Полуночный лихач - Арсеньева Елена - Страница 57

Он со вздохом сунул трубку хозяину, поблагодарил кивком.

– Позвонили? – подбежал озабоченный Бориска. – А то у нас тоже телефон свободен.

Глазки его неуверенно моргали, а худое тельце под оранжевой спецурой так и извивалось.

– Ладно, живи, – устало сказал Николай. – Я Родику пока не скажу, но если с Гришей что-то…

Бориска обморочно привалился к колонке, однако Николай уже зарысил в гору.

Гриша пребывал все в той же отключке, и врач с линейной машины (подъехали, грех жаловаться, быстро) озабоченно покачала головой:

– «Интенсивную» ждать бессмысленно, парня надо в больницу везти. Сегодня Пятая градская дежурит. Ну что, как решим?

– Давайте носилки, – кивнул Николай, покосившись на часы: прошел уже час, как он уехал от Родика. Да, это называется – сэкономил время…

Господи, какой же он был тяжеленный, этот Гриша! Еле-еле удалось его вытянуть из-за руля, даже чуть не уронили, правда, обошлось малой кровью: посыпались только на мокрый асфальт червонцы, сотни, ключи, наполовину порванная облатка от таблеток, мелочь, семечки, подушечки жевательной резинки, какие-то бумажки…

Николай все это сгреб и машинально сунул в карман. Потом вернет.

– А с машиной что делать будем? – полюбопытствовал шофер «Скорой». – Если так оставить, разденут в три минуты! Вы умеете водить?

Николай пожал плечами, чувствуя, что краснеет. Что такое идиотизм и как с ним бороться?! Пять лет не садясь за руль (брат Егорушка постепенно приватизировал в полную и нераздельную собственность их когда-то общий «Москвич»), он настолько отвык от этого, что даже и в голову не взбрело перетащить Гришу на сиденье пассажира и самому доставить его в больницу на «Ровере», не мучаясь ни с поисками телефона, ни с ожиданием «Скорой». Хотя еще не факт, что он справился бы с этим танком! Тем более на такой дороге. И дождик вон усиливается.

– Остановимся на заправке, – сказал он, залезая в салон «Скорой» и присаживаясь позади Гриши. – Я им отдам ключи, пусть заберут тачку к себе на стоянку.

– Да небось не захотят, – выразил справедливое сомнение водитель, но Николай только усмехнулся:

– Еще как захотят!

И, что характерно, оказался прав.

В приемном покое Пятой, как всегда, царила суета. Вдобавок к обычным случаям в такие вот дождливые дни увеличивалось количество вызовов на ДТП. При том, что в этом приемном все, от охранника до санитарки, были абсолютно свои, Николай потратил кучу времени, дожидаясь, пока замотанный Славка Свиркин не раскидал остальных больных и не сделал Грише ЭКГ.

Слава богу, никакого инфаркта здесь и близко не стояло! У Гриши была нормальная электрокардиограмма спортсмена (качание мышц – какой-никакой, а все-таки спорт!) со своими типичными нарушениями, с гипертрофией левого желудочка, которая, кстати сказать, так и называется – «спортивная гипертрофия», с блокадой правой ножки пучка Гиса и остальной неудобопроизносимой мелочью.

– Ничего, здоровенький у тебя мальчонка, – сказал Свиркин. – Что ты так переживаешь?

Николай пожал плечами. Неужели заметно? Что характерно, он и сам не мог понять, почему его вдруг начала бить эта внутренняя дрожь. Не так уж он, если честно, и волновался из-за Гриши…

– Такая ЭКГ у студентиков после ангины сплошь и рядом показывается, – успокаивающе журчал Слава Свиркин. – Конечно, кровь возьмем на сахар, на алкоголь, а потом вжарим ему глюкозы, кофеинчику – и все будет тип-топ!

– Загадочно, – сказал Николай. – Ну загадочно, а? Ехали-ехали, вдруг парень отрубился.

– Бывает, что медицина оказывается бессильна, – философски изрек Свиркин. – А тут совсем наоборот. Перекачался парень, зуб даю. Ну все, топай, Колька, а то меня вон на части рвут. Или, хочешь, останься, поработай со мной, а? Ты ж когда-то у нас тут проливал пот, помнишь?

– Славка, ты меня уважаешь, я тебя уважаю, но я пошел, – испуганно выставил Николай ладони, зная невероятную приставучесть Свиркина, который натурально жилы вытягивал из человека своим занудством, так что тот в конце концов готов был согласиться на все, лишь бы Слава перестал нудить. – Меня ждут. У меня свидание. Я тебе потом позвоню, узнаю, как там и что с этим Гришей, ладно?

– Между прочим, я так и знал, что ты не согласишься, – грустно сказал Слава.

Николай вышел на широкое крыльцо Пятой градской, изящно избежав житейских откровений охранника Семена (двоюродного брата, между прочим, фельдшера Палкина!), и остановился, прикидывая, как бы это половчее и поскорее добраться до дому. Придется тащиться на Варварку либо прямиком на площадь Свободы, ждать шестой троллейбус. Ну и ладно. Конечно, на троллейбусе это минимум миниморум сорок минут…

Николай передернул плечами. Интересно, его вдруг зазнобило от холодной сырости или по причине неопределенного беспокойства, которое так и не унимается?

Мимо крыльца, по крутой и скользкой улице Нестерова, осторожно ползло такси с зеленым огоньком, и Николай неожиданно для себя ринулся вниз по ступенькам:

– Эй! Погоди! До Бекетовки довезешь? Угол Моховой?

– Вай нот? – сказал молодой водитель, и Николай увидел рядом на пустом сиденье «Английский для бизнесменов». – Плиз, сэр.

Ну, плиз так плиз. Николай сел:

– Побыстрее, ладно?

– Но проблем.

Парень, даром что пижон, отлично знал промежуточные пути и не стал тащиться по перегруженной транспортом, утыканной светофорами улице Ванеева, а свернул на Ошарскую и проскочил проходными дворами мимо Лапшихи.

Николай смотрел в окно. Одно время он тоже часто ездил этой дорогой. А вот и Бекетова, маячит впереди родимый перекресток…

Поглядел на счетчик, сунул руку в карман куртки в поисках наличности – да так и окаменел, ощутив в пригоршне целый комок хрустящих бумажек.

Иисусе! Да ведь Гришино имущество так и осталось у него! Он забыл вернуть весь этот мусор по принадлежности! Николай растерянно вынул из кармана кулак, и сразу посыпались семечки, бумажки, жевательная резинка…

– Но смокин! – строго сказал водила, и Николай невольно прыснул:

– Я и так не курю. Ты, наверное, хотел сказать, не сорить?

– Йес, сэр! – осклабился тот.

Николай начал заталкивать в карман весь этот мусор, решив, что стреляйте его, а обратно в больницу он возвращаться сейчас не будет. Тем более Грише деньги в данный конкретный момент ни к чему: капельницу сделают бесплатно! А он, Николай, устал, замерз и проголодался. И вообще…

– На светофоре налево и во двор, – попросил он, методично подбирая с сиденья шелуху и бумажки. Мелькнула порванная облатка от лекарств. Вчитался в буквы. «…зин». Что еще за «зин» такой? Промазин? Да нет, едва ли, это сильное анестезирующее.

Впрочем, не исключено, что и промазин. В каком-то детективе Дика Фрэнсиса бандиты делали жертвам обезболивающий укол промазина, а потом ломали им кости.

Николай криво усмехнулся. А кто знает, сколь далеко простираются профессиональные интересы Гриши! Хотя тут ведь таблетки… Вряд ли это промазин. Какой-то неизвестный ему стероид? Не так уж много он их знает, ретаболил да нерабол.

– Финиш, – напомнил водитель. – Итс ю хоум.

– Мерси, – рассеянно ответил Николай, расплатившись и выбираясь из машины.

Он поднялся на свой второй этаж и позвонил три раза.

За дверью было тихо.

Николай позвонил еще три раза. Прижавшись губами к самой двери, пробормотал:

– Пятое октября…

Однако дверь по-прежнему оставалась заперта.

Тут за спиной что-то щелкнуло, и он обернулся так резко, что чуть не упал.

Нет, это не звук взведенного курка – это открыла свой замок соседка Лариса Ивановна и вышла на площадку.

– Здравствуйте, – пробормотал Николай, торопливо отворачиваясь и смертельно боясь, что словоохотливая соседка, которая занудством могла бы перезанудить даже Славку Свиркина, сейчас прицепится к нему с житейскими откровениями. Или, чего доброго, снова предложит постричь!