Помоги другим умереть - Арсеньева Елена - Страница 59

– Это про меня! Заяц во хмелю, вернее, зайчиха. Ну, пробежать я три-четыре километра вряд ли смогу, однако на колесах – хоть триста!

– Зачем так далеко? – успокоил Олег. – Дом Корнюшина рядышком, не заплутаться бы только в проулочках.

Да, поплутать пришлось… Дома черными громадами бесконечно высовывались из тьмы, «Волга» переваливалась с боку на бок по выбоинам, порою не уступавшим давешним проселочным колеям, но вот наконец Олег облегченно вздохнул:

– Достигли цели, слава те…

Женя узнала место, где вчера сидела, заблокированная в «Тойоте», – и выскочила наружу еще раньше Олега.

Он ничего не сказал на это – только головой покачал и выдернул из-за пояса пистолет.

Единственным их трофеем (кроме машины, разумеется!) был электрический фонарик, и он здорово пригодился сейчас: свет в подъезде не горел.

Бесшумно поднялись на третий этаж.

Олег осветил дверь квартиры Корнюшина и прищелкнул пальцами. Это был условный знак Жене: затаиться, не высовываться. Она послушно отступила, успев, однако, увидеть то, что насторожило Олега: темную щель возле косяка.

Дверь-то не заперта, даже наоборот…

Неужели они опять опоздали? Неужели сейчас войдут, а там, в углу, скорчившись…

И опять ударило по глазам воспоминание: поджатые ноги, угловато выставленное плечо… тот человек на даче. И дверь, которая медленно приоткрывается, а за ней…

Она встряхнулась: Олег вошел в квартиру. Тут уж Женя ничего не могла с собой поделать: бесшумно взлетела на площадку, прижалась к стене, ловя каждый звук, доносившийся из темного дверного проема.

Вернее, не доносившийся. Звуков не было слышно никаких. И когда эта неестественная тишина окончательно вывернула Жене нервы наизнанку и она почти поверила, что Олег, едва войдя, получил удар, был подхвачен убийцей и брошен где-то в углу, рядом с Корнюшиным, тогда-то и послышался тихий свист.

Все в порядке! Это сигнал ей: можно войти!

Ноги от облегчения подкашивались, когда она переступала порог. Олег оказался тут как тут: ладонью заботливо заслонил ей глаза, а сам включил свет в прихожей. Щелкнул замок.

Женя вывернулась из-под его руки, огляделась, щурясь:

– Ого! Это ты споткнулся?

Дорожка смята комом, обувь раскидана.

– Чуть было не… – кивнул Олег. – Чудом не растянулся. В квартире такой тарарам, однако ни души.

– А Корнюшин?

– Нет ни живого, ни мертвого. Пошли в комнату, мне позвонить надо. Только, ради бога, ни к чему не прикасайся: пальчики, пальчики… Совсем ни к чему, чтобы все происшествия сегодняшнего вечера связали еще и с этой квартирой.

Женя перебралась через свалку в прихожей, потом через свалку в комнате и притулилась на ручке кресла. Олег тотчас выключил свет и, помигивая фонариком, начал набирать номер, держа трубку платком. Женя съежилась. Несмотря на духоту, ее все еще знобило. К тому же табаком воняло одуряюще. Некоторые сорта она просто не выносила, сразу начиналась аллергическая тошнота. «Примой», что ли, разит? Кто в наше время курит «Приму», интересно? Ничего, надо потерпеть.

– Сашка? – быстрым шепотом спросил Олег. – Привет, извини, что разбудил. Просыпайся побыстрее, ладно? Твоя «Тойота» стоит в Маньчжурке, где дачи художников, практически без колес. Голубая, голубая, не бывает голубей! Нет, я все оттуда забрал, но если магнитофон вынут, сочтемся. Конечно, езжай туда не один, возьми Лао или Костеньку-костолома. Чем скорей, тем лучше. Со сторожем будь поосторожнее – большая тварь! Кстати… посмотрите для начала, жив ли он вообще. Нет, не я. Не я, говорю же! Там и без меня на него знаешь какие зубы точат! Теперь дальше. Позвони Катерине, пусть сразу с тобой свяжется с чистого телефона. Да, у нее сегодня дежурство. Попроси для меня срочно проверить пост ГИБДД километрах в пятидесяти от Маньчжурки. Прапорщик Сидоров и его напарник – молодой, по прозвищу Салага. Все, что есть на них. Еще какой криминал! Такие волчары… Кстати, сторожа с Маньчжурки зовут Андрюхин: среднего роста, не плечистый, не крепкий, лет пятидесяти – больше не знаю о нем ничего, а хочется. Пусть Катя соберет все, что можно и нельзя. Тоже к утру. Ну, Сашка, пока, удачи. Будь осторожен, слышишь? Как вернешься, немедленно звякни. Кто, Женька? Со мной, где же еще. Спасибо. И тебе.

Положил трубку, и Женя почувствовала его взгляд:

– Тебе привет от Саши Лю. Я набрался смелости и передал ответный.

– Правильно сделал. Так это что, его машина?

– Конечно. Она числится в угоне, только не голубая «Тойота», а серая. Я уже полгода на ней гоняю, рекордный срок! Ездил по доверенности Сашкиной матери – «Тойота», собственно, на нее оформлена. У меня, конечно, своя тачка есть, даже не одна, но я периодически «угоняю» машины у друзей. Они в это время раскатывают на моем автопарке. Какая им разница, на чем ездить? А я ничем не рискую. Представляешь, если бы «Тойота» по документам принадлежала мне? Все, от сегодняшней разборки не отмазался бы, когда Андрюхин заявил бы про угон «УАЗа». А так – дело простое: с гаишниками ралли устраивал неведомый злодей, а Сашка сам нечаянно нашел потерянную машину.

– Хороший у тебя друг.

– Надо самому быть хорошим другом, и тогда у тебя будут только хорошие друзья, – сообщил Олег наставительно, но тотчас голос его упал: – Увы, это не аксиома! Но с Сашей у нас все как надо. И с Катей… Опережая твой ревнивый вопрос, докладываю, что это девочка с нашего двора, подружка детства моя и Сашкина. Работает в… некоей конторе. Правильная барышня, все понимает. Надеюсь, с ее помощью мы с тобой к утру разберемся, в какую кучу малу ввалились ненароком.

– Ты помнишь, что сказал Сидоров? Катер ночью приходил дважды. Значит, он не к Корнюшину приходил, а к Андрюхину!

– Одно другое, кстати, совершенно не исключает. Товар, товар… Что они там насчет товара бубнили? Я почти не слышал.

Женя напряглась, пытаясь вспомнить, но тут ее снова затрясло, и Олег вскочил, притянул к себе:

– Не надо, не думай, это все совершенно не важно. Все, забыли, все!

– Забыли, – с облегчением улыбнулась Женя. – А теперь мы куда?

– Сначала в милицию позвоню. Пусть приедут, посмотрят, что здесь и как. Не пойму: то ли искали что-то, то ли дрались, то ли просто в безумной ярости свалку устроили. Но мы с тобой ждать не будем, быстренько свалим отсюда.

Набрав 02, Олег неразборчивым стариковским голосом забубнил, что вышел среди ночи покурить на площадку и увидел соседскую дверь открытой, заглянул, а там все вверх ногами и хозяина нет. Продиктовал адрес и, смеясь, бросил трубку:

– Ходу, ходу!

Отступали с теми же предосторожностями. Подъезд по-прежнему был безлюден, но Женя свободно вздохнула, только оказавшись в машине. «Волга», присвистывая на поворотах, опять пошла нырять из улочки в улочку, из переулка в переулок. Женя уже начала привыкать к городу и, когда слева внезапно воздвигся белым затейливым призраком театр музкомедии, догадалась:

– Мы в «Танатос» едем?

Олег свернул в тень, приткнулся к тротуару:

– Здесь оставим машину, дальше пешком. Давай проверим – может быть, с Корнюшиным все в порядке и он в фирме? Мало ли какие дела… Гроб к завтрашнему достругать надо, то-се… Не исключено, квартиру вскрыли в его отсутствие. Обратила внимание, как там разило табачищем? А ведь Корнюшин не курит. Кстати, бросил после гибели своей семьи. Он ведь жив остался лишь потому, что вышел покурить в тамбур! У меня такое чувство, будто он жалеет, что остался жив. И, возможно, не он один. Да, заглянем в фирму. Даже не знаю! Если не сюда, так надо прямиком на кладбище ехать, свежую могилу искать.

Женя покрепче сжала его руку.

Прокравшись в узорчатой тени, свернули за угол. Ветер усилился, как всегда ночью, раскидистый клен махал своими пятипалыми растопыренными листьями по стене и двери «Танатоса», словно требовал, чтоб его непременно впустили.

Синего огонька сигнализации над входом видно не было.