Отражение в мутной воде - Арсеньева Елена - Страница 37

Эти четыре часа тянулись, не соврать, как четыре дня. Чего только Георгий не переделал за это время: и «спал», и «курил», и до одури резался с путинниками в карты в соседнем салоне… Хорошо еще, играли в чистого «подкидного». Кто-то порывался было сразиться в «двадцать одно», да его не поддержали. И слава богу, не то ребята приехали бы домой натурально без штанов. А также без рюкзаков и прочей добычи. Еще в «дурака» Георгию иногда с трудом удавалось проигрывать, ну а в «двадцать одно», в «покер», даже в простенькую «девятку» – и пытаться не стоило: он всегда выигрывал как нанятый, совершенно ничего не мог с собой поделать.

За пару часов до Хабаровска опять наведался к «первому после бога» и облегчил свой карман еще на двести баксов. Сто – за связь с Хабаровском, еще сто – за возможность поговорить без свидетелей.

Он еще долго вспоминал потом, с какой интонацией спросил Стрельников: «Тебя что, укачало?» Олег никогда не матерился, вот в чем штука, хотя сейчас момент для этого был самый подходящий.

Пора было подкрепиться, и Георгий даже сходил в буфет, но есть не смог. Наверное, мешала мысль, что и она не ела. Те-то трое поочередно побывали в буфете: Георгий, сидя за карточным столом, точнее, рюкзаком, отлично видел все перемещения в соседнем салоне. Однако пленнице они не принесли даже самого хилого бутерброда. Конечно, можно было возникнуть перед ними с той же простецкой ухмылкой, держа в руках сверток с едой и рассуждая о правах человека. Но тогда только дурак не догадался бы, что он откровенно издевается, а Пидоренко не любил, когда его считали дураком. Да и не был он таковым, к сожалению…

Оставшееся до Хабаровска время Георгий провел в своем кресле, в сотый раз проглядывая затертые «Ведомости». Речь Голуба, правда, он больше не перечитывал: наверное, из чувства самосохранения.

«Метеор» прошел под знаменитым хабаровским мостом, и в салоне опять возникло движение. Самые опытные пассажиры, однако, не дергались – и оказались правы: капитан по громкой связи сообщил, что остановится возле баржи-заправщика.

Сущее безобразие, конечно: «Метеор» полон народу, а про технику безопасности и речи нет. Однако так делалось сплошь и рядом, Георгий почти не сомневался, что Виталий не заподозрит подвоха.

Да, вроде все спокойно, в «предвариловке» никто не дергался. «Эх, пропадут ведь ее вещички, – подумал Георгий. – Да и мои. А, леший с ними, а те брюки я всегда терпеть не мог».

Подошли к барже. Не сорвется ли?.. Нет, слышны неясные голоса. Ого – вроде бы собачий лай? Конечно, Олег не может без фокусов. Или послышалось?

Нет, не послышалось, понял он с изумлением, когда в салон вошел статный парень в камуфле и зеленой фуражке, держа на поводке могучую овчарку.

Все пассажиры, как по команде, уставились на это явление, и только трое «ментов» резко обернулись к другому входу. Георгий посмотрел в ту же сторону: и этот вход перекрыт. Там возвышался столь же могучий пограничник, ну а псина была еще покруче, и тоже без намордника, как первая.

– Прошу всех оставаться на местах. Приготовьте документы, – сухо провозгласил первый пограничник. На его плечах были капитанские погоны, и Георгий, несмотря на остроту момента, чуть не фыркнул: все-таки Олег принял к сведению критику. У него была явная мания величия, и если бы не особая просьба (вернее, приказ) Георгия, он вполне мог бы явиться в полковничьем облике.

Паспортный контроль никого не удивил: Хабаровск – город пограничный, а времена нынче… Стрельников проверял документы не сказать въедливо, но достаточно дотошно, чтобы «клиенты» в углу дозрели. Георгий просто-таки физически ощущал, как они доходят до точки кипения, и не смог удержаться – одобрительно подмигнул капитану. Однако в красивом, точеном лице не дрогнул ни один мускул, и взор темно-серых глаз оставался немигающе-твердым, пока блюститель порядка сличал фото Георгия в паспорте с оригиналом. Усы тут – и усы там. Волосы черные, длинные. Все на месте!

– Порядок, – небрежно вернул он Георгию паспорт и повернулся к «предвариловке»: – А теперь ваши документики попрошу.

Второй пограничник надежно закупоривал выход из салона своей овчаркой. Впереди, на носу, маячила еще одна зеленая фуражка.

Виталий, косясь на оскаленную собачью морду, вынул из нагрудного кармана красную книжечку. То же синхронно проделали чернявый с белобрысым.

Девушка подняла голову. Нервно облизнула пересохшие губы.

– Ого, – сказал капитан. – Серьезная фирма. – В голосе его, впрочем, не прозвучало никакого почтения к «серьезной фирме». – Девочка с вами?

– Само собой, – проронил Виталий, делая попытку взять у погранца свои «корочки», однако тот слегка поднял руку – и Виталий смирился.

– С вами, значит… – задумчиво промямлил капитан, придирчиво разглядывая девушку. Плечи его едва заметно дрогнули, и Георгий без труда понял смысл сигнала: «И чего ты в ней нашел?!»

А вот это еще предстоит выяснить. Если получится, конечно.

– С вами, значит… А документики на нее какие-нибудь имеются? – не унимался капитан.

Виталий и бровью не повел. Неторопливо сунул руку в карман… Георгия пот прошиб, когда он представил, какого рода документ может сейчас представить эта сволочь! Однако служба знала свое дело: раздалось глухое рычание, и Пидоренко счел за благо не рисковать – в его руке оказался сложенный вчетверо листок.

Мощное тело животного расслабилось, а напарник Стрельникова снял палец со спускового крючка.

Капитан взял листок, развернул – и голос его окрасился некоторым ехидством, когда он произнес:

– Да, и фирма серьезная, и дело серьезное. Ордер на арест! Донцова Тина Николаевна… ого, наворотила! Как же это вас угораздило, девушка?

«Ну!» – мысленно крикнул Георгий, вцепившись в поручень кресла так, что пальцы свело, боясь, что великолепный момент ускользнет… и тут же понял, что все получается, услышав ее срывающийся, возмущенный голос:

– Что-о? Что вы сказали? Тина Донцова? Какая еще?.. Да вы все с ума тут сошли!

Она вскочила, воздев скованные руки. Глаза натурально метали молнии:

– Вы меня затащили на этот дурацкий корабль, вы меня заковали, вы мне слова не давали сказать, чуть что – пистолет в бок…

– Сидеть!

Так, Пидоренко вышел из ступора. Только что вид у него был… А теперь – ишь, рявкает, вскакивает…

Правда, в ответ ему прозвучало неласковое:

– Сам сиди!

– Какая еще Тина? – продолжала девушка громко. – Да я… я…

С неожиданной ловкостью она схватила со стула свою сырую ветровку, выдернула из кармана аккуратно завернутый в полиэтилен паспорт, сунула в лицо капитану:

– Видите, я не Тина, я Светлана Владимировна Болотова! Читайте, вот!

«Ай, молодец девонька!» – почти растерянно подумал Георгий и, закинув на плечо сумку, неспешно двинулся к носовой палубе, на которую был опущен трап с баржи. Приоткрыл дверь, подпер ее покрепче своей сумкой (ну что же, придется распрощаться и с ней, зато бегать без вещей определенно легче), вернулся, стал в проходе…

Тем временем капитан изучил паспорт:

– Да, все правильно. Ребята, а вы не ошиблись, часом? Паспорт-то подлинный, хоть и отсырел малость.

В голосе – откровенная издевка.

– Остынь, капитан, – начал было Виталий, и те двое тоже что-то поддакнули…

Так, нормально, все внимание переключилось на Стрельникова.

Георгий метнулся вперед, перегнулся через пустые кресла, схватил девушку за плечи и одним рывком выдернул ее из угла. Она слегка вскрикнула от боли, но, едва коснувшись пола, вскочила, ринулась к открытой двери. И едва не упала, налетев еще на одного пограничника.

Тот, впрочем, ее как бы не заметил – бежал, грозно передергивая затвор, в угол салона, где оглушительно лаяли собаки и кто-то кричал…

Георгий чувствительно толкнул девушку в спину, чтобы не задерживала движение, и вслед за ней выскочил на нос, слыша за спиной звуки ударов, рычание. Лай сменился рычанием, которое издают хорошо натасканные псы, вцепившись во вражеское горло… Грандиозная куча-мала затеялась!