна… Старик оставил Марианне все свое состояние, и она немедленно упала в объятия молодого обольстителя, бросив своего бедного жениха и позабыв про родных. Впрочем, Дымов оказался достаточно ловок, чтобы выманить у Марианны все деньги и покинуть ее. Написав родным прощальное письмо, Марианна застрелилась… напоследок до дрожи поразив зрителей взглядом своих расширенных, остановившихся, полных страдания глаз.

Вот Ната Хромова («Жизнь за жизнь») – воспитанница миллионерши. Она росла вместе с родной дочерью госпожи Хромовой, однако удалась красивее и интереснее ее. Именно в Нату влюбился князь Бартинский, однако резко остыл, узнав, что все деньги Хромовой завещаны другой девушке – Мусе. Обе по уши влюблены в Бартинского, но он достался Мусе. А Ната вышла за коммерсанта Журова – небогатого, зато беззаветно влюбленного в нее. Но беда в том, что Ната и Бартинский не могут справиться со страстью, которая влечет их друг к другу. Они стали любовниками. Об этом узнала госпожа Хромова и в пылу ссоры застрелила зятя, изобразив дело так, словно он покончил с собой… Муся рыдает над его телом, а Ната вынуждена стоять в стороне, не смея дать волю своему горю… В этой фильме вместе с Верой Холодной играла знаменитая актриса МХАТа Людмила Коренева, исполнившая роль Муси. Да, игра ее волновала, восхищала, трогала, но рыдали зрители о другой судьбе, запоминали другую красавицу, которая не играла, а жила на экране, открыв преображение своей души, прошедшей путь от полудетской невинности к упоению тайным грехом…