Помоги другим умереть - Арсеньева Елена - Страница 45

И он решительно вдавил палец в кнопку звонка.

Именно этими словами: «Ни свет ни заря!» – сообщила им о съехавшем жильце маленькая, мягонькая, словно тряпичная кукла, тетя Катя.

У нее были заплаканные глаза, руки дрожали, а все доброе, сдобное личико выражало такую печаль, что Жене стало неловко. У бедняжки какие-то неприятности, а тут еще они явились голову морочить!

Олег и правда морочил: начал так шумно восхищаться сдаваемой комнатой, что хозяйка даже забеспокоилась.

– Вы бездетные? – спросила подозрительно. – А то знаете как бывает: сговоришься на одно, а получаешь другое. Явятся с дитем и ну права качать: мол, взяла задаток, так и помалкивай.

– Нет, детей у нас нет, – покачала головой Женя, и в ее голосе невольно прозвучало такое сожаление, что хозяйка безоговорочно поверила.

– Переезжать когда думаете? – спросила, ощутимо смягчаясь.

– Если решим окончательно, то завтра, – сказал Олег, озирая чистенькую комнатку, в которой рука заботливой хозяйки, к сожалению, не оставила ни следа прежнего жильца. При такой страсти к порядку тетя Катя вполне могла и дверную ручку спиртом протереть – Женя этому ничуть не удивилась бы! – А какие проблемы?

Тетя Катя смущенно поджалась.

– Да мне бы задаток… За свет надо платить…

Олег не раздумывая вынул из кармана десятку.

– Что, пенсию задерживают?

– Это само собой! – Тетя Катя потянулась было к деньгам, но отдернула руку: – Нет уж, как окончательно сговоримся, тогда и возьму. А пока тряхну заначкой. Главное дело, позавчера только расплатилась и за квартиру, и за свет, и за коммунальные услуги, и за телефон, а сегодня глядь – на счетчике аж двести киловатт откуда ни возьмись! Да я и за три месяца столько не выжгу. Молния их, что ли, съела?

Олег незаметно пошевелил пальцами, и Женя вмиг смекнула, чего он хочет.

– А вид с балкона какой открывается? – спросила она, и тетя Катя послушно ринулась вперед.

– Вид хороший, просто замечательный! Амур – он и есть Амур. Хотя у нас тут еще Уссури – Амурская протока по-нынешнему. Вы не бойтесь, в окна не сильно задувает. На зиму я, конечно, заклеиваю, да и топят хорошо. А вам надолго комната нужна?

– Пока не знаю. Мы квартиру собираемся купить, но сейчас такой тарарам, никто курса не знает, все конторы зажались. И вообще, долларов в банках не продают, а у спекулянтов дорого.

– На то они и спекулянты, чтоб у них дорого было! – рассудила тетя Катя. – У нас в универсаме сахар по старой цене которые проворные расхватали, потом на базаре его же, фасованный, магазинный, втридорога гнали!

Женя с тоской оглянулась, и, словно услышав ее немой призыв, в дверях стал Олег.

– Да, вид потрясный! – сообщил он столь жизнерадостно, что у Жени екнуло сердце: значит, что-то нашел. – Ну, давайте сделаем так: мы подумаем, а завтра вам позвоним. У нас еще одна квартирка на примете, обещали сегодня подъехать посмотреть.

– Смотрите, конечно, – с обиженным выражением разрешила тетя Катя. – А квартирка та где будет?

– На Масложиркомбинате, – не моргнул глазом Олег.

– На Масложиркомбинате?! – ужаснулась тетя Катя. – На повороте, что ли, в «хрущевках»? Да вы что, отцы родные! Там же экология вся насквозь гнилая, шум с утра до ночи, а ехать до города сколько? То ли дело у нас, в Прибрежном: красота, тишина, воздух чистый. Я к своим квартирантам не лезу, у вас и холодильничек будет, старенький, правда, «Саратов», но свой, и шкафчик для посуды. И телефоном я пользоваться не запрещаю, звоните сколько хотите.

– Вы с телефоном поосторожнее, – сердобольно посоветовала Женя. – А то знаете какие люди бывают: наговорят на миллионы, а хозяева потом расплатиться не могут.

– А у меня племянница в междугородке работает! – с торжеством сообщила тетя Катя. – Я всегда все про своих квартирантов знаю. Вот как звонил мой-то последний в Нижний Новгород на прошлой неделе, так Лариска мне сразу и доложила.

Звонил в Нижний Новгород! Женя нервно стиснула руки. Стоп… На прошлой неделе! Но в это время Корнюшин и сам был в Нижнем – во всяком случае, в этом уверен Олег.

– Да он и не отказывался платить, – продолжала тетя Катя. – Человек тихий был, приятный, даром что урод, каких свет не видывал!

– Урод, говорите? – рассеянно переспросил Олег, роясь по карманам пиджака. – Книжка… телефончик ваш записать… А что ж в нем такого уродливого?

– Да как сказать… Пол-лица как у человека, красавец, да и только, а пол-лица все перекорежено, изрезано, выдавлено. Жуть!

– И долго он жил у вас, этот урод? – спросил Олег, бросив Жене недоуменный взгляд.

У хозяйки опять сделалось обиженное лицо:

– Снял комнату 15 июля на три месяца, а сам почти сразу уехал в командировку. Не было его неделю, потом появился, опять уехал, опять появился, пожил недельку, а сегодня утром и говорит: «Извините, Катерина Андреевна, обстоятельства переменились, не поминайте лихом!» – и сгинул. – Она длинно, горестно вздохнула. – Что же, я понимаю. Нынче у всей страны враз обстоятельства переменились. Говорю: «Ну что ж, Игорь Иваныч, мне это, конечно, не так чтобы радость, ты уж извини, но задаток я тебе не отдам, потому что, по нашему соглашению, ты предупреждать должен был, что съезжаешь, заранее, за…»

– Нашел! Записную книжку нашел! – перебил Олег, с торжеством выхватывая из кармана такой пухлый органайзер, что не найти его с первой попытки мог только слепой или безрукий. – Телефончик ваш? Ах ты, черт!

Органайзер выскользнул у него из рук, по полу рассыпались листки, визитки, старые проездные. Олег и Женя проворно собрали этот деловой мусор. Тетя Катя не осталась в стороне: подняла упавшую аккурат к ее ногам фотографию бледного, черноволосого и чернобородого человека, глянула с любопытством:

– Папаша ваш? Нет, вроде непохож.

– Двоюродный дядя, – буркнул Олег, небрежно запихивая в карман фото, и у Жени мороз по коже прошел: она ни за что не захотела бы иметь даже мифическим родственником человека, изображенного на снимке, ибо это был не кто иной, как Кирилл Корнюшин.

Олег тем временем записал телефон тети Кати, сто раз пообещал, что о решении своем насчет квартиры сообщит сегодня же вечером, вытолкал Женю за дверь, а сам замешкался на пороге:

– Стоп! Вы сказали, квартиранта вашего Игорь Иваныч звали? А фамилия его как? Не Литвиненко? Я потому спрашиваю, что знал одного Игоря Литвиненко, вот уж урод так урод, что моральный, что физический.

– Нет, фамилия его была Стоумов, – сообщила тетя Катя. – А на Масложиркомбинате еще и криминальные структуры окопались, так что вы лучше возвращайтесь ко мне!

Дар речи они обрели только в лифте.

– Да… а он очень даже не дурак, – выдавил Олег. – Хитрый Митрий! Сказать, что это убийство с заранее обдуманным намерением, – значит просто ничего не сказать. Еще как обдуманным!

– Стоумов, Стоумов! – прошептала Женя. – Игорь Стоумов! Но он же в драке убит. Или не убит? Слушай, нельзя ли уточнить, в самом деле тогда погиб именно он? Тот самый Игорь Стоумов?

– Ну, уточнить, конечно, можно. Однако я сам проверял его судьбу по просьбе Грушина всего несколько дней назад. Умер, умер. Хотя… мертвые иногда имеют обыкновение воскресать, что да, то да! Но почему тебя так заинтересовал Стоумов?

– То есть? – озадачилась Женя.

Не отвечая, Олег вышел из подъезда и чуть ли не бегом ринулся через двор. Женя едва поспевала за ним.