Помоги другим умереть - Арсеньева Елена - Страница 25

– О господи… – отшатнулся Грушин. – Да я бы убил своими руками того первого врача.

– Вот и Колян все время говорил: убью, мол, убью! Да, слава богу, уже и забыл, кто тот врач, где это вообще было. Во всяком случае, не Неборсин: тот по автомобильной части проходил.

Теперь дядя Вася. На этого я смогла посмотреть. Его, оказывается, из манежа какая-то бабенка забрала к себе. Там ведь частный сектор кругом. Попросила чем-то помочь на огороде – они друг другу и приглянулись. Приличный такой дядечка стал, как отъелся: маленький, лысый, на Леонова похож. Не тянет на портрет, описанный Гуляковым.

Ваныч… я его мельком однажды видела. Очень худой, высокий, сутулый, волосы седые.

– Да-а? – заинтересованно протянул Грушин. – А лицо?

– Лица не разглядела. Но девчонки уверяли, что он очень уродлив. Не отталкивающе, а как-то «жалостно». Опять не тот. Наш-то – с медальным профилем!

– Значит, что?

– Значит, убийство Неборсина никак не пересекается с покушением на Климова, – сделала вывод Евгения. – Если вообще это покушение было. Если оно имело место не только в наших воспаленных от избытка профессионализма головушках.

– И не в столь же воспаленном уме этой самой Аделаиды, – усмехнулся Грушин.

– Постой-ка, – Женя вдруг схватила его за руку. – Постой, я вдруг подумала… Как же это до меня раньше не дошло? Не иначе эта ведьма с зелеными глазами порчу напустила!

– Да полно тебе причитать, – с непривычной мягкостью улыбнулся Грушин, и Женя обнаружила, что он втихомолку поглаживает ее пальцы. – Ну, успокойся, моя дорогая.

– Я совершенно спокойна! – сухо сообщила Евгения, отдернув руку. – И потом, у меня аллергия на мануальную терапию.

Грушин нахмурился.

– Итак, – командирским тоном начал он, – до тебя в очередной раз что-то не дошло. Что же именно?

Женя чувствовала себя настолько виноватой, что даже пропустила мимо ушей этот «очередной раз».

– Аделаида сказала, что видела меня в манеже, поэтому мое лицо сразу показалось ей знакомым. Я тогда подумала, что она ходила в манеж приглядывать за Климовым, а теперь вдруг…

– А теперь вдруг тебя осенило: что, если Аделаида наняла «Агату Кристи» охранять Климова от себя самой? Так, что ли? – глянул исподлобья Грушин. – Хорошая мысль. Если так, то занятные же игры ведет эта дамочка. Жаль только, что ты раньше не спохватилась.

– Да, – уныло простонала Женя, – спохватишься тут! Ты ее не видел, не знаешь, какое впечатление она производит. Я вообще удивлена, что живая ушла, что она меня в лягушку или кошку не превратила!

– Ладно, успокойся. Твоя Бастинда изрядно задурила тебе голову, как я погляжу. Ты, конечно, можешь поспрашивать насчет нее тренеров, однако уверяю: не Аделаида опустила щеколду и разъярила Балтимора!

– Почему?

– Да потому, что этого никто не делал, вот и все.

– Ты сам себе противоречишь! То уверял меня, что случайностей не бывает, а теперь… И в Неборсина, выходит, никто не стрелял. И Стоумова не забивал до смерти. И не сшибал машиной Полежаева. И не…

– И не намерен топить Аделаиду – ты это хотела сказать? Слушай, Женя, может, тебе к какой-нибудь бабке сходить, порчу снять? Похоже, Аделаида тебя и правда заморочила. Попробуй посмотреть на ситуацию с другой стороны.

– Это с какой же?

– Исключающей связь между всеми этими смертями. И сразу все окажется очень просто. Вот пример: за те тринадцать лет, которые прошли после окончания школы, трое моих одноклассников умерли. По разным причинам. Один от рака, другой погиб в авиакатастрофе, третий оказался в Нефтегорске именно в тот день, когда там произошло землетрясение. И что? Прикажешь искать истоки этих несчастий в том, что мы когда-то дрались почем зря на школьном дворе?

Женя сидела, не поднимая головы.

– Эй… – послышался осторожный оклик. – Вздремнула, что ли?

– Да какое там, – тяжело отозвалась она. – Конечно, по-своему ты прав, Грушин. Но ведь ты не слышал, как Аделаида говорит о мстительности оскорбленной Смерти!

– Не слышал, – покладисто согласился Грушин. – А почему? Потому что никто не представил мне запись твоего разговора с мадам Пахотиной. Опять же – почему? Потому что никто, и ты в том числе, такой записи не сделал. А ведь сколько раз было говорено – счету нет!

Женя встала. Ну что она все сидит да сидит, кивает да кивает! Опять Грушин прав – вот скучища-то!

– Тогда оставим это, – сказала зло. – Забудем про рассказ Аделаиды, про убитого Неборсина, про Климова, который чудом остался жив.

– Чего ты от меня хочешь, не пойму? – окрысился Грушин. – Климова ты спасла – так? Аделаида – дамочка с придурью, согласна? Ну вот, видишь, как хорошо. А Неборсиным занимается уголовный розыск. И тут мы ничем не можем помочь.

Женя вскинула глаза, но Грушин покачал головой:

– Боже тебя упаси! Это последняя глупость, которую ты можешь спороть.

– А что я намерена спороть? – задиристо спросила Женя, у которой всего-навсего промелькнула в голове почти не оформившаяся догадка, а Грушин – вот он, тут как тут, со своей способностью читать чужие мысли. Пока и читать-то нечего!

– Ты хочешь, чтобы я позвонил моему другу в уголовку и сообщил о тех двух непредумышленных убийствах в Хабаровске, а также о несчастном случае с Климовым. И увязал бы все это с делом Неборсина. Угадал?

Женя посмотрела на него почти с ненавистью. Ну что он всегда прав, как заведенный!

– И все-таки я ему позвоню, – кивнул Грушин. – Просто затем, чтобы узнать, как продвигается расследование по Неборсину. В последний раз, когда мы общались, он уверял, что автозаводская версия заказного убийства выстраивается довольно четко. Ты угомонишься, если услышишь, что связи с другими случаями тут нет и быть не может?

– Ага, – недоверчиво хмыкнула Женя. – Ты что, духовник этого мента, что он так и выложит тебе тайну расследования?

– Он неверующий, – усмехнулся Грушин. – Да и какой из меня духовник? Но если человек тебе спас жизнь, разве ты не будешь рад выполнить его просьбу, тем паче столь незначительную?

– Жизнь спас? – недоверчиво уставилась на него Женя. – Кто кому? Ты ему, что ли? Или…

– А вот над этим, – ехидно перебил Грушин и подтолкнул Женю к дверям, – ты поразмыслишь в приемной. Шесть секунд, и я тебя покличу обратно. Пока что покури там с Эмкой.

– Да я не курю, ты что, не знаешь? – уныло ответила Женя двери, захлопнувшейся прямо перед ее носом.

– Выставил? – понимающе усмехнулась Эмма, взглянув на ее обескураженную физиономию. – Секретный звоночек? Ну до чего же наш Грушин любит тень на плетень наводить – спасу нет! Такой умный, а дурак: у меня же телефон параллельный! Только трубку не ленись поднимать. Если б хотела, сто-олько знала бы! – Эмма схватилась за голову. – Однако я живу по принципу: меньше знаешь – лучше спишь. А ты, если угодно, можешь полюбопытствовать.

Женя нервно прохаживалась по приемной. Конечно, Грушин еще тот тип! Обожает подцепить человека на крючок и дергать, и дергать… Или всерьез опасается, что Женя включит диктофон и завладеет секретами шефа? Нашел кого бояться. Если уж она начисто забыла про запись, когда была у Аделаиды, и сам бог велел подсуетиться, то ждите, вспомнит теперь-то!

Она с отвращением поглядела на телефон и вдруг, неожиданно для себя самой, сняла трубку. Однако там раздавалось спокойное гудение. А между тем из-за дверей неразличимо доносился басовитый грушинский голос. Значит, разговор все-таки имел место быть.

– Послушай, – сунула она трубку Эмме. – Наш-то герой не так прост, как кажется!

– Вот те на! – пробормотала та с негодованием. – Неужели по сотовому говорит? Разорит же контору! Надеюсь, хоть это не по межгороду?

Женя поглядывала на нее искоса. Лицо у Эммы было крупное, с резкими, выразительными чертами, и пожар негодования полыхал в этих чертах очень ярко. С чего это ее так разобрало? Неужели только из-за денег агентства? Почему именно сегодня прорезалась такая бережливость? Или Эмма раздосадована, что не может наложить лапу на этот разговор? В том смысле, что какая-то часть жизни Грушина вдруг ускользнула от ее неослабного внимания. Она любила казаться всезнающей, между делом щеголять перед другими сотрудниками «Агаты Кристи» информацией, которая могла быть доступна только директору или агентам-разработчикам. Оказывается, Эмма регулярно подслушивает разговоры шефа и даже не делает из этого тайны! С ума сошла, что ли? Если Грушин узнает, он ее мало что уволит. Эмма говорила, меньше знаешь – лучше спишь, но знала достаточно много. Может быть, дело даже не ограничивалось телефонными разговорами. Не исключено, что и сейф Грушина не так уж надежен, как ему кажется.